Исторические сведения о Дагестане (Алкадари)

АСАРИ-ДАГЕСТАН
(Исторические сведения о Дагестане)
СЛОВО ОБ АЛКАДАРИ
Настоящая книга представляет собой первую попытку переизда¬ния трудов выдающегося ученого-историка, философа, поэта-про¬светителя, общественно-политического деятеля Дагестана конца XIX и начала XX веков Гасана-Эфенди Алкадари (1834—1910), внука известного шейха, учителя Шамиля и всех имамов Магоме¬да из Ярага (Магомеда Ярагинского).
Гасан Алкадари родился 15 октября 1834 года в селении Бала-хани Аварского округа (ныне Унцукульского района), куда его отец Абдулла, сын Курбанали из селения Алкадар Кюринского округа (ныне Сулейман-Стальского района), переселился вместе со своим учителем Магомедом. Ярагинским, на дочери которого (ее звали Афисат) Абдулла женился, и родился у них сын Гасан — буду¬щий крупнейший ученый и поэт дореволюционного Дагестана.
Вскоре Абдулла вместе с семьей возвращается в родной Алка¬дар, где Гасан учился у своего отца арабской грамоте, а отец его считался большим знатоком восточных наук: грамматики, логики, Корана, Хадиса, толкования снов, математики, основ стихосложе¬ния и т. д.
Прошли годы. И Гасан в совершенстве овладел арабской гра¬мотой, мусульманской юриспруденцией, изучил тюркский и персид¬ский языки, ознакомился с основами естественных наук, астроно¬мией и т. д.
Алкадари преподавал арабские науки в алкадарском медресе, был секретарем Кюринского правителя генерала Юсуфхана, чле¬ном окружного суда (диванбегом), наибом Южного Табасарана в течение двенадцати лет, писал книги, совершенствовался в науках, сотрудничал и с известными в то время, газетами, журналами, вел оживленную переписку с видными учеными, поэтами, религиозны¬ми деятелями.
В 1877 году в Дагестане вспыхнуло восстание, и Гасан Алкада¬ри был обвинен в участии в этом восстании, заключен в тюрьму, а затем сослан в ссылку в город Спасск, Тамбовской губернии, где он вступил в тесные связи с местным мусульманским населением, так как был знатоком исламской религии и шариата.
Здесь, в городе Спасске, вокруг которого было много татарс¬ких сел, Алкадари познакомился со многими образованными, изве¬стными татарскими учеными, поэтами, религиозными деятелями, пользовался у них большим уважением и авторитетом за его боль¬шой ум, ученость, широкий кругозор, доброту и благородство, за глубокие знания мусульманской религии, мусульманского права, обычаев, традиции.
Имамы окрестных деревень часто приглашали Алкадари на свои торжества, праздники. Свои впечатления об этом крае Алкадари подробно описывает в книге «Диван ал-Мамнун».
Гасан Алкадари хорошо знал историю и культуру народов Да¬гестана, жизнь, быт, обычаи, сам был участником и свидетелем многих исторических событий. Так, ему случилось присутствовать при пленении Шамиля 25 августа 1859 года., По словам известно¬го аварского ученого-арабиста М-С. Саидова, через 50 лет (т. е. в 1909 году), когда всех оставшихся в живых свидетелей пленения Шамиля пригласили на торжество по этому поводу в Гуниб, Га-сан Алкадари не смог принять в нем участия, так как был стар и болен а, может, просто и не захотел, ибо к Шамилю он относился с большой симпатией и пленение его считал трагическим событи¬ем в истории Дагестана.
Перу Гасана Алкадари, который писал на классическом арабс¬ком, тюркском, персидском, языках, принадлежит множество книг, научных трактатов, поэтических посланий, эпистолярных произве¬дений. Среди них особой известностью пользуется его знаменитая историческая хроника «Асари-Дагестан» (исторические сведения о Дагестане»), где впервые изложена история народов Дагестана на протяжении многих веков на основе многочисленных источни¬ков: тюркских, арабских, персидских и т. д.
Книга «Асари-Дагестан» впервые издана на азербайджанском языке в г. Баку в 1903 году. В 1929 году она вышла на русском языке в превосходном переводе сына Алкадари Али Гасанова, ко¬торого в свое время называли «профессором Востока». Он окончил до революции 1917 года два факультета (исторический и юриди¬ческий) Петербургского университета, кроме русского, владел тюркским, арабским, персидским языками.
Сегодня, уважаемые читатели, вы являетесь свидетелями второ¬го рождения знаменитого сочинения Гасана Алкадари, спустя 65 лет, прошедших со дня первого ее выхода в свет на русском язы¬ке.
Среди других работ Алкадари следует отметить наиболее из¬вестные книги его: «Диван ал-Мамнун» (1913 г., на арабском язы¬ке) — сборник стихов, где подробно описаны события 1877 года.; «Джираб ал-Мамнун» (на арабском языке, 1912 г.) — Эта книга была настольной для многих дагестанских кадиев. В ней изложены основные положения мусульманского права и другие вопросы ис¬ламской религии, даны подробные разъяснения и ответы многим людям, обращавшимся к Алкадари с разными вопросами с разных концов Дагестана и за его пределами.
По признанию крупного ученого-арабиста М-С. Саидова, это очень серьезная и значительная книга, где автор обоснованно изла¬гает точки зрения крупнейших мусульманских ученых, особенно шафиитского толка.
Выдающийся ученый, алим-арабист, крупнейший деятель духов¬ной культуры Дагестана Гасан-Эфенди Алкадари оставил после себя богатое и бесценное научное и культурное наследие.
«Я считаю желательным изучения наследия Гасана Алкадари, включение в исследовательские планы его «Джираб аль-Мамнун» как образцы отображения мусульманского права и местных адатов в Дагестане», — отмечал названный выше видный ученый-арабист М-С, Саидов в своем докладе на юбилейной научной сессии в 1984 г., посвященной 150-летию со дня рождения Гасана-Эфенди Алкадари,
«Личностью исключительно самобытной и яркой индивидуаль¬ности вошел в историю дагестанской многонациональной культу¬ры Гасан Алкадари, — говорил на той же сессии председатель Президиума Дагестанского Филиала Академии наук СССР Гаджи Гамзатов. — Нет преувеличения в том, что без его многогранной и плодотворной деятельности на поприще науки, просвещения и общественно-политической жизни немыслимо представить себе ис¬торию культуры Дагестана второй половины XIX и начала XX ве¬ков. Автор исторического сочинения «Асари-Дагестан», в которой впервые изложена история народов Дагестана на протяжении мно¬гих веков, историко-биографической и поэтической хроники «Диван ал-Мамнун», юридического и этико-философского трактата «Джи¬раб ал-Мамнун», многочисленных поэтических посланий, признан¬ный знаток истории и мусульманской юриспруденции — таков Га-сан Алкадари, широко образованный ученый, поэт, общественно-политический деятель, имя и свершения которого пользовались ог¬ромной для своего времени популярностью в Дагестане и за его пределами. Вместе с тем и прежде всего — это глубокий и тонкий знаток жизни, быта, дум Дагестанского народа, выразитель их ча¬яний. Это с его именем связано создание одной из первых в Дагес¬тане светских школ, двери которой были открыты для всех дагес¬танских детей»
Воздавая должное Алкадари, его заслугам, мы однако забыва¬ли и забываем о главном — о подлинном возрождении его научно¬го, духовного и культурного наследия, переиздании его трудов, на¬иболее полном выявлении и собирании всего его богатого насле¬дия, всех его работ, хотя это связано с немалыми трудностями, связанными прежде всего с переводами наиболее значительных сочинений Алкадари, созданных на арабском, тюркском, персидс¬ком языках с соответствующими комментариями. Но, как говорится, черт не так уж страшен, как его малюют, Надо только желания.

Дагестан еще в долгу перед своим славным и преданным сыном и по части увековечения его памяти. Как ни странно, до сих пор ни одна школа, ни один институт, ни одна улица не носит имя вид¬ного ученого и деятеля просвещения Гасана Алкадари, творчество которого пронизано огромной любовью к Дагестану, идеями друж¬бы и единства дагестанских народов, мыслями об их прогрессе и процветании, приобщении к передовой русской, европейской и ми¬ровой цивилизации.
Имя Гасана Алкадари заслуживает должного признания и ши¬рокой пропаганды, а труды его должны занять подобающее место в программах учебных заведений.
Общественный Фонд имени Алкадари видит свое предназначе¬ние в возрождении научного, духовного и культурного наследия не только этого замечательного ученого, поэта и просветителя, но и других выдающихся мыслителей Дагестана прошлого.
«Асари-Дагеста.н». Вот уже боле)е 100 лет пережила эта уни¬кальная историческая хроника, энциклопедия по истории Дагеста¬на многих веков. Нет сомнения в том, что ока переживет еще не од¬но столетие.
Шихзада ЮСУФОВ,
писатель, журналист, председатель общественного фонда Алкадари.

Книга
(Исторические сведения о Дагестане)
Составил Мирза Гасан-Эфенди сын Гаджи Абдулла-Эфенди Алкадари Дагестани.
ОТ АВТОРА
Сведения о Дагестане Благословенном1).
Во имя творца земли и неба,
Владыки милостивого и руководителя милосердных.
Начинаю задуманный мною труд,
Хваля аллаха за его благодеяния,
Прося его помочь мне окончить его.
Так, чтобы улемы2) были им довольны.
Поистине он славен, лучший покровитель.
Он научил людей тому, чего они не знали.
Он из них одну группу наделил благочестием,
И та поднялась на высокую ступень,
И справедливость его решила оставить
Некоторых несведущих в состоянии слепоты.
Так он судья справедливый во всем.
Он велик в своих решениях праведных.
Он послал великих мудрых пророков
Людям, включая вождя последнего3),
Славнейшего избранного, лучшего из вестников,
Который передал от него то, что он ниспослал.
Боже, благослови их, а также
Их народы и их последователей почтенных.
Спаси и помилуй раба твоего М е м н у н а4)
И тех, кто относится к нему сочувственно.
Боже, обнажи его мысль и облегчи ему
Труд, который дал бы писателям хоть кое-что.
Затем я недостойный5) Гасан Алкадари Дагестане, сын покой¬ного богослова Гаджи Абдулла-Эффенди, начну речь и объясню свою цель следующим образом.
Г а з е л ь6).
Повод к этому труду дал мне некто гордость Дагестана Эмир7) бесподобный, сведущий и приятный, Земель Табасаранских, владетельного дома, Усовершенствовавшийся в превосходстве среди сородичей, Скромный, веселого нрава, приятной наружности, хороший
собеседник,
Житель Гимейды8) Бейбала бека сын Ахмед-хан. Да даст бог постоянный почет ему с его близкими. Да даст ему успех в добрых делах всю жизнь. Если сведения эти окажутся смутными, а речь моя
печальною,
То не удивительно, ибо и меня судьба смутила и опечалила. Каждый может дать лишь то, что имеет; по хозяину
и вещь его9):
Эти верные поговорки подходят ко мне. В начале этого труда Мемнун написал дату Года Гаваши без ляма10) месяца Шаввала благоприятного11).
1307 (1890).

Краткое указание содержания Асар12).

Моя цель — сообщить лишь заочным друзьям Некоторые сведения о Дагестане, стране забытой. Пусть знают, как здесь подвергались мукам И потонули в море и божьей1^ честные и све¬дущие лица,
Сколько сподвижников пророка создало последователей, И как от хазар пострадали эти края чистые14), Как имя завоевателя страны получил Абумуслим, Да будет он поминаться добром во-веки, Сколько шамхалов, ханов, уцмиев, майсумов и кадиев Укрепило в народе здесь веру истинную, Сколько мечетей воздвигли они ради аллаха, Сколько школ, крепостей и часовень построили, Сколько веков управляли они округами, Хотя деяния эти теперь не вполне известны. Были они под протекторатом властителей Аббасидских, Пока Тимур-калека15) не покалечил их слегка.

То здесь главенствовали шахи Персии,
То распоряжались здесь некоторые хункяры16),
То в десятом веке Гиджры17)
Вырвались лезгины на свободу, потревожили весь свет,
Попирая тленный мир своей революцией,
Рассыпались как дикари, всюду проливая кровь:
Кто повел войска на Ширван, Гянджу и Ардебнль,
Кто вытоптал конницей Джары и Грузию.
То Крымские султаны бросили сюда войска,
То здесь скитался отряд татарский,
То выступил здесь шейх Мансур возобновить веру,
То Гази-Магомед, то Гамзат возвысились,
То Шамиль-эфенди распространил здесь свою власть,
Приказом набрал отовсюду мобилизованные войска,
Хвала аллаху, дошла теперь очередь до России,
Создался контроль над справедливостью в народе,
Для дагестанцев открылись двери к просвещению,
И открылось поприще для честного мирного труда.
Но лезгины теряют время, лежа
Беспечно в постели18), не просыпаются от сна.
Не скажут: боже, теперь и мы ведь люди на свете.
Будем же учить детей, пусть знают, что есть, чего нет;
Пусть обучаются грамоте под сенью сей державы.
Пусть позадумаются над своим человеческим бессильем.
Пусть откроются их глаза и увидят, что нужно в жизни,
И пусть они совершат поездки на пароходах и по
железным дорогам.,
Остались братья-лезгины в запустеньи и скудости, Подумаешь, им с неба пища падает с дождем. Правда, есть среди них некоторые понимающие, Осведомленные о нуждах и запросах эпохи, И они стараются дать образование детям. Но ведь несколько роз не превратят степей в цветник. Необходимо о будущем серьезно подумать И не пропустить удобного случая ветренно.
Есть пословица, — умному довольно намека, а глупец не поймет, Если даже повторно прочесть ему Тору, Евангелие и Псалмы. До посева зерна нужно возделать поле. Нужен уход за деревьями, чтобы фрукты были хороши. Да ниспошлет бог своим рабам стремление к добру. Такова молитва Мемнуна, пусть услышит ее всепрощающий.
Для облегчения охвата Асари-Дагестан, составление коего я предпринял, я решил разделить его на предисловие, двенадцать глав и заключение, а именно:

Вступление — о группах населения Дагестана и округах в нас¬тоящее время, о распространенных здесь языках и известных наре¬чиях, а также о верованиях населения, жившего здесь до ислама.
Глава первая. О событиях после распространения мусульманс¬кой религии в области до прихода сюда Тамерлана.
Глава вторая. О жизни и событиях после появления Тамерлана до распространения на область влияния и власти Оттоманской империи и Сефевидской Кизилбашской державы.
Глава третья. О событиях между появлением этих двух мусуль¬манских держав и первым приходом сюда войск Российской им¬перии.
Глава четвертая. О событиях, произошедших в промежутке ме¬жду первым приходом сюда и обратным уходом русских войск.
Глава пятая. О событиях в период после ухода из Дагестана русских войск до прихода сюда императора Петра Великого с вой¬ском своим.
Глава шестая. О событиях после ухода из Дагестана Петра Ве¬ликого до появления Надир-шаха.
Глава седьмая. О событиях после появления в Дагестане На¬дир-шаха, до его убийства.
Глава восьмая. О событиях после смерти Надир-шаха до при¬хода сюда русских войск в третий раз.
Глава девятая. О событиях после третьего прихода в Дагестан русских войск до их ухода отсюда.
Глава десятая. О событиях, произошедших в Дагестане, после третьего ухода русских войск до возникновения Каджарекой дер¬жавы и четвертого появления здесь русских войск.
Глава одиннадцатая. О событиях после появления Каджарской династии и четвертого прихода сюда русских войск до заключения между этими двумя государствами Гюлистанского мира.
Глава двенадцатая. О событиях, произошедших в Дагестане пос¬ле заключения между упомянутыми державами Гюлистанского ми¬ра до настоящего времени.
Заключение. О нравах и обычаях дагестанских народностей» и о некоторых умерших и частью живых правителях и ученых.

ВСТУПЛЕНИЕ.
Положение, наименование, деление.
Известно, что страна, называемая Дагестаном, считается счаст¬ливым краем, занимающим на земном шаре место между 63 и 66 градусами восточной долготы и между 42 и 44 градусами северной широты19). У некоторых арабских историков эта страна известна под именем Лан. Наименование Дагестан дано стране вследствие того, что большею частью она покрыта горами. Первоначальные границы Дагестана — с востока Хазарское море, с севера река Терек, с запада Осетия и Кабарда и с юга Грузия и Ширван. Но из этой территории Джарский20) округ выделен в Тифлисскую гу¬бернию, а Кубинский уезд в Бакинскую губернию. Остальная тер¬ритория обращена в одну губернию, известную под именем Дагес¬танской, и находится под управлением господина военного губер¬натора, пребывающего в городе Темир-Хан-Шуре. Губерния эта разделена на следующие округа:
1) Темир-Хан-Шуринский округ, куда входит кроме этого горо¬да еще Петровск, расположенный на берегу Хазарского моря и очень удобный для стоянки судов, затем селение Тарки, бывшее в последнее время столицей дагестанских шамхалов (это самое Тар¬ки перед эпохой ислама было очень укрепленным хазарским посе¬лением, и у древних историков ему присвоено было название Ба-ланджар, а у некоторых тюркских историков он назывался Семен-дер) и такие известные селения, как Буйнак, Нижний и Верхний-Казанищ, Кафир-Кумык, Нижний и Верхний-Дженгутай, Карабу-дахкент, Губден, Гелли, Параул. Большинство населения этого ок¬руга говорит на джагатайском тюркском языке, а некоторые селе¬ния говорят на даргинском, т. е. акушинском языке21).
2) Даргинский округ, куда входят Акушинскин, Цудахарский, Сюргииский и Мекегинский участки. Язык у них — даргинский.
3) Округ Кайтага и Табасарани, куда входят Нижний и Верх¬ний Кайтагские участки и Северо-Табасаранский участок. Сюда же входит и селение Кубачи, родина мастерства (это селение у древних историков упоминается под именем Зирахгеран). В этом округе селения Терекемейского магала и из Северо-Табасаранских селений Марата, Мугатырь, Дарвах и Хучки говорят на азербайд¬жанском тюркском языке, а жители селений Джалган. Рукель, Ке-мах, Зидьян, Гимейди, Митаги и Бильгади говорят на татском язы-кё, который, подооно языку местных евреев, относится к ветвям персидского языка. В этом же округе селения Нижнего и Верхне¬го Кайтага в большинстве говорят на джагатайском тюркском языке, а некоторые на даргинском языке. Общество сел. Кубачи говорит на особом языке, на котором в этом округе ни одно обще¬ство, кроме этого, не говорит. Лишь в Казикумухском округе об¬щество селения Кумух говорит с Кубачинцами на их языке22).
В этом же округе верхние селения Табасарани, т. е. общества сорного района, говорят на табасаранском языке называемом каб-ганским23).
4) Кюринский округ, куда входят селения магалов Кюра, Юж¬ная Табасарань — Агул, Кушан, Ахмар и Улус. Здесь в Улусском магале 9 селений говорят на азербайджанском тюркском языке. Магалы Кюринские говорят на Кюринском языке, а также некоторые селения Южной Табасарани и селения магала Ахмар говорят на кюринском языке. Остальные селения Табасарани говорят на кабганском языке. Магалы Агул и Кушан говорят на своем осо¬бом языке. В этом округе в трех селениях живут евреи, которые говорят на своем еврейском языке.
5) Самурский округ, куда входят магалы Ахты-Пара, Алты-Пара, Докуз-Пара, Рутул, Цахур, и Борч. В этом округе многие общества говорят на кюринском языке. Рутульские и цахурские общества имеют самостоятельные языки, а также самостоятельный язык имеет магал Борч.
Здесь же общество Катрух говорит по-азербайджански24), а также есть некоторые общества, говорящие на казикумухском язы¬ке.
6) Казикумухский округ, куда входит прежде всего город Ку-мух, старая резиденция поставленных в начале ислама правителей Дагестана, называемых шамхалами. В некоторых арабских источ¬никах этот город называется Лак, подобно тому, как весь Дагес¬тан назывался Ланом, как указано выше. В некоторых тюркских ис¬точниках он называется Кумук, а в некоторых Куймук. Население этого округа издревле себя называет именем лак, а кюринцы из-стари промеж себя называют казикумухцев именем яхул. В общем, когда арабы пришли сюда распространять ислам, казикумухцы не противились принятию этой религии и ради ее распространения среди аварцев и в других местностях вели войны и агитацию, со¬пряженную с опасностями. Поэтому они в то время получили проз¬вище гази кумух25 и до сих пор сохранили это имя.
Большинство населения Казикумухского округа говорит на ку-мухском, или иначе лакском, или еще иначе яхульском языке. Часть селений говорит на аварском языке, часть на агул-кушане-ком языке. Селение Кумух с кубачинцами говорит на их специ¬альном языке26. В том же округе жители одного селения по имени Арчи говорят на своем специальном самостоятельном языке (Ал¬лах великий!). Название этого селения Арчи в некоторых старых источниках написано с искажением букв, — Арчуб, а в некоторых Гарчуб.
7) Гунибский округ, куда входят селение Гуниб (или также без буквы б — Гуни), известное, как место сдачи последнего из има¬мов, выступавших в последние времена для установления в Дагес¬тане шариатской власти, Шамиль-эфенди Российской державе; за¬тем магал Андалял и другие. Население этого округа говорит на аварском языке, который они называют маарским языком72.
8) Аварский округ, куда входят: селение Хунзах, которое до прихода сюда ислама и после того до покорения аварцев Россией было их столицей и родиной храбрецов; селение Гимры, бывшее ро¬диной Казн Магомеда и Шамиль-Эфенди; затем бывшее родиной Гамзат-бека селение Гоцатль. Среди населения аварцами называ¬ют всех, говорящих на аварском языке. Жители этого округа гово¬рят на аварском, или иначе, на маарском языке.
9) Андийский округ, население коего частью говорит на аварс¬ком языке, а частью на чеченском28.
10) Владение города Дербента, управляемое как самостоятель¬ная волость. Этому городу в арабских источниках присвоено наз¬вание Бабуль-Абваб, или Бабуль-Хадид, а в некоторых тюркских источниках название Демир-Капу, или Темир-Капу29 ). Жители этого города говорят: мусульмане на азербайджанском тюркском языке, евреи на еврейском и армяне на армянском языке.
Примечание. Население, входившего раньше в состав Дагестана, а те¬перь присоединенного к Баку Кубинского уезда говорит: в Хазрийском мигаде на кюринском языке, в Караязком магале, на особых языках, а остаиьные: мусульмане на азербайджанском тюркском, евреи на еврейском, армяне да армянском языках. В Кубинском уезде есть также некоторые селения мусульманские, говорящие на татском языке.
Численность населения Дагестанской губернии в настоящее время и размер ее поверхности.
По выяснившимся результатам переписей и подсчетов, произве¬денных на Кавказе в_1888 году по распоряжению г. Кавказского наместника генерал-ад ютанта кн. Дундукова-Корсакова, население Дагестанской губернии, мужчин и женщин всего, определялось в 592.533 души, а поверхность земли определялась в 25.122 версты (квадр. Перев.). Таким образом, в среднем на 1 версту приходит¬ся 23 человека. В то же время на всем Кавказе население, мужес¬кое и женское вместе, определялось в 7.307.819 душ, а поверхность земли в 408.44 верст, так что на 1 версту приходится 18 душ.
Большинство населения Дагестана мусульмане и большею частью суннитского шафиитского исповедания. Только большинство населения Дербента, а также некоторые селения Улусского магала и селение Мискинджи. Самурского округа, состоят в шиитском имамском исповедании. Некоторые лица в Терекемейских селени¬ях относятся к ханефитскому исповеданию. Несомненно, предки здешних мусульман произошли от смешения и скрещения групп, живших здесь издревле до прихода ислама, с арабами, пришедши¬ми с исламом, и с другими, ибо преданием доказывается, что вож¬ди и правители, назначенные здесь в начале ислама, были назна¬чены из арабов, а также что от них осталось потомство, и что с ни¬ми извне иммигрировали арабские и прочие войска, необходимые для защиты горных проходов, крепостей и для функций управле¬ния.
Что же касается вопроса о том, составляли ли все один народ, и какую религию исповедывали группы, жившие здесь до прихода ислама, то в этом отношении из исследований вытекает, что они раньше не были одним народом, и религия у них была не одна, так как раньше того эта область была спорной между иранскими шахами и хазарами, и при победах то одной, стороны, то другой, каждая поселяла здесь своих соплеменников и свои войска для охраны границ и проходов. Иранские шахи в то время были огне¬поклонники и, будучи очень сильны, оставили здесь удивительные памятники старины, поражающие зрителя, как, например, оставши¬еся от них в городе Дербенте крепость и сооружения, большая сте¬на, возведенная вокруг города и продолжение северной стены от морского берега на запад, по направлению к Черному морю, с кре¬постями30 там и сям среди гор. Даже большинство историков эти удивительные остатки уверенно считают стеной Зуль-карнейна3″. Так вот возведшие эти сооружения и озабоченные охраной границ от хазар поселили у этих границ и горных проходов своих едино¬верцев-огнепоклонников. Точно также и хазары, бывшие сначала идолопоклонниками, а под конец, как достоверно указывается, быв¬шие иудеями, много раз совершив здесь завоевания, устанавлива¬ли свою власть, и вероятно тоже поселяли здесь своих единовер¬цев. Точно также остались в Дагестане из древних групп евреи и армяне, не приняв ислама, уплачивавшие выкуп. Между прочим предание гласит, что табасаранский народ раньше был иудейским. Хотя это предание нельзя отнести ко всему тому населению, но мо¬жно отнести к тем сельским обществам, которые в настоящее вре¬мя говорят на еврейском языке. Затем устное предание о том, что жители селения Гапцах Кюринского округа раньше были христиа¬нами, подтверждается обнаруживающимися иногда под землею в том; селении вещами и изделиями. Точно также в Самурском окру¬ге в отношении селения Микрах обнаружены обстоятельства вроде сообщенных относительно селения Гапцах. Также по преданию го¬ворят, что правившие в Аварии до ислама предки Хунзахских ха¬нов были христиане, так же как и некоторые селения того округа и Кумухского32. Точно так же здесь во многих местах при обнару¬жении старых могил выяснилось, что покойника хоронили в моги¬ле некоторым образом в положении сидящего человека и около не¬го клали кое-какую посуду для пищи. Но известно, что мусульма¬не, евреи и христиане покойника в могилу укладывают, но не ос¬тавляют в сидячем положении. Из этого, а также из наличия мно¬гих народов и языков и из общего признания историков очевидно и несомненно, что население Дагестана составлялось из потомков групп различных вероисповеданий и потомков многих народнос¬тей33.
В настоящее время в Дагестане кроме групп, говорящих на азербайджанском и джагатайском тюркских языках, остальные вес мусульмане называются лезгинами, и все их языки называются лез гинскими языками. Известно также, что слово лезги употребляется и с перестановкой букв г и з в форме легзи, так как в арабских словарях это имя приведено в последней форме. В настоящее вре¬мя у населения, говорящего на азербайджанском языке, письма и книги пишутся на том же языке, но у остальных дагестанских групп все письма и книги ведутся по-арабски. Хотя на джагатайс¬ком тюркском языке письменно изложить мысль легко, но до сих пор это не вошло в обыкновение. На всех лезгинских языках, кро¬ме табасаранского (или кабганского) языка, имеются все виды благозвучных стихов и красивых песен, но некоторые звуки нель¬зя изобразить арабскими и тюркскими буквами, они относятся к разряду грудных и жужжащих звуков, для которых арабские и тюркские буквы оказываются несоответствующими и недостаточ¬ными. Поэтому ими до сих пор не пользуются для письма. Хотя, после покорения Дагестана Россией, лингвист, начавший изучать кавказские языки, генерал барон Петр Карлович Услар изобрел для аварского, казикумухского, кюринского и табасаранского язы¬ков самостоятельные письмена, собрав необходимые буквы из рус¬ского и европейских алфавитов, и даже составил первоначальные грамматики, тем не менее изобретенная им новая письменность до сих пор не получила распространения. Когда этот генерал в 1885 году умер, после того не нашлось другого, который бы так потру¬дился над другими языками и наречиями или довел бы до конца его солидные изыскания.
Тем не менее лезгины развивают свои языки, составляют на них песни, стараются изучить их хоть словесно и, таким образом, уде¬ляют своим языкам должное внимание. Только табасаранцы свое¬му языку (кабганскому языку) не оказывают никакого внимания и всячески пренебрегают им. Уж не говоря о сочинении на нем цель¬ного сказания или песни, даже говорить на нем избегают и боль¬шинство народа говорит на кое-как изученных чужих языках — кюринском и тюркском. Даже женщины на свадьбах и при опла¬киваниях умерших не поют на своем языке веселых и печальных песен, а выражают свои чувства некоторые на ломанном тюркском, некоторые на кюринском языке. При всем том кабганский язык, подобно остальным лезгинским языкам, вполне пригоден для сказаний и песен, и упомянутый выше генерал очень удивлялся этому обстоятельству и осуждал табасаранцев.
Дагестанские лезгины, говорящие на различных языках при встрече друг с другом, не зная языков друг друга говорят на азер¬байджанском или джагатайском тюркоском языке и кое-как обхо¬дятся и довольствуются этим. Но когда некоторые говорят по-тюрк¬ски, слушатель получает удовольствие, например: «как ты пожи¬ваю?», или «ты откуда иду?» Точно так же некоторые полуграмот¬ные муллы, умеющие лишь отпевать покойников, будучи разноязычными, и, не находя общего языка, прибегают к арабскому языку и коверкают этот несчастный язык.
Автор «Гюлистани-Ирем» Абас-Кули-ага в своей книге пишет, что если принять во внимание характер, черты лица и говор кази-кумухцев, то можно подумать, что они русские. Например, они храбры, как русские, они телом здоровы, а когда встречаются друг с другом, то младший старшему говорит «изров» и снимает шапку. Слово же «изров» похоже на русское слово «здорово». Точно так¬же некоторые историки пишут, что кубачинцы — народ, пришед¬ший из Франции и потому они больше остальных дагестанцев раз¬вивались и усовершенствовались в знании ремесел. Но, не согла¬шаясь с этими мнениями, я позволю себе сказать, что и казику-мухцы не русского происхождения, и кубачинцы не французского происхождения. Они, как и другие лезгинские группы, являются поселившимися здесь группами неизвестного происхождения. В подтверждение своего мнения привожу следующие соображения. Прежде всего, другие дагестанские племена — аварцы и даргинцы — точно также воинственны и храбры и у них лица также крас¬ные. Но казикумухцы, в виду отсутствия у них пахотных земель, достаточных для жизни, ежегодно, начиная с сентября месяца, в течение семи месяцев отправляются на заработки в отдаленные пу¬тешествия, даже в Россию, Турцию и Персию. Они воспитываются, усваивая языки и цравы разных стран и делаются беззастенчивыми, С таким трудом заработанные деньги они, по возвращению сюда тратят в течение двух-трех месяцев на кутежи и, выпив чрез мерно бузы, раскраснеются и гуляют. Тоже самое в следующем го¬ду. В настоящее время* ежегодно из Казикумухского округа на за¬работки далеко отлучается более десяти тысяч человек, кои на месте отлучки занимаются, кто слесарным мастерством, кто золо¬чением, лужением, кто сапожным ремеслом, а большинство как чернорабочие. Если они не будут так странствовать, то на родине не сумеют прожить. А если бы слово «изров» у них осталось от русских, как у происходящих от них, то не осталось бы одно это слово, осталось бы много слов. Ведь население из евреев, приняв¬шее ислам, и теперь говорит на своих языках, а в Грузии грузины, перешедшие в ислам, сохранили свой язык. Чествование же млад¬шим старшего посредством снятия шапки, не есть свойство одних казикумухцев, а есть обычай, издревле сохранившийся в Дагеста¬не в каждом округе, но у каждого народа есть свои выражения че¬ствования вроде «изров». Например, у аварцев при встрече млад¬ший старшему для оказания почета снимает шапку и приветству¬ет, произнося «варчами», если встреча происходит до полудня, по¬добно тому, как казикумухцы говорят «изров», а если после по¬лудня, то, снимая шапку, говорят «кади-нахи», взамен чего кази¬кумухцы говорят «карабуз». Также и даргинцы, снимая папаху, до полудня говоярт «валхунди», а после полудня «чарукатди» и этим оказывают почет, подобно тому как в группах, говорящих в Дагестане на джагатайском тюркском языке, младший старшего приветствует, снимая шапку и говоря — до полудня «танг-яхши-болсун», а после полудня — «тюш-яхши-болсун», а вечером — «гач-яхши-болсун». Тоже самое и в других округах. Что касается кубачинцев, то доказательством их не французского происхожде¬ния служит то, что, если бы они действительно были народом, при¬шедшим из Европы, то там не могло бы не найтись их корня или признаков, а также приезжавшие сюда из французских и русских ученых п исследователей не могли бы до сих пор не обнаружить этого, а обнаружив, сочли бы для себя приобретением огласить по¬добное удивительное явление. Если бы подобно этому мастерство и знание переходило по происхождению, то вместе с кубачинцами доля наследства в мастерстве досталась бы также одноязычным с ними кумухцам, тогда как эти бедняки в своей изолированной до¬лине живут, пренебрегая мастерством. Причина же, почему куба¬чинцы мастера, в том, что окрестности их селения неудовлетвори¬тельны для посевов к потому они издавна отказались от земледе¬лия и занялись производством оружия и золотых дел мастерством, а их жены научились изготовлять хорошие сукна. В прежние вре¬мена правители и население, нуждаясь в оружии, выказывали им уважение, а в отношении цек за изделия удовлетворяли их с избыт¬ком. Даже от всевозможных тягот и повинностей кубачинцы осво¬бождались и избавлялись, и, таким образом, все члены общества, один в подражание другому, стали мастерами. Когда-то персы в этих странах, нуждаясь в кубачинцах, заказывали их оружие, сед¬ла, кольчуги и пр. На персидском языке куОачинцы получили имя «Зирехгеран»31.
В общем, у нас, если кто-либо усовершенствуется в производст¬ве, то про него говорят, что он настоящий француз, В этом смысле про кубачинцев можно сказать, что они французы. При этом чело¬веку свойственно развивать знание, и если подобно кубачинцам кто-нибудь из остальных дагестанцев станет стараться в приобре¬тении мастерства, разве не достигает цели, или нет таких фактов? Сейчас в Казикумухском и других округах есть металлисты и зо¬лотых дел мастера, работающие лучше кубачинцев. Даже в нашем Кюринском округе в селении Койсун был оружейник и золотых дел мастер, обладавший искусством, по имени Гаджи-Магомед-Али и ружье, сделанное этим покойным, нельзя было отличить от ружья покойного Гаджи-Мустафы, пользовавшегося в одно время славой в Крыму. Он в золотых дел мастерстве превосходил кубачинцев, а также делал очень хорошие «револьверы» — шестизарядные пис¬толеты. Аллах лучше знает35.

ГЛАВА 1-ая.
О событиях в Дагестане после появления Ислама и до эпохи, Хромого Тимура.
О том, когда именно истинная религия мусульманская пришла в Дагестан, между арабскими историками возникло некоторое раз¬ногласие, а именно: историк Ибн-Кесир в «Истории начала и кон¬ца» пишет, что проникновение ислама в Дагестанские окраины на¬чалось по одному рассказу в царствование Омара Ибн Хаттаба, да будет он угоден аллаху, в 22 году Гиджры, 643 году русском, а по другому рассказу в царствование Османа Ибн-Аффана, да бу¬дет он угоден аллаху, в 32 году Гиджры. Когда бы ни было нача¬ло, но по приказу халифа того времени Сурака бен Амр, по проз¬вищу Зуннун, двинулся сюда с мусульманским войском со стороны Армении.
Командиром авангарда был Абдурахман бен Рабиа, и этот Аб-дурахман также имел прозвище Зуннун. Командиром одного кры¬ла войска был Хузайфа бен Асад, а другого Бекир бен Абдулла. Заведующим снабжением был брат упомянутого Абдурахмаиа, Салман бен Рабиа. Когда в таком порядке Сурака достиг границ Армении, то между ним и царем Армении Шахрияром начались мирные переговоры и был составлен мирный договор, который был послан халифу. Неизвестно: на каких условиях он был заключен, но Сурака оттуда прошел без боя, двинулся в сторону Дагестана, завладел Дербентом и начал войну с племенами и группами, жив¬шими к северу, и к западу от его окраин, в особенности с хазара¬ми, которые, будучи могущественны и владея теми странами, име¬ли большие силы в Баланджаре (в Тарки36) и его окрестностях. Между тем от халифа того времени прибыло из Сирии на помощь еще некоторое количество войска из сирийцев. Командиром этого отряда был сириец Хабиб бен Маслама. И вот здесь главнокоман¬дующий, упомянутый Сурака, умер и на его место по приказу ха¬лифа главнокомандующим был назначен Абдурахман бен Рабиа. По прошествии значительного времени в битве с хазарами около сел. Тарки Абдурахман пал в бою и там же пали многие мусуль¬мане; но уцелевшие воины того отряда уложили тело Абдурахмана в гроб и похоронили в той стране, так что впоследствии его моги¬ла для мусульман стала местом поклонения. Однако Ибн-Кесир не пишет определенно, где эта могила, а также и в этих краях нет достоверно знающих ее. Вероятно, он тогда был похоронен на се¬верной стороне Дербента на кладбище павших за веру, известном под названием «Кирхляр», и затем, когда здесь же были погребе¬ны мусульмане, павшие за веру впоследствии, он очутился на одном с ними кладбище, ставшем священным саркофагом и местом поклонения для мусульман.
После того как Абдурахман умер, из уцелевших воинов сирий¬цы, прибывшие позже в подкрепление со своим Хабибом, захотели, чтобы главнокомандующим стал Хабиб, но воевавшие здесь рань¬ше них куфийцы захотели, чтобы главнокомандующим стал быв¬ший здесь брат Абдурахмана, вышеупомянутый Салман бен Рабиа. На этой почве в мусульманском войске произошел раскол, дошед¬ший до сражения одной партии с другой. Время этого раскола ис¬торики приурочивают к эпохе царствования почтенного Османа, так как это явствует из стихотворения, написанного одним куфий-цем во время этой усобицы сирийцам37 :
Если вы нападете на Салмана, то мы нападаем на вашего Ха-биба.
Если вы вернетесь к Ибн-Аффану38, то и мы вернемся. Если судить по справедливости, то фронт этот есть фронт нашего вождя.
И он вождь, к которому прислушиваются племена, Мы владеем границами, мы их защитники, Ночами сражавшиеся за каждый порученный нам проход.
Почтенный Ибн-Кесир рассказывает, кто, когда, наконец меж¬ду мусульманскими отрядами оказалось возможным примирение, главнокомандующим над ними стал Салман бен Рабиа. Он пишет также, что этот раскол, произошедший здесь между сирийцами, и куфийцами, был первым из расколов, возникавших среди мусуль¬ман. В общем, когда Салман стал главнокомандующим, между му¬сульманами и хазарами произошли ожесточенные битвы около сел. Тарки и здесь Салман и с ним многие воины пали за веру. Уцелев¬шие мусульмане, потерпев жестокое поражение, бежали оттуда назад, но взяли с собой тела Салмана и его товарищей и похоро¬нили их на северной окраине Дербента на известном священном кладбище Кирхляре, да будет к ним милостив аллах. Рассеевшие-ся остатки войск разбрелись оттуда, некоторые мимо Армении вер¬нулись в Сирию, а большинство ушло в Туркестан, Джирджан и Джилан (Джирджан и Джилан арабизированные Гиркания и Ги-лян). В числе последних находились из лиц, достойных уважения, мир им, Абу Хурейра и Салман Фарис39, да будет к ним милостив аллах.
Примечание: В «Гюлистан-Ирем», а также в некоторых тюркских источ¬никах и в «Дерсектннйме» написано, будто из Дероштском Кирхлярском кладбище похоронены Салман и Рабиа с другими .павшими за веру. Но это ошибка!, потому что Рабиа) — отец Салмана и Абдуракмагаа,, и о» не приезжал в эти край. Надо было вместо того написать, что похоронен Салман бен40 Рабиа, или же, пропустив слово сын на персидский и тюркский манер, похоронен Салман Рабиа, так как пропуск слова сын у, них общепринят. Напр., Сайда) бен Вакаса называют Саад Вакас, а Рус-тама бен Зала — Рустем-Зал.
После ухода из Дагестана войск Салмана хазары, достигнув своей цели, установили в этих краях свою власть. Затем до 42 г. Гиджры (662) нет известий о приходе сюда войск мусульманских халифов. А в этом году, по словам Ибн-Кесира, прибыл в эти края мусульманский отряд, который имел сражения с хазарами и вер¬нулся отсюда в Сирию с богатой добычей. Это произошло в царст¬вование Моавия бен Абу-Суфьяна.
После этого события вплоть до 89 (703) года нет известия об отправке сюда войск со стороны мусульман. В последнем же году в царствование Валида бен Абдул-Мелика сюда по его приказу совершил поход с большим войском Кутейба бен Муслим, который, как пишет Ибн-Кесир, отнял здесь у хазар многие города и кре¬пости, а потом вернулся обратно с богатой добычей41.
Также Ибн-Кесир пишет, что 91 (710) году упомянутый Валид бен Абдул-Мелик послал с войском в Дагестан своего брата Мас-ламу бен Абдул-Мелик, но и этот Маслама на этот раз после по¬бед, одержанных в этих краях в битвах с хазарами, вернулся от¬сюда в Сирию с большой добычей.
Также Ибн-Кесир пишет, что в 105 (724) году, в царствование Язида бен Абдул-Мелика, сюда по его приказу был совершен по¬ход под предводительством Джарраха бен Абдуллы Хакеми. Но и на этот раз мусульманские войска, собрав добычу, вернулись от¬сюда в Сирию.
Также Ибн-Кесир пишет, что, когда власть над мусульманами перешла к Гишаму бен Абдул-Мелику, то по его приказу упомяну¬тый его брат Маслама бен Абдул-Мелик прибыл сюда с войском, повоевал немного, и с большой добычей вернулся в Сирию. После того хазары со своими войсками направились из Дербента на юг и, покоряя все округа, дошли до Ардебиля. Между бывшим там в то время Джаррахом беи Абдуллой и хазарами произошло сраже¬ние около Ардебиля. В этой битве Джаррах был убит и его войска рассеялись. Когда слух об этих, событиях дошел до Гишама бен Абдул-Мелика, он снова заставил собрать большие отряды и с ни¬ми в 112 (730) году послал сюда упомянутого своего брата Масла-му бен Абдул-Мелик. На этот раз Маслама прошел через Дербент и отнял у хазар все округа и города вплоть до Баланджара (Тар-ки).. В происходивших при этом сражениях был убит также сын хазарского царя. На этот раз Маслама бен Абдул-Мелик, желая превратить Дагестан в мусульманскую страну, позаботился поста¬вить здесь в разных местах мусульманские отряды, назначить ко¬мендантов и принять меры к выполнению:необходимых распоряже¬ний. В итоге в 115 (733) году благодаря целесообразным распоряжениям и проницательным мероприятиям этого самого Масламы, покорение Дагестана было закончено42. По его же приказанию были назначены кадии и ученые для обучения исламу населения деревень и городов, а также правители и старейшины для управ¬ления ими, и были построены мечети и минареты. Хвала Аллаху великому за это, и да будет бог милостив к нему, к сражавшимся вместе с ним за веру и к их верным спутникам во веки веков.
Примечание. Как выше выяснилось, завоевателем Дагестана был Мас-лама бен Абдул-Мелик. Но по молве, распространенной среди мусульман и не мусульман, этому завоевателю присваивается имя Абу-Муслим. По пводу (Присвоения ему этого прозвища критики разноречивы: некоторые объясняют, что-де этот почтенным Маслама в действительности имея так¬же прозвище Абу-Муслим, под каковым он и стая известен в эпик стра¬нах, а некоторые пишут, что здесь ему с самого начала было, несомнен¬но — по ошибке, присвоено ими Аба-Мушим, которое так и сохранилось в предании. Во всяком случае завоевателем Дагестана был этот почтенный Маслама; беи Абдул-Мелик. Умер он в 121 (739) году в Сирии в местности Хайут, да. будет к нему благость и милость. Историк Йбн-Кесир пи¬шет, что упомянутый Маслама был великий полководец, обладавший со¬вершенством, известный храбростью и равный почтенному Халиду бен Ва¬лиду, да будет к нему милостив бог.
Если, говорят, что помимо него другой Абумусяим является за¬воевателем, то это наверно, так как кроме него было выступавших два; ли¬ца по имени Абумусяим, но ни один из них не мог в то время отправить¬ся в Дагестан. А именно один — это тот Абумуслим, который в 129 (747) году, выступив из Хорасан содействовав переходу власти от Омейядов к Аббасидам. Его походы ограничились теми краями, а в Дагестан ни одно¬го его похода не было. Другой же тот Шейх Абумуслим, который в пя¬том- веже Гиджры*3) прибыл сюда с семьею из Аравии, занялся в Дагестан¬ке обучением религия и распространением шариата и под конец умер в Аравии в центральном селении Хунзаке, где его могила, стала известным местом поклонения.
Исключительное известке
Автор «Гюлистани-Ирем» заимствуя из истории Кятиб Челеби44 рассказывает, что когда Абумуслим (почтенный Маслама) был за¬нят покорением Дагестана, мусульманский падишах того времени и брат упомянутого завоевателя — Гишам бен Абдул-Мелик при¬был в Дагестан, лично наблюдал присходившие здесь события, и что по просьбе лиц, принявших здесь новую религию ислам45), Ги¬шам оставил у них на хранение свою саблю и велел ее положить в какую-то пещеру, чтобы она была, памятью о нем. Поэтому те лица и их потомки почитали ту пещеру и охраняли там ту саблю.
Я позволю себе сказать, что теперь подтверждением этого из¬вестия может служить то, что в Северной Табасарани в Кыракском магале в селении Чордаф есть пещера, в которой находится какое-_ то оружие вроде кинжала. Местное население говорит, что это кин¬жал Абумуслима завоевателя и они всегда свою поминальную милостыню приносят туда во имя Абумуслима и раздают. В настоя¬щее время этот кинжал хранится в доме одного благонадежного жителя селения Чордаф, дабы кто-нибудь его не украл из пещеры. Кроме этого случая здесь почитания сабли нет. Покойный Аб ас-Кули-Ага, в порядке толкования, пишет, что, вероятно, Кятиб-Че-лебк сообщает это, усльцхав о кинжале, как о сабле.
Мероприятия завоевателя Абумуслима в Дагестане
Взяв Дербент, Абумуслим построил там великолепную беспо¬добную соборную мечеть, сохранившуюся до сих пор и, кроме того, в отдельных магалах построил маленькие мечети. В Кайтаге и Та-басарани он построил мечети в разных местах. Тоже самое и в Даргинском округе, и, в частности, как передают, в городе Акуше большая мечеть была построена во имя его. Так же в Кюринском округе он приказал построить мечеть в селениях Рнча, Фита и Куч-хюр и эти мечети в настоящее время известны среди населения н упоминаются, как связанные с именем самого Абумуслима, как по¬строенные его именем. Также и в Самурском округе он построил мечети, причем в большом селении Ахты построенную от его име¬ни мечеть называют мечетью Абумуслима. В том же округе в се¬лении Кар-Кюрта есть великолепная мечеть, построенная в его время и его именем. Также в Казикумухском округе, в частности, в городе Кумухе большая соборная мечеть построена и названа его именем. И также в остальных районах Дагестана, как-то: Аварс¬ком, Сюргинском, Цудахарском и других46.
В «Дербент-маме» написано, что, когда Абумуслим, взяв Дербент, построил мечети и утвердил религию ислам, то он разбил город на 7 магалов и в каждом; магале поселил группы из мусульман, при¬веденных им с собой. Кроме большой соборной мечети каждая ме¬четь, построенная в магале, была названа сообразно происхожде¬нию поселенных в том магале воинов. Например в одном магале были поселены мосульцы, и их мечети присвоено было наименова¬ние мосульской. В магале, в котором поселены были палестинцы, мечеть названа была палестинской. В магале, где поселены были дамасские выходцы, мечеть была названа дамасскою. В магале, где поселены были хамецы, мечеть была названа хамсскою. В ма¬гале, где поселены были иорданцы, мечеть была названа иорданс¬кой. В магале, где поселены были месопотамцы, мечеть названа была мессопотамской. Соборная же мечеть, бывшая в одном из ма¬галов, так и названа соборной мечетью. Кроме того, Абумуслим, сделав в Дагестане в разных местах необходимые распоряжения, назначил для всей Дагестанской страны на должность правителя одного бывшего при нем в этом походе потомка почтенного Аббаса, да будет милостив к нему аллах, уважаемого дяди великого нашего пророка, да будет над ним и его народом благословение и благо¬денствие. Этот правитель известен под именем Шамхала и он сын Абдуллы, сына Касыма, сына Абдуллы, сына Аббаса. В отношении упомянутого его имени историки разноречивы. Некоторые пишут, Шах-лал, с искажением стало Шамхал. Некоторые же пишут, что так как это лицо было жителем Сирии (Шам) селения Хал, то оба эти названия были соединены и, таким образом, ему присвое¬но было имя Шамхал. В результате вошло в обыкновение этим име¬нем называть после него всякого, из его потомков, занимавшего должность правителя Дагестана и, таким образом, его имя превра¬тилось в название должности.
Этому правителю Абумуслим назначил резиденцией город Ка-зи-Кумух. Причина, почему Абумуслим Кази-Кумухскому народу дал прозвище «гази», в том, что как выше было сказано, они не от¬казались сопутствовать ему и воевали с аварским народом для рас¬пространения религии, так как до того времени царствовавшие в Аварии лица, имевшие резиденцией своей Хунзах, а старший из них именовался прозвищем «нуцал», были христиане и выступили войной, не желая принять ислам. В виду этого Абумуслим остерег¬ся дать из них даже принявшим ислам какую-либо в Дагестане большую должность вроде правителя. Из них он нашел возможным оставить только правителя собственно в Аварии в звании нуцала и распорядился, чтобы нуцалы во всяком деле повиновались Шам-халу47.
Также Абумуслим назначил из своего племени Амир-Гамзу старшим правителем в Кайтагский район, а при нем поставил дру¬гих лиц и отряд из арабов. Первоначальное их местожительство и теперь называется «Кара-Корейш», или иначе «Кала-Корейш», причем первое название есть сокращенное из слов Карьяи-Ко-рейш, а второе из Кал аи-Корейш48). По преданию рассказывают, что кайтагцы также без войны приняли религию ислам и Абумус¬лим с ними тоже обошелся хорошо. И вошло в обыкновение прис¬ваивать прозвище Усми каждому назначавшемуся правителем в этот район из потомков упомянутого Амир-Гамзы. Относительно причины присвоения этого прозвища некоторые пишут, что оно про¬изошло от изменения слова исми, а исми в арабском языке, буду¬чи производным от исм49, относится к обозначениям похвалы, вро¬де именитого и известного.
Также Абумуслим в Табасаранском районе назначил правите¬лем одного из состава бывших при нем почтенных старейшин Ма¬гомеда, известного под именем Майсум, и вот всякого, кто из его рода становился там правителем, вошло в обыкновение называть прозвищем Майсум. По значению слово Майсум, как известно, относится к похвальным эпитетам50. Точно также Абумуслим назна¬чил в Табасаранский район из ученых, прибывших с ним из Аравии, двух лиц кадиями для обучения народа предписаниям ислама и для решения дел по шариату и установил, чтобы Майсум правил делами по соглашению с этими кадиями. Прозвище кади, которое стали давать впоследствии лицу, достигавшему власти в Табасара-ни, из рода тех кадиев, произошло от слова казий51 путем искаже¬ния. Также Абумуслим назначил кадиями в Акушу, Цудахар, Сюр-ги, Кази-Кумух и; Андалял подходящих лиц из бывших при нем ученых52, и впоследствии из их потомков также получились ста¬рейшины с прозвищем кади. Рассказывают, что в Кюринском ок¬руге, в селении, теперь называющемся Кура53, Абумуслимом был поставлен один ученый и правитель, называвшийся Халифа; дру¬гое имя его неизвестно. В настоящее время в том селении из его предметов одеяния осталась обувь на, одну ногу, нечто вроде одной галоши, к эта вещь хранится с уважением, как памятник. В этом селении есть также следы построек вроде старой крепости. Но ник¬то не слыхал, чтобы там из его рода; кто-нибудь был известен, как ставший правителем. Даже о его собственном существовании, кро¬ме кюринцев, никто из жителей других районов не рассказывает, или какой-либо достоверный историк не пишет.
Также Абумуслим, назначив правителя города Дербента, оста¬вил при нем отряд из воинов и, наложив в Дагестане подати на население каждого района, приказал, чтобы все сборы доставля¬лись и расходовались по распоряжению Шамхала, и чтобы населе¬ние и правители упомянутых районов повиновались Шамхалу, а каждого, кто ему воспротивится, пусть дербентский правитель, взяв с собой необходимое количество войска, усмирит и приведет в повиновение Шамхалу54 .
Рассказывают, что селение Арабляр, находящееся в окрестнос¬тях Дербента, было местожительством стоявших здесь в то вре¬мя арабов. Точно также! есть несколько таких же селений, называ¬емых Арабляр, в Кубинском, Шемахинском и Нухинском уездах. Также в Самурском округе было местожительством арабов селе¬ние Куруш, название коего Куруш произошло от искажения назва¬ния племени Корейш. Даже в северной Табасарани предки жите¬лей селения Дарвах были арабы, и до начала последнего столетия у них был в употреблении своеобразный арабский язык, который затем был заброшен и забыт. Но аллах лучше знает.
(Вышеприведенные известия взяты из «Дербент-наме»)55.
В книгах истории написано, что в 118 году Г. (736) Гишам бен Абдул-Мелик послал в Дербент новое войско под предводительст¬вом командира по имени Асад бен Зафар и таким образом усилил в этих краях мусульманское могущество. Также точно и в эпоху Валида бен Язид бен Абдул-Мелик, царствовавшего после Гишама, в эти края был послан с войском Мерван бен Мухаммад. Этот Мерван, перейдя с отрядом, до двадцати тысяч воинов, в наступле¬ние против хазар, рассеял их, а из их подданных многих заставил принять ислам5″ .
Но когда Мерван был здесь упомянутый Валнд умер и власть над мусульманами досталась его сыну Язиду, который также через шесть месяцев умер, после чего власть должна была достаться Ибрагиму бен Валиду. Когда это известие из Сирии дошло сюда Мерван отсюда быстро отправился в Сирию и присвоил лично себе власть халифа. В 132 (750) году этот Мерван был убит, власть над мусульманами перешла от Омейядов к Аббасидам и сан халифа по¬лучил Абдулла Саффах, сын Мухамада, сына Али, сына Абдуллы, сына Аббаса. И этот Саффах, послав войско в Дагестан, укрепил Дербент.
Также пишут историки, что когда упомянутый Саффах, процар¬ствовав три года и девять месяцев умер и власть халифа доста¬лась его брату Абу-Джафару Ал-Мансуру, то и он послал войско в Дербент, при чем правителем в Дербент послал Язида бен Асада. Когда этот Язид был правителем Дербента, в Н6 (763) году, ха¬зары, придя с большими силами, осадил» Дербент и между ними и мусульманами произошли большие сражения. Однако, хазары не достигли цели и вернулись в свои владения на север. Затем упо¬мянутый халиф Ал-Мансур вызвал к себе Язида и в результате со¬вещания с ним между прочим нашел необходимым, чтобы в окрест¬ностях и на окраинах Дербента были поселены мусульмане, пере¬селенные туда из других мест, дабы хазары не могли во всякое время переходить сюда в наступление57. Поэтому из Сирии, Ме¬сопотамии и Мосульского округа сюда было выслано семь тысяч мусульман с семьями и Язид их поселил в окрестностях Дербента п велел построить крепости в Рукеле, в Кала-Сува;ре, в Митаги, в Мугатыре, в Мараге, и в Бильгади (Бильгади произошло от Ба¬буль Хадид)58, так что у них и теперь известны остатки крепос¬тей. В частности в селении Бильгади теперь остаются крепостные башни и стены, выстроенные из красного кирпича и камня, а так¬же известен его водный колодец. Историки пишут, что когда в 170 году Гиджры, в 787 году христианской эры, сан мусульманского халифа достался Гаруну аль-Рашиду, то он сильно укрепил Дер¬бент и послал сюда правителем человека по имени Джеюн бен Наджм. Но когда этот человек оказался жестоким тираном, и дер¬бентское общество послало Рашиду на его притеснения жалобы, Рашид, установив в этом отношении истину, послал сюда другого правителя по имени Рабиа-ал-Бахли, а упомянутого жестокого правителя велел арестовать и вернуть отсюда в Багдад.
В 173 году, в 790 христ. эры, Гарун аль-Рашид послал в Дер¬бент правителя по имени Хузейма бен Хазим с отрядом до двух тысяч воинов. Этот новый правитель Хузейма, заставив прорыть ка¬наву из реки Рубаса, провел воду на дербентские земли, дал раз¬вести ниже этой канавы сады, огороды, пашни и построить мель¬ницы. Даже Гарун-аль-Рашид сам приехал в Дербент и, пробыв здесь до семи месяцев, обсуждал необходимые мероприятия и по¬том вернулся в Багдад. По преданию рассказывают, что с ним в эту поездку прибыла сюда его жена Зубейда, дочь Абу Джафара ал-Мансура, и что в городе Дербенте умерло двое сыновей Рашида и они похоронены на северной стороне от ворот Кирхлярского клад¬бища на площадке, окруженной каменной стеной, и называемой в настоящее время «местом молитвы». Рассказывают, что Рашид в 180 году Гиджры, в 797 христ. эры, послал в Дербент правителя по имени Хафса бен Амр.
Примечание. Автор «Гюлистан-Ирем», покойный Абае-Кули-Ага, заимст¬вуя из истории Катиб-Челеби, пишет в своей книге, что в 180 (797) году хаварские войска!, совершив набег, покорили Дагестан, Дербент и другие страны до Ширвана, перебили много мусульман, прячем многие лица, при¬нявшие было ислам, снова стали отступниками, и что хазарами причине¬ны были здешним мусульманам такие несчастья и унижения, какие никог¬да) не постигают мусульман.
Я позволю себе оказать, что должно быть это предание неверно, так как, если бы такое событие совершилось, и хазары бы, завоевав Дагестан, Дербент и даже Ширвав, смогли избивать мусульман и делать их ренега-тами, то в этих краях они бы разрушили вое мечети и минареты, постро¬енные здесь до того времени мусульманами, подобно тому, как арабы, придя сюда, совершенно разрушили бывшие здесь до того времени мо¬лельни различных религий и никакого следа их не оставили. Кроме того, они упразднили бы должонсти правителей, назначенных здесь Абумусли-мом, — Шамкали. Уцмия, Мяйсума. и Кадиев и из них здесь никого не оставили бы. Между тем, здесь до сих пор остались в разных местах ме¬чети и минареты, построенные в эпоху Абумуслима, а также должности тех правителей, их наследники и потомство дошли здесь до .настоящего времени по наследству и путем размножения в таком состоянии, какое соответствует исламу.
Впрочем, бог лучше знает правду59).
Историки пишут, что в 270 году Гиджры, 884 г. христианской эры, когда в сане мусульманского халифа был Му тамид-Алаллах, по его приказанию, некоторое количество доходов от месторожде¬ний нефти и соли в окрестностях Баку было назначено и передава¬лось мусульманскому войску, бывшему в Дербенте и в этом деле был специальный агент — некто по имени Мухаммад бен Уммар.
Кроме перечисленных, о других мероприятиях, имевших место в этих краях з дни халифов Абассидов, или о других происшест¬виях ни одного сведения, занесенного на страницы истории, мы не нашли, причем теперь, по прошествии многих веков, обнаружить те события посредством словесных преданий нет возможности.
Историки пишут, что, когда халифат Аббасидов пришел в упадок и расшатанность и их вельможи и правители, наружно на сло¬вах выражая повиновение им, в сущности, каждый в своем углу основывали политически самостоятельные владения, в это время из стран Средней Азии, из группы татар, из племени потомков некое¬го по имени Сельджук, названных его же именем, выступило не¬сколько мусульманских царей, и что их власть затем дошла и до окраин Дагестана. Первым из этих царей был Тогрул-Мухаммад, сын Микаила, сына Сельджука, Когда он вступил на престол в го¬роде Хамадане, то бывший в то время Аббасидским халифом в Багдаде Каим Биамриллах его утвердил во власти, и тот, со дня на день увеличивая свое могущество и затем, женившись на доче¬ри того халифа, в сущности захватил бразды правления. После его смерти сын его брата султан Альп-Арслан-Мухаммад, став царем, завоевал Грузию и все персидские владения. Начало этого Сельд¬жукского царства было в 432 году Гиджры, а по христианской эре 1040. Как происходило в их времена управление Дагестаном, ни¬какого достоверного письменного известия мы не нашли.
Историки пишут, что в 656 году Гиджры, а христианской эры в 1258 г., Аббасидский халиф Му тасим-биллах, сын халифа Ман-сур-ал-Мустансир-биллаха был убит и над мусульманами власть Аббасидов пресеклась. Обстоятельства дела вкратце таковы. Всту¬пивший на престол в китайских странах Чингисхан покорил пер¬сидские владения, отнял их у султана Алаеддина Сельджукского, а также разгромил Хорезмшаха и, его сына. В это время визирь халифа Мутасим-биллаха Муид-еддин-Иб-Алками, занявшись подготовкой передачи власти от Аббасидов к почтенным потомкам Али, да облагородит аллах их лица, начал втайне переговоры с по¬томками Чингисхана и предложил им придти в Багдад, перебить Аббасидов и передать халифат одному из потомков Али. Те сдела¬ли вид, что согласны на это дело и приготовились всячески хитро завладеть Багдадом. Затем Гулагу-хан, сын Тулы-хана, сына Чин¬гисхана, в месяце мухарраме означенного года в десятый день, с двухсоттысячным войском пошел и окружил Багдад. Когда халиф, застигнутый врасплох, растерялся, визирь Иб-Алками успокоил его и сказал, что мол, «я пойду и заключу мир с ними». Затем визирь отправился, повидался с Гулагу-ханом, условился с ним истребить всех Аббасидов, а вернувшись, сказал халифу, что мир оказался легким. «Гулагу выдаст свою дочь за сына вашего, сам присягнет вам и во власти будет вашим соправителем. И совершенно необхо¬димо без кровопролития заключить мир на этих условиях». В об¬щем, визирь таким образом обманул халифа и всех его придвор¬ных и родных, вывел их из Багдада и повел к Гулагу-хану. Гулагу сначала встретил халифа с почетом, потом пригласил с его родны¬ми и придворными на обед и подобающим угощением привел их в хорошее настроение. Потом под предлогом разговора наедине, он повел халифа и его сына в другое внутреннее помещение и дал их убить. Также предал он смерти бывших там вельмож мусульманс¬ких, уводя поочереди со словами: «вас халиф зовет вовнутрь». За¬тем, приказав поспешно соорудить мост через Тигр, он ввел в Баг¬дад свои войска и учинил такое общее истребление мусульман, ка¬кого не наблюдалось никогда. Там Гулагу назначил правителя из своей свиты и этим доказал, что его соглашение с визирем было хитрой ложью.
Историки пишут, что Гулагу не спешил убивать там визиря И-б-Алками. Он лишь арестовал его там и в течение двух лет держал для унижения в тюрьме, а потом убил. Впрочем, аллах знает.
Историки пишут, что Гулагу-хан сделал своей столицей Тав-риз, и что границы государства он довел до Сирии, Дербента и Дагестана. По его смерти в 663 году Гиджры, а по христианской эре в 1265, власть перешла к его сыну Ибак-Хану60). По смерти этого Ибак-хаиа власть перешла к его брату Никудару, сыну Гулагу-Хана. Этот Никудар-хан был первым из их рода, принявшим ислам, причем, он был назван Ахмедом и приобрел известность под именем султана Ахмед-хана.

ГЛАВА 2-я.
О событиях в Дагестане после появления Тамерлана и до появле¬ния в этой стране войск Турции и Сефевидской Кизилбашской им¬перии.
Так как в сущности наше желание заключается в том, чтобы изложить из событий в Дагестане то, что свидетельствуется исто¬рией или стало достоверным из преданий, то мы не могли выяс¬нить, как управлялся Дагестан в период царствования Чингизидов. Оказывается возможным изложить лишь некоторые события, свя¬занные с правителем Тамерланом61. Этот правитель Тимур, сын правителя Туракая, бывшего в составе правителей Чингисхана, стал под конец очень могущественным царем. Родившись в 736 го¬ду Гиджры, по христианской эре в 1335 году, он выступил в 771 году Гиджры, по христианской эре в 1369 году, и умер в 808 году Гиджры, по христианской эре в 1405 году. Столицей его был город Самарканд. О нем один перс сложил следующее стихотворение:
Властитель Тимур, коему не было равного шаха,
Появился на свет в семьсот тридтать шестом,
Выступил в семьсот семьдесят первом,
Покинул мир в восьмесот восьмом.
Другой сложил такой стих:
Он носил имя Тимур, т. е. железо.
Кто доростет до него в злодеяниях?

Этого царя дагестанцы называют хромой Тимур. Из его дея¬ний в сборнике Доулетшаха62 и в «Гюлистани-Ирем» приводится между прочим, что, когда он после завоевания Грузии совершил .поход в Ширван, бывший в то время правителем Ширвана некто Ибрагим, вынужденный обстоятельствами, устроил ему почетный прием, выступив со своей свитой на встречу царю. Тимур-шах дал этому Ибрагиму титул Ширваншаха и утвердил его в тамошних его владениях. Пробыв в тех краях значительное время, Тимур со своим войском двинулся в сторону Дагестана.
В 797 году Гиджры, соответствующем христианскому 1394 го¬ду, весной вступив в Дербент и завоевав эти края, он двинулся от¬сюда в страны при Тереке, а с ним было такое организованное и многочисленное войско, какого не наблюдалось раньше того нико¬гда. Оттуда он отправился на Астрахань и Российские владения и, одержав в разных, местах победы, снова вернулся в Дагестан че¬рез черкесские земли, причем, во всех попутных местах выявлял жестокость и насилие над обществами и племенами, не выражав¬шими ему повиновения и разорял их укрепления и селения. Автор «Гюлистани-Ирем» пишет, что царь Тимур, покорив группу кумыков, живших между реками Тереком и Сулаком, вторгся оттуда в Чеч¬ню и разгромил бывший там город Алмак, имевший семь—восемь тысяч домов. Оттуда он направил свои войска на Салатавию че¬рез горы, по дороге, которая теперь называется Тимуршахской, разрушил с бою укрепления, бывшие в местностях под названиями Берктау, Алхастау, Чопантау и Батлук; оставшихся в живых из их жителей выселил в другие места. В частности, поселив большинст¬во их на место теперешнего селения под названием Чиркей, — он основал это селение, так как там до тех пор селения не было, а место это было пустое, известное под названием Чиркаб.
Историки пишут, что царь Тимур при своем возвращении в Да¬гестан, переправился через Койсу и напал на город с населением в семь-восемь тысяч домов, стоявший на месте селения, теперь назы¬ваемого Кадар. Но так как местность того города была недоступ¬ной, а его население было искуссным в войне, то Тимур, не мог его взять, но схитрил, сделав вид переговоров о мире, и обманул та¬мошних старейшин. Он предпринял действия, как будто посылает им в подарок товары в сундуках, а в сундуки посадил вооружен¬ных людей, причем, когда их кое как переправили через городские ворота, те изнутри открыли дорогу бывшим снаружи, а те снару¬жи вторглись внутрь, завладели городом и тот час же разрушили и разгромили город и перебили его население. После, того город этот, не приходя в прежнее состояние, превратился в небольшое селение.
Пишут также, что когда Тимур-шах воевал с бывшим в тех краях кумыкским населением, один из вождей кумыкского племени по имени Гублен, бывший кривым на один глаз, был осажден со сво¬им отрядом и, не находя другого выхода из беды, известил ша¬ха, что мол «я тебя самого хочу видеть». В виду этого Тимур-шах послал ему ответ, чтобы этот вождь Губден пришел и повидал его. Тогда Губден сел верхом на быка и, прибыв к шаху, сказал в форме шутки, что, мол, «я кривой имею тебе хромому задать один вопрос: что мы за люди, и что из себя представляют наши владения и наше богатство, чтобы такому завоевателю и могущест¬венному царю, как ты, подобало, придя сюда, переносить лишения и воевать с нами? И что именно ты можешь пожелать от нас по¬лучить?». Тимур-шаху понравились его слова. Он его одарил, от¬ряд его пощадил, даже самого его сделал владельцем всех земель и угодий, приуроченных теперь к селению Губден. заставил там основать это селение и поселил его там. И селение то названо его именем. Остающиеся там теперь неродовитые беки относятся по происхождению к потомкам того Губдена. Также и неродовитые беки теперешнего селения Карабудахкент относятся к потомкам то¬го же лица по имени Губден.
Из следов пребывания Тимура в Дагестане, и рассказов о нем заслуживает внимания между прочим то, что в Терекемейском ма-гале есть холмы, которые, проходя по землям Утамыша и прости¬раясь под селением Буйнак и мимо Тарки, доходят до места, на¬зываемого Тимур-кою63, а оттуда продолжаются далее, а именно в сторону Эндери. И молва, как бы называя эти холмы именем Тимура, гласит, что их соорудил из земли Тимур-шах, когда про¬ходил в тех местах с войсками туда и обратно. В общем после та¬кой прогулки по Дагестану Тимур в 798 Гиджры 1395 христианс¬кой эры, отправился из Дербента в Ширван, а оттуда в Грузию и Персию и больше не имел случая вернуться в эти края.
Историки пишут, что Тимур-шах, как бы жестоко ни карал со¬противлявшихся и воевавших с ним, однако, не отказывал в долж¬ной справедливости и снисходительности покорному и послушному населению. Он завоевал более четверти населенной территории земного шара, включая владения Индии, Кашгара, Китая, Сирии и Египта, взял в плен из османских султанов Илдирим-Баязида и оказывал милость и почет таким суннитским ученым, своего века, как сеид Шериф Джорджани и Садеддин Тафтазани.
Рассказывают, что почтенный шейх великий Хафиз Ширазский был вызван к Тимур-шаху, который сказал ему:
«Ты в своих стихах говоришь:
«Если бы та ширазская турчанка полюбила меня,
За родинку на ее щеке я подарил бы и Самарканд и Бухару».
«Как же это так? Я силой меча покорил больше четверти насе¬ленной земли, разрушил несколько тысяч крепостей, обстроил свою столицу Самарканд и мать городов Бухару, а ты такие большие го¬рода даришь за родинку на- щеке какой-то возлюбленной житель¬ницы Шираза».
Тогда почтенный ста,рец Хафиз, указав на бывшую на нем гру¬бую, заплатанную одежду, доложил шаху:
«Вот именно такие неуместные64 подарки должны были довес¬ти меня до этого несчастного состояния одетого в лохмотья»…
Шаху понравились его ответы и он оказал ему подобающую милость и уважение.
Впрочем, аллах лучше знает правду.

ГЛАВА 3-ья.
О событиях после начала возникновения Сефевидской Кизилбаш-ской державы и появления турецких войск в Дагестане до перво¬го появления здесь русских войск.
Историки пишут, что в 851 году Гиджры, соответствующему 1447 христианской эры, некий ученый благочестивец по имени Шейх-Джунейд, который теперь похоронен в селении Хазри65, вы¬ступил из города Ардебиля с некоторым числом своих мюридов и учеников, перешел через Ширван и направился сюда. С ним было до тысячи человек последователей. Собственно Шейх Джунейд объявил, что он отправится в страну черкесов воевать за веру, но тогдашний ширваншах Султан-Халил, боясь, что, если Шейх-Джу¬нейд в Дагестане приобретет силу и власть, то и Ширванская об¬ласть также перейдет к нему, послал в Дагестан своих людей и подготовил табасаранцев и других, чтобы они вступили в войну с Шейх-Джунейдом и не дали дороги туда.
Тогда, в Кюринском округе около селения Гапцах, на левом бе¬регу реки Самура, дагестанцы перерезали дорогу Шейх-Джунейду, сразились с ним и убили его там, при чем оставшиеся в живых из его последователей и учеников перенесли его тело через Самур на Кубинскую сторону и похоронили в селении, теперь называющемся Хазри.
Этот Шейх-Джунейд происходил из потоков Имама- Мусы Ка-зима, да будет благословение и благоденствие над его предками и потомками, из рода шейха Сефиюддина. Когда в Ардебиле около него стало группироваться население и тамошний правитель того времени Кара-Коюнлу Джихан-шах, заподозрив его, что он отни¬мает у него власть, стал мешать ему и притеснять его, упомянутый шейх двинулся сюда, но здесь встретил еще большее сопротивле¬ние.
Историки, также пишут, что сын того шейха Джунейда, шейх-Гайдар, подобно своему отцу, увеличив число своих мюридов и вооруженных людей, тайно сговорился с ними, чтобы он» в назначен¬ное им для них время собрались и захватили власть. Шейх Гайдар велел своим приверженцам для узнавания друг друга изготовить из красного сукна однообразные уборы для головы, вроде папахи, с тем, чтобы на них было двенадцать знаков, как указание на то, что они приверженцы двенадцати имамов. Относительно этого но¬вовведения Шейх-Гайдар объявил, что он во сне получил такой при¬каз свыше. Бывшему во время этих его действий в Ардебиле ца¬рем, его двоюродному брату со стороны матери, Аккоюнлу султа¬ну Якубу это не понравилось, и когда последний стал ему мешать, Шейх-Гайдар со своими приверженцами из Ардебиля двинулся в Нухинскнй уезд, а, оттуда направился в Дербентский район. Его приверженцы, и сам он по причине красных головных уборов полу¬чили прозвище Кизилбаш66. Когда Шейх-Гайдар с большими воо¬руженными силами подходил к Дербенту, население Дербента не пустило их и между сторонами произошли сражения. Потом дер-бентцы были осаждены, и попросили помощи от Ширваншаха. Но шах Ширвана по имени Ферухсияр, сообщив об этих обстоятельст¬вах Ардебильскому шаху Султану Якубу, попросил помощи с его стороны, и Султан Якуб выслал из Ардебиля в Ширван четыре тысячи всадников под командой Сулейман-бека Биджен-оглы. Шах Ширвана спешно выслал с ними в помощь дербентцам также и со своей стороны немного войска. Когда эти подошли, то снаружи эти, а изнутри дербентцы повели атаку на Шейх-Гайдара и его привер¬женцев, разбили и рассеяли их. С обеих сторон пало много людей, при чем Шейх-Гайдар, бежавший с уцелевшими приверженцами из под Дербента в сторону Табасарани, был убит на левом берегу ре¬ки Рубаса в местности, называемой теперь Шейх-Гайдаром. Тело его было похоронено в селении Тинит, стоящем примерно на один фарсах67 выше оттуда. Это событие произошло в 895 году Гидж-ры, а христианской эры в 1489.
Историки пишут, что, когда после этого случая с Шейх-Гайда¬ром прошло около двадцати лет, и шах Исмаид Сефевидский вто¬рично прибыл в Ширван, то он велел перевести тело Шейх-Гайда¬ра из Тинитской его могилы, а. там лишь для обозначения места погребения остались склеп и надстройка, но что в могиле ничего не осталось из его тела. Впрочем, бог лучше знает.
Предание гласит, что сыновья упомянутого шейх-Гайдара, по именам Султанали, Исмали и Ибрагим, остались в Ардебиле, что из них старший по имени Султанали, подобно своему отцу, начал собирать вооруженные силы, и что вышеупомянутый Султан-Якуб заключил их всех под арест в крепость Истахар вместе с их ма¬терью, которая была сестрой Султана-Якуба, а после пребывания там в тюрьме в течение четырех с половиной лет, они были осво¬бождены и вернулись в Ардебиль. Но через некоторое время, когда
Султанали здесь занялся собиранием мюридов, Ардебильский шах, найдя это дело предосудительным, выслал Султаналия и его брать¬ев в Тавриз и распорядился, чтобы там за ними наблюдали. Когда же и в Тавризе около них стали собираться мюриды, Тавризский правитель, по имени Рустем Мирза, захотел распустить их отряд. Тогда Султанали — взяв тех двух братьев своих, бежал из Тав-риза с мюридами в числе до семисот человек в сторону Ардебиля. В погоню за ними Рустам-Мирза послал одного военачальника по имени Абия-Султан с четырехтысячным войском. Это войско нас¬тигло отряд Султанали в местности близ Ардебиля, где между сторонами произошел жестокий бой, при чем Султанали был там убит, а оставшиеся были рассеяны. Тогда некоторые из мюридов Султанали дали возможность его младшим братьям Исмаилу и Ибрагиму бежать оттуда и, после того, как в течение сорока дней скрывали их в Ардебиле, наконец тайком отвезли их оттуда в го¬род Гилян. Называвшийся Исмаилом был в то время шестилетним мальчиком. Впоследствии Исмаил, выросши в тех краях, начал осуществлять завет своих отцов и собирать мюридов. Но собрав там немного людей и прибыв с ними в Ардебиль, он не мог здесь ничего сделать и двинулся отсюда в Талыш. Одну зиму он оставал¬ся в Талыше, оттуда снова поехал в Ардебиль, оттуда двинулся в Карабах, и здесь у него собралось много войска. С ним Исмаил двинулся в Ширван, и тогдашний шах Ширвана Ферухсияр, соб¬рав до двадцати тысяч человек населения Ширвана, выступил вой¬ной против того повстанца, причем после большого сражения меж¬ду двумя партиями выше Шемахи, в местности, называемой Киз-Каласи68, ширванцы были побеждены. Ферухсияр со своими глав¬ными воначальниками был там убит, а его сын Ибрагим-шах бежал из Ширвана к морскому берегу, а оттуда на судне спасся в Гилян-ское владение. Покорив Ширван и завладев тамошними шахскими ценностями и сокровищами. Исмаил оттуда двинулся на Баку. Ба¬кинское население, пробыв немного времени в осаде, наконец, по¬корилось ему, и Исмаил отсюда также собрал много ценностей и имущества. Затем отсюда двинувшись в сторону Ирана и везде одерживая победы, Исмаил покорил те края и, сделав город Тавриз столицей, сел там на престол и стал шахом Исмаилом. Дата его во¬царения 911 Гиджры и 1505 христианской эры.
В 930 году Гиджры Исмаил-шах умер, и на Иранский престол вступил его сын Шах Тамасп первый. По приказанию этого шаха на могиле их предка Шейх Джуиейда, похороненного в селении Хазри, построены склеп, около него мечеть, как место молитвы для мусульман, и кельи. В 948 году Гиджры, в 1576 г. христианс¬кой эры Шах Тамасп первый умер, и власть досталась его сыну шаху Исмаилу второму, и когда и этот умер, и власть перешла к его брату Султану Мухаммеду Худа-бенде, то в Дагестанской стра¬не произошло одно новое событие.
А именно: население Ширвана, будучи обижено различного ро¬да притеснениями и угнетением со стороны Сефевидского государ¬ства, решило сбросить с этой провинции Сефевидскую Кизилбашс-кую власть и поставить ее под защиту высокой Оттоманской дер¬жавы. С этой целью Абубекр-Мирза Бурган-Мирза оглы, происхо¬дивший из рода Ширваншахов, спасшись перед тем от кизилбаш-цев, бегством в числе других лиц, и проживая в Дагестане, пови¬дался с местными старейшинами и вождями и просил их оказать помощь населению Ширвана, когда оно захочет поднять восстание против Сефевидской державы. Дагестанские старейшины дали Абу-бекр-Мирзе в этом деле обещание. Абубекр-Мирза отправился да¬же в земли черкесов и таким же образом привлек тамошних ста¬рейшин к своему предприятию. Кроме того, из влиятельных жите¬лей Ширвана несколько человек отправилось в Стамбул, доложили о своих планах Султану Мурад-Хану и просили у него помощи, вследствие чего его величество со своей стороны назначил в Шир-ван Лала-Мустафа-Пашу со стотысячным войском. С одной сторо¬ны до трех тысяч вооруженных лезгин с Абубекр-Мирзой и насе¬ление Ширвана, соединившись напали на агентов Сефевидской власти и их войско, а с другой стороны подоспел Лала-Мустафа-Паша, и, в результата после многих битв Ширван и Грузия, вклю¬чая Тифлисский и Нухинский уезды, оказались присоединенными к владениям Оттоманской держаьы. Затем, ко!да Лала-Паша, сос¬тоя временно в должности верховного правителя Ширвана, назна¬чил местных правителей в каждое из тех владений и сделал необ¬ходимые распоряжения, все старейшины и правители Дагестана подчинились ему, причем некоторые, лично отправившись туда, а другие, отправив своих послов с письмами, связались с тем пашой узами единения.
Между тем, один из агентов Сефевидской державы, бывший правитель Нухинского уезда, Иса-хан спасся бегством оттуда в Персию. Также спасся бегством бывший бейляр-беком в Ширване со стороны Персии — Арасхан. В результате все земли по сию сто¬рону реки Куры были полностью покорены Турцией.
Лала-Мустафа-Паша, осуществив необходимые мероприятия в Ширване, и укрепив Шемахинскую, Арешскую и Бакинскую цита¬дели, поставил в Ширване на должность бейлярбека Абубекр-Мир-зу, при нем оставил немного турецкого войска, а сам вернулся в сторону Малой Азии.
Затем персидский шах Султан Магомед Худа-бенде, узнав, что Лала-Паша ушел отсюда и что в Ширване при Абубекр-Мирзе из турок осталось немного войска с Осман-Пашой, сделал распоряже¬ние своему сыну, наследнику престола, Гамза-Мирзе, переправиться с войском через Куру и завладеть Ширваном. Когда этот Гам-за-Мирза прибыл в Карабаг, бывший персидский бейлярбек Шир¬вана Арасхан, который перед тем спасся бегством из Ширвана на ту сторону и стоял на берегу Куры со своими привережнцами и правителями, коих мог собрать, не ожидая принца, решил до его прибытия отправиться и восстановить в Ширване свою прежнюю власть. С этим намерением Арасхан со своим отрядом осадил Ше¬маху и запер там турецкое войско, а также Осман-Пашу, Абубекр-Мирзу и других.
Султан Мурад-Хан, отправляя сюда Лала-Мустафа-Пашу, пред¬ложил также крымскому губернатору Магомад-Гирей-Хану, чтобы он отправил в Ширван через Дагестан своего брата с таким отря¬дом, какой только может послать, дабы в нужный момент всту¬пить в бой с персидским войском. В этом отношении Магомед-Ги-рейханом дано было обещание и его войско выступило оттуда и находилось в пути в эти края, причем остававшийся в Ширване Паша Осман, благодаря переписке, знал, когда именно крымское войско прибудет туда. Полагаясь, на эти сведения, Осман Паша в соответствующий день сделал вылазку с бывшим в Шемахинской цитадели войском и вступил в бой с Арасханом. Когда с обоих сто¬рон побоище дошло до разгара, вдруг прибыл туда брат крымско¬го правителя Адиль-Гирей-Султан с двадцатитысячным крымским войском и с лезгинами, присоединившимися к ним из дагестанцев, и вот они с двух сторон окружили Арасхана и его сторонников и перебили их. Лишь немногие лица из персидских сторонников спас¬лись там едва живы, бежали оттуда и переправились через Куру на ту сторону.
Между тем Осман Паша после гибели Арасхана вернулся в Ше¬махинскую цитадель с оставшимся при нем турецким отрядом, а Адиль-Гирей-Султан, Абубекр-Мирза со своими отрядами, а. также бывшие там лезгины решили отправиться на берег Куры и раз¬грабить лагерь, в котором раньше стоял Арасхан, так как там бы¬ло собрано много имущества и ценностей. С этой целью они дви¬нулись туда, а принц Гамза-Мирза, получив известие об этом, рас¬порядился, чтобы Талышинские правители со своими отрядами не¬медленно позаботились защитить тот лагерь и чтобы они разру¬шили мост, возведенный ими на Куре. Но Адиль-Гирей-Султан и Абубекр-Мирза с частью своих отрядов, дойдя до реки Куры и ви¬дя, что мост снят, въехали на лошадях в реку и с трудом перепра¬вились на ту сторону, после чего охранявшие на той стороне ла¬герь бежали и рассеялись, а эти разграбили все собранное так имущество и снаряжение и даже взяли в плен персидских женщин и детей, которые не могли бежать и оставались там. Затем они на¬правились к удобному броду, переправились обратно через реки и двинулись в Ширван с багажом, имуществом, женщинами и деть¬ми.
Между тем, со стороны принца Гамза-Мирзы двинулись в Шир¬ван и пришли туда по, другой дороге визирь Мирза-Салман-хан и другие командиры с войском. Они, узнав, что Адиль-Гирей-Султан и Абубекр-Мирза ездили на грабеж и возвращаются, предприняли в этом отношении меры, чтобы, назначив часть своих войск для осады Шемахинской цитадели, с остальными силами организовать нападение на возвращавшихся из набега. Сделав такие распоряже¬ния, Мирза-Салмал-Хан с большими силами двинулся навстречу возвращавшимся из набега Адиль-Гирей-Султану и Абубекр-Мир-зе и встретился с ними на берегу Аксу в местности, именуемой «по¬селок МоллаТасана», где и произошло между ними сильное сра¬жение. Здесь Адиль-Гирей-Султан, будучи ранен острием копья, упал с лошади и кизилбаши взяли его в плен, а все бывшие здесь крымские войска, лезгины и прочие, бежали и рассеялись, причем взятое ими в набеге имущество и снаряжение персы отняли у них с избытком. Даже Осман-Паша, взяв с собой остававшийся при нем в Шемахинской цитадели турецкий отряд, двинулся оттуда в сторону Дербента, Персидский отряд, пустившийся преследовать его, отбил кое-что из его артиллерии и обоза, но не мог настичь ни его, ни отряда, так как лезгины быстро привели их к Дербенту по безопасной дороге. Спасшиеся бегством крымцы также пришли в Дербент и отсюда возвратились в Крым.
Персы сначала как будто решили держать попавшего к ним в плен Адиль-Гирей-Султана под охраной в соответствующем поме¬щении, но потом убили, его под предлогом, будто ему было предло¬жено перебраться в другое помещение, а он не принял этого пред¬ложения и начал спорить.
Абубекр-Мирза после сражения бежал в Ширван, оттуда в Ну-хинский уезд и там также не отказался от собирания около себя лезгин. Таким образом вся территория Ширвана снова подпала под власть Персидской державы, причем со стороны шаха Султан-Ма¬гомеда Худабенде правителем этой территории был назначен нек¬то по имени Магомед-Кули Халифа и было там поставлено персид¬ское войско.
Крымский правитель Магомед-Гирей-Хан, получив известие, что его брат попал в руки персов, и что они держат его под охраной, написал письмо персидскому шаху и с подобающими подарками послал к нему людей своих, с которыми отправилась сюда также и мать Адиль-Гирей-Султана. с целью по прибытии в Ширван по¬видать своего сына. Но когда они прибыли в Дагестан и достигли подвластного Шамхалу селения Кумык, то узнали достоверно, что Адиль-Гирей убит и что нет смысла ехать дальше. Когда при этих условиях они стояли в том селении несколько дней, собираясь оттуда вернуться обратно, общество этого селения отобрало у них взятые для шаха подарки и другие их вещи и обидело их. На это они принесли жалобу Шамхалу в ожидании получения от него окончательного ответа оставались там, причем мать их хана умер¬ла в этом селении Кумык и была там похоронена. Могила ее нахо¬дится в местности, теперь называемой «Татар-син». Так как эта пленница по причине нанесенной ей такой обиды назвала это се¬ление Кафир69 . Кумык, то Шамхал и другие дагестанцы, найдя также это имя для них, подходящим, дали наименование Кафир-Кумык, и это имя осталось за ними и до настоящего времени.
Полсе этого происшествия, со стороны султана Мурад-Хана снова последовало распоряжение Крымскому правителю, и оттуда снова выступили в поход братья Адиль-Гирей-Султана Гази-Гирей-Султан и Сафи-Гирей-Султан с крымским войском в направлении Дагестана, чтобы идти, на Ширван. Вместе с тем султаном Мурад-Ханом было приказано вышеупомянутому Лала-Мустафа-Паше предпринять поход в Ширван. И также Осман-Паша, прибывший в Дербент, с этой стороны собрал Дагестанских старейшин и их войска для этой же цели. Также и Абубекр-Мирза организовал от¬ряд из жителей Нухинского уезда и из Джарских лезгин. Между тем, для защиты Ширвана визирь Мирза-Салман-Хан с персидски¬ми отрядами двинулся в Шушинский уезд, но до его прибытия Ширванский правитель Магомед-Кули-Халифа, услыхав, что со стороны Дербента идут крымские и лезгинские отряды, поспешил со своим войском им на встречу с целью дать сражение. Встреча обеих групп была на правом берегу реки Самура и между ними произошел беспримерный бой. Здесь Магомед-Кули-Халифа и боль¬шинство его войска были убиты» а их имущество и обоз перешли к татарам и лезгинам. Из персидского отряда воины, сумевшие бе¬жать, бежали в Ширван и спаслись. Затем лезгины, наполнившие свои вьюки добычей, услыхав, что с той стороны в Ширван идет с Мирза-Салманом свежее персидское войско, побоялись и не пошли туда, и большинство их вернулось по домам. Султаны70 Га-зи-Гирей и Сафи-Гирей с частью своих отрядов расположились в городе Дербенте при Осман-паше, а также многие из жителей Шир¬вана пришли к нему и расположились с ним в городе Дербенте, а Абубекр-Мирза со своим отрядом расположился в селении Хачмаз, Мирза-Салман-Хан, вступив в город Шемаху, убедил¬ся, что там не осталось ни Магомед-Кули-Халифы, ни его при¬верженцев, и что его войска погибли, С другой стороны он уви¬дел, что Ширванское население помогает его врагам, что со стороны Дербента подготавливается большое войско, и что в отношении провизии в Ширване голод и безмерно высокие Цены. Принимая во внимание эти обстоятельства, он взял бывшее с ним войско и все бывшие в Ширване предметы снабжения, вернулся в Тавриз и о происшедшем доложил Шаху,
Затем Шах вновь собрал и организовал войска и сам отправил¬ся на берег Куры, где в местности под названием Хамашере на бе¬регу Куры было сосредоточено очень большое войско, стоявшее там в ожидании дальнейшего увеличения снаряжения. Вместе с тем и со стороны Дербента султаны ГазиТирей и СафиТирей с татарами и лезгинами вступили в Ширвак, прошли его, достигли берега Куры, а там, переправившись на другую сторону реки Ку¬ры .напали на персидское войско и в один очень дождливый и гряз¬ный день обратили в бегство и рассеяли это войско, причем раз¬грабили много имущества и груза и при содействии населения Шир-вана переправились через Куру по безопасному броду, перешли на эту сторону и вернулись в Ширван. Персидские войска, рассеяв¬шиеся после этого события, вновь собрались и некоторое время стояли там в местности под названием Кизил-Агач, а тем временем из Дербента Осман-Паша с бывшим при нем турецким войском прибыл в Шемахинскую цитадель, часть войска оставил здесь, а часть послал в Бакинскую крепость для ее укрепления.
Далее, когда визирь Мирза-Салман-Хан с бесчисленным войс¬ком двинулся на Шемаху, Осман-Паша и крымские султаны со своими отрядами выступили им на встречу в местность, называв¬шуюся поселком МоллаТасан, но увидели, что на этот раз на сто¬роне персов значительное превосходство сил. Поэтому вернувшись оттуда, Осман-Паша и крымские султаны не задержались в Ше¬махе, а поспешили в Дербент. Мирза-Салман-Хан без боя овладел Шемахой; оттуда двинулся на Бакинскую крепость и держал эту крепость в осаде в течение восемнадцати дней. Однако, когда ;взять ее не удалось, Мирза-Салман-Хан оставил ее в покое, вернулся с войсками обратно в Ширван и видя, что войско очутится в тяже¬лом положении в отношении продовольствия, перебрался оттуда в Карабаг. В Карабаге он собрал тех, кто выражал верность Персид¬ской державе из Каджарской группы и из других племен и родов, и возложил на них обязанность защиты Ширвана, причем управ¬ление Ширваном он поручил беглярбеку Карабага Каджару Имам-Кули Зияд-Оглы. Этот беглярбек, волей или неволей приняв эту должность, переехал в Шемаху вместе с назначенными состоять при нем правителями и: их отрядами.
Получив эту весть, Осман-Паша и крымские султаны Гази-Гн-рей, и Сафи-Гирей, с бывшими при них войсками, двинулись в Ширван, при чем, со стороны Иман-Кули-хана были против них высланы Пейкяр-Хан и остальные вожди племен Каджар, Чакяр-лу, Кирманлу и других. Они встретились с Осман-Пашой и крымс¬кими султанами между Шемахой и Шабраном. Между ними про¬изошел ожесточенный бой, при чем Гази Гирей-Султан в пылу битвы упал с лошади и попал в плен к персам, а Сафи-Гирей-Сул-тан спасся бегством, Гази-Гирей-Султана персы отправили оттуда в крепость Аламут, которая находится между Казенном и Гиляном и содержали там до 997 года Гиджры, 1588 христианской эры, ко¬гда он был освобожден, выслан в Турцию и оттуда вернулся в Крым.
Осман-Паша вернулся в Дербент и стал там выжидать прибы¬тия нового войска и резервов. Лишь в 991 году Гиджры, 1583 хрис¬тианской эры, из Дербента двинулись в Ширван прибывшие в Дер¬бент из Турции новые турецкие войска во главе с Осман-Пашой, Джафар-Пашой, Гайдер-Пашой, Шамсибеем и Пияла-беем и при¬соединившись к ним дагестанские старейшины со своими отряда¬ми.
Против них со стороны персов выступили с войском Имам-Кули-Хан Каджар, командир вспомогательного отряда Карадаглы и дру¬гие. Обе армии встретились недалеко от реки Самура, в местнос¬ти под названием Паласа, при чем, как только битва началась, пер¬сы были разбиты. Имам-Кули-Хан Каджар и другие персидские коенноначалышки были там убиты, а остатки вооруженных сил бежали оттуда, и, не задерживаясь в Ширване вернулись в Иран. Территория Ширвана совершенно очистилась от персидских отря¬дов, а Осман-паша со своими товарищами отправился в Шемаху и занялся мероприятиями по ее укреплению. Таким образом, Шир¬ван, Куба, Дербент и Дагестан целиком подпали под протекторат Оттоманской империи.
Между тем упомянутый выше Абубекр-Мирза, вследствие, не¬внимания к нему со стороны турок, восстал против них и послал своего сына Бурган-Али-Мирзу в Персию для выражения своей верности этой державе. В это время шах Султан Магомед-Худа-бедне .отрекшись от власти, уже передал ее своему сыну Шаху Аббасу Первому. Этим шахом даны были Абубекр-Мирзе обещания, в виду чего Абубекр-Мирза с нухинцем по имени Шах-Мир Хан старался среди дагестанцев найти верных сторонников Персии, ко¬торые бы, изменив Турции, восстали против нее. И вот, в 10Ю году Гиджры, 1601 году христ. эры, они нашли себе сторонников и то¬варищей из Кюринского округа, из Табасарани и прочих районов Дагестана и собрали их в Кубинском уезде в местности Паласа, около селения Агбал. Тогда Ширванский губернатор Ахмед-паша прибыл туда со своим войском и между ними произошла битва, в которой сторонники Абубекр-Мирзы и Шах-Мир-Хана были побеж¬дены и рассеялись. Шах-Мир-Хан оттуда бежал в Нухинский уезд, а оттуда перебрался в Иран. А куда ушел Абубекр-Мирза после бегства оттуда и что с ним стало, неизвестно, и он исчез бесследно. Потом губернатор Ахмед-паша опустошил Кубу71, велел пост¬роить крепость в сел. Кусары и поставил там гарнизон.
Изложенные выше события заимствованы из «Гюлистани-Ирем».
Замечательное известие.
В 986 году Гиджры, 1577 году христ. эры, в селении Буйнак, по¬сле смерти Дагестанского шамхала Чопан-Шамхала осталось пять сыновей его, а именно: Эльдар, Магомад, Андия и Гирей, коих мать была дочерью Султан-Ахмеда Уцмиева, и пятый сын по име¬ни Султанмут, мать коего не была бекшей. Так вот первые четыре брата обездолили пятого, Султанмута, не дав ему части отцовско¬го владения, так как его мать мол не бекша. Обозлившись по этой причине на братьев, Султанмут отправился во владения черкесов и через некоторое время пришел оттуда с войском против своих братьев. Те, убедившись в его силе, пожелали помириться с ним и дали ему из наследственных владении земли, принадлежавшие Чопан-Шамхалу, только между Сулаком и Тереком, а также окра¬ины Чеченского магала и Салатавский магал, вплоть до границ Гумбетовского магала. Султанмут поселился в селении Чир-Юрте, взял под свою власть те земли и население и основал для себя уп¬равление отдельно от других братьев.
Перечень нововведений правителя Султан-Ахмеда, уцмия Кайтагского.
Автор «Гюлистани-Ирем» покойный Абас-Кули-Ага в своей книге пишет, что вышеупомянутый порядок, при котором те из бекских детей, коих мать не бекша, не получают наследства из имущест¬ва отца, противоречит справедливости и лишь установлен в Да¬гестане уцмием Султан-Ахмедом, так как он в делах мирских и в управлении населением был опытен и ловок и в соответствии с об¬стоятельствами72 установил несколько подобных нововведений, чем и выделился из ряда остальных уцмиев. Эти нововведения состав¬ляют:
1) Прежде всего тот самый порядок, чтобы сын бека, если его мать не бекша, не был равноправен с детьми, матери коих бекши, а именно, чтобы ему не давать из отцовского наслдства доли уп¬равления, владения и прав над раятами, а также, чтобы в имуще¬ственном наследовании он не был приравнен к тем.
2) Он велел записать обычаи и распоряжения, одобренные прежними уцмиями и касающиеся управления делами населения и передал копию сборника главному кадию магала, чтобы в судах решали народные дела, руководствуясь таковым (это большая дер¬зость).
3) Место, где теперь находится селение Маджалис, было пусто¬порожним. Лишь жители окрестных селений во время совещаний собирались там и устраивали заседания совета, а потом расходи¬лись по домам. Этот уцмий велел основать там селение и наимено¬вал его Маджалис73.
4) Земли, теперь находящиеся во владении селений Терекемей-ского магала, все принадлежали обществам селений Урчамиль и Башлы74. Они за те земли повинностей не платили, но уцмий на¬ложил на эти земли повинности и послал своего сына по имени Хан-Магомед взимать за них налоги с башлинцев и жителей Ур¬чамиль .Однако, общество сел. Урчамиль выказало презрение это¬му Хан-Магомеду и не послушалось его, а Хан-Магомед отправил¬ся к шамхалу, приходившемуся ему дядей по матери, взял у неп> помощь и убил одного старшину из Урчамильцев. После этого зна¬чительное время спустя уцмий под каким-то предлогом собрал старшин того общества и перебил их, земли те отнял и обратил в свое владение, а позднее там были поселены жители из населения Ширванского Теркеме и возникли селения. Упомянутый уцмий Султан-Ахмед умер после того, как еще при жизни в 996 году Гид¬жры, 1587 году христ. эры,, вручил власть уцмия сыну своему Хан-Магомеду.

ГЛАВА 4-я.
О событиях после первого появления в Дагестане войск Российской империи до первого их ухода отсюда.
Когда хазарская группа, со времени первого появления ислама нападавшая на дагестанцев с севера, нашла себе врагов в лице русского народа и других племен и когда, вследствие многочислен¬ных войн и периодических переворотов, хазары стали слабыми и их власть в Приволжских краях постепенно ликвидировалась и ис¬чезла, то с той стороны появились другие враги, предпринимавшие завоевательные походы в сторону Дагестана, в том числе и Россий¬ская держава. В 1002 году Гиджры, 1593 христ. эры, русский царь Федор Иванович послал в Дагестан свои войска. Это событие, су¬дя по обстоятельствам, изложенным в Гюлистани-Ирем, произош¬ло таким образом, что означенный царь, послав до тридцати тысяч русского войска, заставил построить на берегу реки Сулака город, получивший название Койсу и поселил там свое войско. Затем эти русские пожелали таким же образом поселиться в другом месте недалеко от Тарки, но тогда сыновья Чопан-Шамхала, собрав вой¬ска в Дагестане, в кумыкских и черкесских землях, помешали рус¬ским возводить здесь постройки.
Так прошло значительное время, а потом, когда престол русского царства достался Борису Федоровичу Годунову, то по его приказанию в Дагестан пришли его войска, построили в трех мес¬тах три крепости: в местности недалеко от Тарки, затем в Эндери н еще в одном месте, и поселились в них. В 1012 году Гиджры, 1603 христ. эры, упомянутый выше сын Чопан-Шамхала Султан-мут, живший в Чир-Юрте, собрал из черкессих и других краев до тринадцати тысяч войска для нападения на живших в тех крепос¬тях русских. Точно также бывший в то время в Дагестане-в дол¬жности шамхала Гирей-Хан-Шамхал, бывший тоже сыном Чопан-Шамхала, собрал из дагестанцев большое войско для нападения на те крепости. Кроме того от крымских ханов на помощь им прибы¬ло сюда войско. Когда все это союзное мусульманское войско оса¬дило русские крепости и начало войну, русские выступили из кре¬пости, оказали сопротивление и долгое время продолжали давать сражения. Наконец, русские согласились бросить крепости и поки¬нуть те земли с тем, чтобы им была дана дорога спокойно выйти из крепости, вернуться в Россию. Мусульмане согласились на эти условия и успокоили русских, но когда русские, выйдя из крепос¬тей, направились в путь, мусульмане нарушили соглашение и ста¬ли их забирать в плен. Тогуда русские открыли сражение и бились, пока все не были убиты, при чем с обеих сторон много народу бы¬ло убито. Между тем, часть русских подожгли город Койсу и спас¬лись бегством оттуда, но остальные погибли у крепостей или на дорогах после выхода из них. После этого события Султанмут вы¬ехал из Чир-Юрта и поселился со своим отрядом в селении Энде¬ри. Там он построил дом и там остались фамилии его сыновей Ай-демира и Казаналипа, так что живущая там теперь группа беков составляет их потомство.

ГЛАВА 5-ая.
О событиях после ухода русских из Дагестана в первый раз до по¬явления императора Петра Великого. Большинство этих событий составляют сказания о царе Шах-Аббасе.
После 1015 года Гиджры (1696) Персидский шах, его велЦчест-во Шах-Аббас, приступил к мобилизации войск для похода в Шир-ван, Дербент и Дагестан и осуществил в этих краях много меро¬приятий. Как сообщают Гюлистани-Ирем и другие персидские хро¬ники, Шах-Аббас обнаружил благорасположение к правителю Гру¬зии Александр-Хану и к его сыну Константин-Мирзе и склонил их на свою сторону. Александр-Хану шах пожаловал почетную коро¬ну, золотой пояс и прочие царские знаки отличия, а его cыну дал титул хана и должность бейлярбея75 Ширванской провинции; ко¬торую предполагалось завоевать Точно также некоторых правителей и влиятельных лиц в Карабаге и Ширване Шах-Аббас распо¬ложил к себе лаской и, таким образом, цриобрел в этих краях большое влияние. Упомянутый выше правитель Грузии Александр-Хан приехал со своим сыном Константин-Ханом к Шах-Аббасу, за¬ключил с ним союз и вернулся в Грузию, но оставшийся здесь на¬следник Грузинского правителя, другой его сын, Георгий-Мирза, не одобрил условий соглашения, склонил отца на свою сторону и вы¬вел его из повиновения шаху. И они двое стали на одну сторону, а Константин-Хан стал на сторону шаха и между ними произошли большие распри до того, что Константин-хан донес шаху о положе¬нии дел, привел от него большое войско в Грузию, открыл войну против отца и другого брата и затем казнил их обоих. Сам же Кон¬стантин-Хан принял ислам и стал правителем Грузии, причем Шах-Аббас оставил в его распоряжении необходимое количество пер¬сидского войска. Затем в 1015 году Гиджры, 1606 христ. эры, Кон¬стантин-Хан, взяв с собой грузинское войско и бывший в его рас¬поряжении персидский отряд в две тысячи человек, вторгся в Шир-ван. В это время Ширванские н Нухинские владения были под сластью правителей Турецкой державы. Большинство из Ширван-ских и Нухинских правителей вошло в союз с Константин-Ханом и они прежде всего убили в Кабалинском магале тамошнего прави¬теля, поставленного Турцией, Магомед-Амин-Пашу и осадили в крепости Кабала остатки бывших при нем войск. Когда на помощь им сюда двинулся бывший бейлярбеем Ширвана Махмуд-паша с бывшими при нем войсками, то Константин-Хан встретил его на берегу реки Аксу, и между ними произошло большое сражение. Персы начали было отступать, но Константин-Хан своими рарпоряжениями изменил положение, и войско Махмуд-паши было раз¬бито, причем, большинство его было перебито или взято в плен, а с уцелевшим меньшинством Махмуд-Паша вернулся в Шемаху. Константин-Хан, преследуя, его, приблизился к ним, но в него, т. е. Константин-Хана попала стрела, и он, раненый, не мог дальше ид¬ти, так что Махмуд-паша с бывшим у него турецким отрядом за¬перся в Шемахинской цитадели. Запершиеся в крепости Кабала турки потом как-то выступили оттуда, пришли, присоединились к отряду Махмуд-паши и поселились в Шемахинской цитадели, Так¬же и в Бакинской, и Дербентской крепостях остались из турецкого войска небольшие крепостные гарнизоны, но кроме них из турец¬ких сторонников вне крепостей не осталось никакого войска, могу¬щего выступить против Персии и Константин-Хана. Затем Кон¬стантин-Хан послал в Тавриз к шаху Аббасу головы турок, убитых в боях в Ширване и Нухинском уезде, послал попавших в плен и двенадцать отнятых знамен их и получил от него знаки отличия Константин-Хан, вылечившись от раны, занялся опять осадой Шемахинской цитадели и для этой цели от шаха Аббаса к нему прибыли артиллерия, войско и прочее необходимое. Но главари бывшего с ним грузинского войска, будучи недовольны им, сговори¬лись поступить по своему, чтобы его всячески устранить от долж¬ности правителя, а правителем Грузии сделать бывшего там с ни¬ми внука Александр-Хана. По такому решению они тайно сговори¬лись в назначенную ночь напасть на палатку Константин-Хана, убить его и потом с тем внуком вернуться в Грузию.
Причины такой степени; недовольства грузин Константин-Ха¬ном следующие: во-первых, он обрекся от своей веры и стал му¬сульманином, во-вторых,, он не оказывал внимания лицам, пользо¬вавшимся почетом при его предках. В третьих, близких к нему лю¬дей, с которыми он раньше каждый день виделся и советовался, теперь он считал недостойными, чтобы видеть их даже через де¬сять дней один раз, и вообще, усвоив поведение царского величия, он внушал своим приверженцам страх.
В назначенную по заговору ночь грузины с оружием напали на палатку Константин-Хана, но хан, обнаружив их движение раньше времени, вышел сзади палатки, вбежал в находившуюся на той стороне палатку одного хана по имени Алихан и спрятался. Гру¬зины же, обшарив палатку Константин-Хана, перебили находив¬шихся там его слуг и решили, что, в их числе убит и сам хан, а по¬тому, взяв с собою находившегося в лагере внука Александр-Хана, поспешно направились оттуда в Грузию. А когда Алихан скрыл ха¬на в своей стоянке, и оттуда раздался сборный сигнал, все персид¬ское войско собралось, причем, узнав о невредимости хана, все группы, кроме грузин, там и сям поставили наряды охраны. На ут¬ро Константин-Хан с оставшимся при нем войском отправился пре¬следовать грузин, догнал их и хотел учинить над ними расправу, по те заявили ему, что мол ты стал мусульманином, нам нужен христианин правитель, тебя мы не хотим. В результате хан нашел неподходящим воевать с ними и вернулся в Шемаху. Между тем укрепившиеся в цитадели турки, найдя случай удобным, сделали вылазку и разграбили оставшиеся в лагере вещи и обоз Констан¬тин-Хана, а также все оставшееся там войсковое имущество. Все это они унесли в цитадель и даже в городе розыскали местных пер¬сидских купцов и разграбили также их имущество.
Константин-Хан написал о происшедшем Шах-Аббасу, просил его помощи и долгое время ждал прихода подкреплений. Однако, видя, что приход подкреплений запаздывает, хан собрал в Шемахе от торговцев немного денег и с оставшимся у него войском дви¬нулся в Грузию. При этом тогдашний Нухинский хан Шамир-Хан собрал из нухинцев и лезгин войско и отправился на помощь Кон¬стантин-Хану. Но грузины решили не пускать к себе Константин-Хана и, выступив, жестоко сразились с ним на берегу Канык-чая.
Здесь Константин-Хан был убит, причем с обеих сторон пало мно¬го людей, а уцелевшие персы частью отправились с Шамирханом в Нуху, частью же с большими лишениями пробрались в Иран.
Затем Шах-Аббас вступил с большим войском в Грузию и зав¬ладел Гянджой, Тифлисом и крепостью Туманис76. Расположив¬шись в Карабаге, он в 1015 г, Гиджры, 1606 христ. эры, в начале зимы отправил в Шемаху своего приближенного по имени Магомед-бек и предложил бывшим в цитадели Ахмед-паше и другим лицам турецкого гарнизона очистить ее и вернуться в Турцию. Но те от¬ветили, что теперь зима, идти не могут, и пусть им дадут три-че¬тыре месяца отсрочки. Между тем, Магомед-бек тайком разузнал от жителей Шемахи, что турки думают отправиться в Дербент, а не возвращаться в Турцию, что они надеются на помощь дагестан¬цев, что также из Константинополя туда недавно прибыл эмиссар по имени Шамсуддин-паша, который дал знать, что им на помощь скоро прибудет из Константинополя несколько твсяч янычарского войска по крымской дороге через Дагестан, что кроме того от крымского правителя Гази-Гирей-хана придет крымский отряд, а также придет войско из Эрзерума. Магомед-бек отправился к Шах-Аббасу и передал ему эти известия.
Тогда Шах-Аббас безотлагательно двинулся сюда с войском и расположился лагерем в местности на расстоянии в четверть пере¬хода от Шемахинской крепости, каковая местность теперь называ¬ется Шахской ставкой, а родник около нее теперь называется Шахским родником. Здесь шах приказал осадить крепость и тес¬нить турок. Но так как осажденный четырехтысячный турецкий отряд оказывал изнутри упорное сопротивление, то осада затяну¬лась до шести месяцев, причем, вследствие очень холодной зимы и обилия грязи шахское войско долго не могло приступить к необ¬ходимым операциям вроде закладки подкопов и мин. Лошади, и другие животные очень страдали из-за фуража. Случалось даже, что, когда их гнали на подножный корм, осажденные выходили и танком похищали их. В общем, Шах-Аббас, оставив под осадой на¬селение крепости, умиротворил и благоустроил остальное населе¬ние Ширвана и назначил над ними правителем и бейлярбеем Кир-манца Зульфукар-Хана. В это время турецкие гарнизоны крепос¬тей Баку и Дербента были арестованы и взяты в плен жителями этих городов. Бакинское население видело, что у Шах-Аббаса боль¬шое могущество, и что в, их крепости из турецкого войска нет лю¬дей более двух-трех сотен, и вот однажды общество предприняло штурм крепости, перебило часть гарнизона, а остальных взяло в плен. Пленных и головы убитых они отправили в, Шемаху к Шах-Аббасу и выразили ему свою верность, вследствие чего шах пре¬доставил им в добычу все имущество, оставшееся в Бакинской ци¬тадели от турок Шемахинской цитадели и для этой цели от шаха Аббаса к нему прибыли артиллерия, войско и прочее необходимое. Но главари бывшего с ним грузинского войска, будучи недовольны им, сговори¬лись поступить по своему, чтобы его всячески устранить от долж¬ности правителя, а правителем Грузии сделать бывшего там с ни¬ми внука Александр-Хана. По такому решению они тайно сговори¬лись в назначенную ночь напасть на палатку Константин-Хана, убить его и потом с тем внуком вернуться в Грузию.
Причины такой степени; недовольства грузин Константин-Ха¬ном следующие: во-первых, он отрекся от своей веры и стал му¬сульманином, во-вторых,, он не оказывал внимания лицам, пользо¬вавшимся почетом при его предках. В третьих, близких к нему лю¬дей, с которыми он раньше каждый день виделся и советовался, теперь он считал недостойными, чтобы видеть их даже через де¬сять дней один раз, и вообще, усвоив поведение царского величия, он внушал своим приверженцам страх.
В назначенную по заговору ночь грузины с оружием напали на палатку Константин-Хана, но хан, обнаружив их движение раньше времени, вышел сзади палатки, вбежал в находившуюся на той стороне палатку одного хана по имени Алихан и спрятался. Гру¬зины же, обшарив палатку Константин-Хана, перебили находив¬шихся там его слуг и решили, что, в их числе убит и сам хан, а по¬тому, взяв с собою находившегося в лагере внука Александр-Хана, поспешно направились оттуда в Грузию. А когда Алихан скрыл ха¬на в своей стоянке, и оттуда раздался сборный сигнал, все персид¬ское войско собралось, причем, узнав о невредимости хана, все группы, кроме грузин, там и сям поставили наряды охраны. На ут¬ро Константин-Хан с оставшимся при нем войском отправился пре¬следовать грузин, догнал их и хотел учинить над ними расправу, по те заявили ему, что мол ты стал мусульманином, нам нужен христианин правитель, тебя мы не хотим. В результате хан нашел неподходящим воевать с ними и вернулся в Шемаху. Между тем укрепившиеся в цитадели турки, найдя случай удобным, сделали вылазку и разграбили оставшиеся в лагере вещи и обоз Констан¬тин-Хана, а также все оставшееся там войсковое имущество. Все это они унесли в цитадель и даже в городе розыскали местных пер¬сидских купцов и разграбили также их имущество.
Константин-Хан написал о происшедшем Шах-Аббасу, просил его помощи и долгое время ждал прихода подкреплений. Однако, видя, что приход подкреплений запаздывает, хан собрал в Шемахе от торговцев немного денег и с оставшимся у него войском дви¬нулся в Грузию. При этом тогдашний Нухинский хан Шамир-Хан собрал из нухинцев и лезгин войско и отправился на помощь Кон¬стантин-Хану. Но грузины решили не пускать к себе Константин-Хана и, выступив, жестоко сразились с ним на берегу Канык-чая.
Здесь Константин-Хан был убит, причем с обеих сторон пало мно¬го людей, а уцелевшие персы частью отправились с Шамирханом в Нуху, частью же с большими лишениями пробрались в Иран.
Затем Шах-Аббас вступил с большим войском в Грузию и зав¬ладел Гянджой, Тифлисом и крепостью Туманис76, Расположив¬шись в Карабаге, он в 1015 г. Гиджры, 1606 христ. эры, в начале зимы отправил в Шемаху своего приближенного по имени Магомед-бек и предложил бывшим в цитадели Ахмед-паше и другим лицам турецкого гарнизона очистить ее и вернуться в Турцию. Но те от¬ветили, что теперь зима, идти не могут, и пусть им дадут три—че¬тыре месяца отсрочки. Между тем, Магомед-бек тайком разузнал от жителей Шемахи, что турки думают отправиться в Дербент, а не возвращаться в Турцию, что они надеются на помощь дагестан¬цев, что также из Константинополя туда недавно прибыл эмиссар по имени Шамсуддин-паша, который дал знать, что им на помощь скоро прибудет из Константинополя несколько твсяч янычарского войска по крымской дороге через Дагестан, что кроме того от крымского правителя Гази-Гирей-хана придет крымский отряд, а также придет войско из Эрзерума. Магомед-бек отправился к Шах-Аббасу и передал ему эти известия.
Тогда Шах-Аббас безотлагательно двинулся сюда с войском и расположился лагерем в местности на расстоянии в четверть пере¬хода от Шемахинской крепости, каковая местность теперь называ¬ется Шахской ставкой, а родник около нее теперь называется Шахским родником. Здесь шах приказал осадить крепость и тес¬нить турок. Но так как осажденный четырехтысячный турецкий отряд оказывал изнутри упорное сопротивление, то осада затяну¬лась до шести месяцев, причем, вследствие очень холодной зимы и обилия грязи шахское войско долго не могло приступить к необ¬ходимым операциям вроде закладки подкопов и мин. Лошади. и другие животные очень страдали из-за фуража. Случалось даже, что, когда их гнали на подножный корм, осажденные выходили и танком похищали их. В общем, Шах-Аббас, оставив под осадой на¬селение крепости, умиротворил и благоустроил остальное населе¬ние Ширвана и назначил над ними правителем и бейлярбеем Кир-манца Зульфукар-Хана. В это время турецкие гарнизоны крепос¬тей Баку и Дербента были арестованы и взяты в плен жителями этих городов. Бакинское население видело, что у Шах-Аббаса боль¬шое могущество, и что в, их крепости из турецкого войска нет лю¬дей более двух-трех сотен, и вот однажды общество предприняло штурм крепости, перебило часть гарнизона, а остальных взяло в плен. Пленных и головы убитых они отправили в- Шемаху к Шах-Аббасу и выразили ему свою верность, вследствие чего шах пре¬доставил им в добычу все имущество, оставшееся в Бакинской ци¬тадели от турок.
Жители Дербента, подражая бакинцам, осадили турок, быв¬ших» в Дербентской цитадели, и, сообщив об этом уцмию Рустам-Хану, сыну Хан-Магомеда, призвали его к себе. Вследствие этого уцмий Рустам-Хан, прибыв в Дербент приблизительно с тремя сот¬нями кайтагской конницы, выявил в этом отношении свою солидар¬ность с горским обществом, осадил бывший в цитадели турецкий гарнизон в шестьдесят—семьдесят человек и для доклада Шах-Аббасу о покорности послал к нему несколько лиц из своих людей. Дербентцы также послали дербентца Ходжа-Магомед оглы и неко¬торых других лиц. За это шах в виде милости и воздаяния прислал уцмию Рустам-Хану приличествующие подарки и тем возвеличил и почтил его. Точно также он одарил и почтил поверенных дербент¬ского общества и велел, чтобы общество в воздаяние за эту служ¬бу было освобождено от разных податей и судебных пошлин.
Из состава своей свиты он послал Манучехр бека с частью стрелков, чтобы они по прибытии в Дербент закончили под руко¬водством уцмия Рустам-Хана дело осажденных там турок. Когда они занялись подготовкой совместного штурма крепости, осажден¬ные дали знать, чтобы им обеспечили безопасность, дабы явиться к шаху и стать на его службу. Эти согласились с их желанием и потому без боя завладели крепостью, а турецкий гарнизон был от¬правлен к шаху и остался у него на службе. Таким образом дер¬бентское общество и уцмий Рустам-Хан покорились Шах-Аббасу и шах поселил и в Дербентской цитадели свой новый отряд в качест¬ве гарнизона. При этом остальные правители Дагестана, Шамхал, Майсум, Кадии, Алибек Цахурский, все выразили. Шах-Аббасу по¬корность и верность, кто лично явившись к нему, а кто послав лю¬дей из близких, и тем снискали шахскую милость77 . И мать пра¬вителя Грузии Теймурас-Хана с тысячью человек грузин явилась туда к шаху, и они снискали его благословение. Даже от крымско¬го правителя Гази-Гирей-Хана прибыл туда к шаху с дружеским посланием и, дорогими подарками, некто по имени Гаджи-Байрам, который снискал безграничное внимание шаха.
В период осады Шемахинской цитадели, шах передвинул туда из Гянджы большие пушки и в течение шести месяцев, проявляя не¬обходимую предприимчивость и старание, разрушил часть стен и башен крепости, и осажденные были вынуждены просить у него пощады, при чем, получив гарантию безопасности, они сдали кре¬пость шаху. Из них Ахмед-Пашу шах успокоил ласковым приемом, как умного и толкового деятеля, но Шамсуддин-пашу с его сыном и братом и несколько человек- других лиц командного состава, сна¬чала уверив в безопасности, потом под предлогом разных обвине¬ний — казнил. В частности, шах питал сильную злобу против Шам-суддин-паши, а остальные лишь попали в огонь этого гнева, так как Шамсуддин-паша, претендуя на прозорливость и проявляя доблесть, высказывался о Шах-Аббасе и говорил по адресу шаха, что мол, он не сумеет взять крепость, и ничто ему не поможет. За ис¬ключением командного состава остальных защитников цитадели Шах-Аббас после обезоружения освободил, дабы ушли, куда хотят. Но население Ширвана, желая показать свою верность шаху, со¬вершило беззаконие и перебило большинство их. Зульфукар-Хан, назначенный Шах-Аббасом в этот свой приезд на должность пра¬вителя Ширвана в одну ночь в числе вышедших из цитадели турок убил даже тех, кто, будучи женаты на его сестре и племяннице, были главами семей, казнил их с их семьями всего тридцать две души и тем приобрел позорную славу.
Гюлистани-Ирем» сообщает, что когда шах был занят осадой Шемахи, к нему приехал Табасаранский правитель Майсум-Хан. Но огорченный там чем-то, Майсум-Хан обиделся и без позволения шаха вернулся со своим отрядом. Потом шах, чтобы расположить и привязать его к себе, послал ему в Табасаран подарок и почет¬ные одеяния, после чего Майсум-Хан послал из своей семьи девуш¬ку Майсумовой фамилии для вступления в шахский гарем, дабы этим упрочилась его близость к нему.
Там же говорится, что Шах-Аббас послал своего визиря шир-ванца Магомед-Салих-бека с почетной одеждой и высочайшими подарками в Кайтаг к уцмию Рустам-Хану. Также он почтил ос¬тальных правителей и старейшин Дагестана и объявил им соответ¬ствующие приказы, после чего из Шемахи направился в Ардебиль. В то время, по распоряжению шаха, Алибек Джеванширский пост¬роил на месте слияния рек Куры и Аракса мост, названный Джа-вад-Кюрписы78.
До покорения этих стран Шах-Аббасом, во время турецких пра¬вителей, Шабранский магал Кубинского уезда был под властью Табасаранского Майсума. После шахского покорения Майсум-Хан точно также, как и прежде, был занят выполнением функций влас¬ти, тогда как Ширванский правитель Зульфукар-Хан начал в Шаб-ране осуществлять свою власть и на этой почве между ним и Май-сум-Ханом возникло охлаждение и -взаимное отчуждение. Поэто¬му Зульфукар-Хан, доложив Шах-Аббасу обсотоятельства дела по своему и получив разрешение шаха, решил построить в Шабранс-ком магале крепость и посадить там от себя наиба79 и гарнизон. Зульфукар-Хан написал Майсум-Хану, что такое распоряжение по¬следовало от шаха и что необходимо это распоряжение выполнить. Но Майсум-Хан не согласился на это дело. Когда затем Зульфу¬кар-Хан, приехав сам в Шабран, начал строить крепость и делать необходимые распоряжения, Майсум-Хан двинулся из Табасара-ни о несколькими тысячами конных и пеших людей в Шабран и сказал сопротивление, причем Зульфукар-Хан не мог остановить его увещаниями через посланцев, и между ними произошло сражение. Здесь табасаранцы были разбиты и из них погибло до ты¬сячи человек. Разбитый Майсум-Хан вернулся оттуда обратно, а Зульфукар-Хан позаботившись о своих делах и о постройке кре¬пости, донес Шах-Аббасу о происшедшем. Шах из-за этого события огорчился на Зульфукар-Хана и приказал ему каким угодно спо¬собом примириться с Майсум-Ханом и умилостивить его. Тогда Зульфукар-Хан просил Майсума простить его в этом деле и выра¬зил свое раскаяние, но что толку, когда, погубив столько народу он довел свою расправу до того, что вверг в беду и огорчил не одних лишь табасаранцев, а пожалуй всех дагестанцев. И вот в 1018 г. Гиджры, 1609 году христ, эры, Шах-Аббас во время своей зимовки в Карабаге послал оттуда в Ширван одного из своих при¬ближенных по имени Карчугай-бек с некоторым числом служащих и с войском. Этот бек объявил там, что от шаха последовал при¬каз, чтобы ему с отрядом и сотрудниками отправиться в Шабран и туда же взять Зульфукар-Хана, сговорившись с ним, осуществить там новые распоряжения и доставить дагестанским старейшинам криказы, изданные шахом. Когда, таким образом, Карчугай-бек и Зульфукар-Хан, прибыв в Шабран, стояли там, однажды бек при¬гласил в свою палатку хана и сказал, что от шаха пришло секрет¬ное предписание, которое надо прочесть в уединенном месте. Затем бек пригласил Зульфукар-Хана в уединенное место и там велел его убить, объявив, что таков приказ шаха. Вместе с тем он объявил, что на его место назначен бывший раньше правитель Астрабада Юсуф-Хан-Мир-Шакар, и что необходимо ему же подчинить все находившиеся здесь персидские войска.
Карчугай-бек после убийства в Шабране Зульфукар-Хана от¬правил Майсум-Хану и прочим дагестанским старейшинам от ша¬ха письма и доказательства милости и тем осчастливил их, вслед¬ствие чего каждый из них в удостоверение своей преданности шаху снова отправили ему с нарочными разные приличествующие подар¬ки и письма. После этого дагестанские старейшины были верны шаху и несколько лет прожили спокойно, причем в 1025 (*616) го¬ду Кайтагский правитель уцмий Рустам-Хан поехал к шаху, удос¬тоился почестей и получил грамоту на управление городом Дербен¬том.
В «Гюлистани-Ирем» гово,рится, что Шах-Аббас перенес-тород Гянджу с первоначального места и основал на-хорошем месте од¬ним переходом выше. Там Он возвел крепость, мечеть; караван-са—рай, и тому подобные полезные строения. Точно также он построил в.Ширване много мечетей, школ, водопроводов, караван-сараев, кои и теперь существуют. И город Мазендеран он перенес и выстроил _ на хорошем месте. Прожив пятьдесят четыре года, шах, наконец, умер в Мазандеране и шахская власть перешла к его внуку Сам- Мирзе, сыну Сафи-Мирзы. Этому Сам-Мирзе было присвоено имя его отца, и он именовался шахом Сафи. Умер Шах-Аббас в 3038 (1628) году. Хроники сообщают, что Шах-Аббас был покровителем искусств, другом ученых и большую часть времени уделял совеща¬ниям, и беседам с покойным бесподобным и выдающимся80 Баха-уддином Амили. Но ради упрочения своей власти, он внес раскол среди мусульман относительно четырех халифов и оставил на па¬мять разросшуюся вражду81 .
У Шах-Аббаса много стихотворений и афоризмов. В том числе имеется следующее двустишье:
На свете две группы не имеют руководителей:
Сунниты Балха и шииты Кашмира.
В хронике «Гюлистани-Ирем» написано, что в 1048 году Гидж ры, 1638 году хр. эры, Кайтагский правитель уцмий Рустам-Хан, став сторонником Турецкой империи, предпринял шаги, направлен¬ные к тому, чтобы вывести дагестанцев из повиновения шаху Сафи. Недовольный за это уцмием, назло ему, шах Сафи своею шахскою милостью вызвал к себе пребывавшего в Буйнаке шамхала Сурхай-Мирзу, сына шамхала Ильдархана, сына шамхала Сурхай-Хана, и утвердил его в правах, подобно тому, как в предшествовавшем го¬ду утвердил его русский царь Михаил Федорович. Брат этого шам¬хала, по имени Алхас-Мирза, отправился к шаху Сафи, поступил к нему на службу и даже принял там имя Сафикули82, а от шаха получил титул Сафикули-Хан. Этот Сафикули-Хан несколько лет состоял правителем шахским в Эривани и в Ширване.
Там же написано, что по смерти шаха Сафи в 1052 году Гидж¬ры, 1642 году христ. эры, власть перешла к десятилетнему его сы¬ну Аббасу Второму. Этот шах, процарствовав двадцать четыре го¬да, умер, и Сефевидское царство перешло к его сыну Сафи-Мирза-шаху. Вскоре имя этого шаха было изменено, и ему присвоено имя шах Сулейман. Из грамот этого Сулейман-шаха, сохранившихся до сих пор в Дагестане у шамхалов, уцмиев и других старейшин, вид¬но, что в его эпоху и в эпоху его отца из шахского казначейства выдавалось денежное содержание дагестанскому шамхалу, его сы¬новьям, Аварскому хану Умахану, сыновьям Ильдархана, сыновьям Гирей-Хана и прочим правителям. Им также присвоены были в Ширване раятские селения, причем постоянно проявлялись в над¬лежащей мере с их стороны лойяльность, а со стороны шахов пра¬ва власти.
Там же написано, что со середины одиннадцатого века Гиджры (17 в. хр. эры) среди сыновей кайтагских уцмиев возник рас¬кол, и они разбились на две группы: одна из них жила в сел. Мад-жалисе, а другая в Янгикенте, причем всякий из них, к, кому, как к старшему по возрасту, должна была перейти власть уцмия, ста¬новился уцмием и лично со своей семьей выезжал и поселялся в селении Башлы, где и выполнял функции по управлению., В то время между этими двумя группами вспыхнула война; группа, прожи¬вавшая в Янгикенте, победила и перебила группу .жившую в Мад-жалисе. Но из этой побежденной группы один мальчик по имени Гусейн-хан был хитростью спасен от смерти одним из его молоч¬ных братьев,, который повез его к тогдашнему шамхалу. Мальчик этот, достигши там совершеннолетия, отправился оттуда в Саль-янское владение и поселился там в местности Рудбад в доме ме¬стного кадия Ахунда, Молла-Магомеда. Потом он женился на до¬чери этого ахунда по имени Хадиджа-бегим, затем отправился в Исфаган и там также женился на дочери одного из владетелей ро¬да Каджар по имени Зухра-ханум. Там он поступил на шахскую службу, прославился своей храбростью и благородством и получил от шаха ханство во владениях Сальянеком и Кубинском. Гусейн-Хан переехал с семьей в Кубинский уезд, построил крепость в се¬лении Худат и поселился там. По иранскому обыкновению он здесь развел сад. От жены каджарки у него родился сын, названный Ах¬мед-Ханом, и он избрал шиитское исповедание. В ПОО году Гкдж-ры, 1688 хр. эры этот Гусейн-Хан, собрав войско из кубинских, сальянских и прочих жителей, отправился в селение Башлы, изгнал оттуда занимавшего там должность уцмия по имени Али-Султана, поселился на месте уцмия и взял в свое управление как Кубинское и Сальянское владения, так и Кайтагское владение. Но Али-Султан уцмий бежал оттуда к шамхалу, сообщил и остальным старейши¬нам Дагестана о происшедшем, собрал уних до тридцати тысяч войска, завоевал Башлы, и занял свой прежний уцмийский трон, а Гусейн-Хан бежал оттуда в Кубинский уезд и там умер. (Из ро¬да этого Гусейн-Хана происходит известный Фатали-Хан).
В 1105 году Гиджры (1694) шах Сулейман умер, и шахом стал его сын султан Гусейн, В 1107 (1696) году умер вышеупомянутый уцмий Али-Султан и уцмием стал его сын Амир-Гамза. От шаха Султан-Гусейна была выдана уцмию Амир-Гамзе утверждающая грамота. Потом, когда Амир-Гамза в течение около десяти лет со¬стоял уцмием, сын вышеупомянутого Гусейн-Хана, Ахмед-Хан от¬правился из Кубинского уезда с войском в Кайтаг и завоевал Баш¬лы. Уцмий Амир-Гамза бежал оттуда в верхние магалы, а Ахмед-Хан завладел его троном. Таким образом уцмий Амир-Гамза, будучи бессилен вновь завоевать свой трон, умер в отлучке. -.Но у этого уцмия Ахмед-Хана появился другой враг -по имени Ахмед-Хан из их Кайтагской .ветви, а;именно: Ахмед-Хан,-сын уцмия Ул-лубия. Он. какою-то хитростью натравил одного слугу самого Ах¬мед-Хана сына Гусейн-Хана, заставил убить его в собственном до¬ме и власть уцмия осталась в руках Ахмед-Хана, сына Уллубия. (У этого убитого .Ахмед-Хана остался сын по имени Султан-Ахмед-Хан). В 1123 году Гиджры (1711) шахом Султан-Гусейном было дано упомянутому уцмию Ахмед-Хану, сыну Уллубия, кроме доходов с Кайтагского владения, увеличение жалования со ста туманов до двухсот туманов. (Тогдашний персидский туман равен тепереш¬ним трем рублям русских денег).
В эпоху султана Шах-Гусейна, в городе Кази-Кумухе, из рода проживавших там дагестанских шамхалов, выступил некто по име¬ни Сурхай, сын Гирея, сына Алибека и в результате, достигши власти хана в Кумухе, Кюринском округе и Ширване, стал извес¬тен под именем Сурхай-хана Первого. Подробности дела, как они изложены в достоверных хрониках83, таковы: род дагестанского шамхала, поставленного в Кази-Кумухе в эпоху Абу-Муслима, да будет к нему милостив всевышний аллах, размножился наследст¬венно и, когда из них старший возрастом получал достоинство шам¬хала, остальные его близкие ограничивались тем, что были в его распоряжении и повиновении. Но когда история перешагнула через тысячелетие после Гиджры84, шамхал стал зимою жить в плоско¬стных селениях — Буйнаке, и других, а летом возвращался в Ка¬зи-Кумух, и казикумухцы начали постепенно выходить из под влас-ги шамхала до такой степени, что шамхалы, кроме распоряжений о сборе с них налогов, в другие дела не вмешивались. Наконец, шамхал Сурхай-Мирза сын шамхала Ильдархана совсем оставил Кази-Кумух и поселился в селении Буйиаке. Этот Сурхай-Мираз умер в Буйнаке в 1049 году Гиджры (1639). Из шамхалов после него ни один не переезжал в Кази-Кумух и они остались жить то в Буйнаке, то в Тарки и в других плоскостных селениях. При та¬ких условиях Кази-Кумухское общество не стало звать к себе этих шамхалов и начало по соглашению назначать дли себя правителя из их родственников, остававшихся в Кази-Кумухе. Выбранному таким образом правителю они дали титул «халклафчи». (Значение этого слова на кази-кумухском языке, так сказать, главарь народа. Слово это составное из «халк» — народ и «лафчи», получившегося посредством присоединения к слову «лаф», означающему верх, частицы принадлежности «чи»). Избранный народом таким обра¬зом с именем халклафчи Сурхай, сын Гирея, вступил там в бой из-за этой должности с некоторыми родственниками и двоюродны¬ми братьями, получил много ран, но выздоровел, лишившись одной руки, и получил власть в той должности. Враги, выступившие про¬тив него, были им убиты,и его власть при отсутствии противников и претендентов упрочилась. Получив известность под именем Чу-лак-Сурхай85), он снискал безмерную преданность и расположение в Кази-Кумухском владении. Этот Сурхай и Кайтагский уцмий Ахмед-Хан создали в населении Дагестана возмущение против Кизилбашской державы и сговорились организовать убийство и уничтожение в Нухинском,, Ширванском .и..Кубинском уездах по¬ставленных шахом султаном Гусейном ханов и их служащих. Тако¬го рода решения свои они сообщили старейшинам, магалов Джар, Тала и Цахур, причем, в этом деле к их союзу примкнул один уче¬ный, житель селения Девелы Кубинского уезда, стоявший во гла¬ве местного медресе, некто Гаджи Дауд эфенди. Этот ученый при¬ехал к уцмию Ахмед-Хану на свидание и по его совету отправился в Кубинский уезд и склонил население к заговору. Между прочим, уцмий Ахмед-Хан послал в Кубинский уезд кайтагское войско во главе с Муртузали, сыном уцмия Амир-Гамзы, а с другой стороны Гаджи-Дауд собрал в Кубинском уезде суннитов и оба отряда сов¬местно завладели Шабранским магалом, разгромили его, истреб¬ляя попадавших в их руки кизилбашцев, а также разрушили са¬мый город и разграбили имущество населения. После этой победы уцмий Ахмед-Хан передал кайтагское войско в распоряжение не¬коего Али-Джорука, который, соединившись с местным отрядом, собранным Гаджи-Даудом, завладел крепостью Худат. Здесь они убили Кубинского хана Султан-Ахмед-Хана, сына Ахмед-Хана и внука вышеупомянутого Гусейн-Хана, истребили его сторонников и членов семьи, и лишь его грудной ребенок мальчик по имени Гу-сейн-Али, был спрятан одним из надежных людей, отвезен в Са-мурский округ и там воспитан. (Этот Гусейн-Али впоследствии, ко¬гда русский царь Петр Великий прибыл в Дербент, отправился к нему и получил от него утверждение в должности хана Кубинского уезда). После этого события уцмий Ахмед-Хан, собрав много на¬роду из Кайтагского и Акушинского районов, отправился в Кубин¬ский Мушкюр86 и совместно с Гаджи Даудом занялся управлени¬ем. Вместе с тем из Кази-Кумуха прибыл в Кюринский округ Чу-лак-Сурхай-Хан с большим войском, собрал еще войско из кюрин¬цев, отправился в Кубинский уезд и соединился с уцмием Ахмед-Ханом, а жители магалов Цахур, Джари Тала вторглись с той сто¬роны в Нухинский уезд. Выступившего против них из Ширвана в поход кизилбашского хана, бейлярбея Гусейн-Али-Хана и его от¬ряд они перебили в Нухинском уезде.
В Кубинском уезде отряды уцмия Ахмед-хана, Чулак-Сурхай-хана и Гаджи-Дауда доходили численностью все вместе до трид¬цати тысяч человек. С таким войском уцмий, хан и гаджи двину¬лись на город Шемаху, но в виду того, что население Шемахи силь¬но укрепило подступы к городу, они вернулись, не сумев завладеть городом и на обратном пути разграбили попутные селения и Муш-кюрский магал. Уцмий Ахмед-хан оставил в Кубинском уезде при Гаджи-Дауде, часть своего войска под начальством своего родст¬венника Хаспулата, сына уцмия Амир-Гамзы, и, таким образом, окончательно подчинил себе Кубинский уезд. В этом положении прошла зима того года, а весною уцмий Ахвмед-хан снова приступил к сбору войска для похода на Шемаху, и месте с тем известил об этом Кази-Кумухского Чулак-Сурхай-ха-Йа, приглашая его выступить с войском в Кубинский Мюшкюр. Но шамхал Адиль-Гирей-хан предложил уцмию Ахмед-хану не от¬правляться в поход, не забывать благодеяний, оказанных ему Пер¬сидской державой. Шамхал даже пригрозил уцмию, что, мол, если ты из Кайтага выступишь в поход, то я завладею этим районом и не дам тебе вернуться туда. Поэтому уцмий Ахмед-хан не мог сам выступить в поход, а послал часть своего войска к пребывавшему в Кубинском уезде Хаспулату и приказал ему пойти на Шемаху, вместе с Чулак-Сурхай-ханом и Гаджи-Даудом.
И вот в 1124 году Гиджрты (1712) Чулак-Сярхай-хан, Хаспулат и Гаджи-Дауд с большим войском снова двинулись на Шемаху и, наконец, с помощью местных суннитов завоевали город. Они убили там Гусейн-хана, вновь назначенного Персией на должность бей-лярбея вместо убитого в Нухинском уезде Гусейн-Али-хана, пере¬били его отряд, причинили чрезмерные бедствия шиитскому обще¬ству убийствами и грабежами, убили до трех сот купцов, прибыв¬ших из России для торговли и разграбили товары на сумму до че¬тырех сот тысяч туманов. Из означенных главарей Сурхай-хан и Гаджи-Дауд написали в Константинополь о покорении Шемахи и заявили о своей покорности Турецкой державе, прося для себя ее протектората. Из Турции был послан в Шемаху Сары-Мустафа-Паша с небольшим отрядом на помощь бывшим здесь лезгинам, причем приказ из Турции о назначении на Шемахинское ханство последовал на имя Гаджи-Дауда, а Сурхай-хан, обиженный судь¬бой, отправился в Нухинский уезд и остался там .Между тем в уп¬равлении Нухинским уездом в должности бейлярбёя с титулом па¬ши был Турцией утвержден цахурец по имени Али-Султан. Но ко¬гда по новому донесению Сары-Мустафа-паши в Константинополь правительство узнало, что Сурхай-хан в сравнении с Гаджи-Дау¬дом пользуется в этих краях преобладающим влиянием и более до¬стоин звания Шемахинского хана, Сурхай-хану снова было вруче¬но управление Ширваном, и из Турции ему были посланы феска для головы, украшенная драгоценными каменьями на подобие ко¬роны и прочие почетные одеяния. Гаджи-Дауд был вызван в Кон¬стантинополь и там умер. Таким образом Ширванское владение ос¬талось у Сурхай-хана до выступления Надир-шаха. Грузия, Гянд¬жа и Эривань постепенно также подпали под турецкий протекто¬рат.
Однако уцмий Ахмед-хан, видя, что от завоевания Ширвана он не получил ничего и не извлек никакой пользы, собрал в Дагеста¬не войско для покорения его себе и двинулся туда. Но, получив из¬вестие, что в это время в Дагестан вступило русское войско, уц¬мий Ахмед-хан, будучи не в силах добиться чего-либо относитель¬но Ширвана, пограбил попавшееся ему там имущество и спешно возвратился с войском в Кайтаг.

ГЛАВА 6-ая.
О событиях после похода русского императора Петра Великого в Дагестан до выступления Надир-шаха сюда.
Как изложено в хрониках о Петре Великом и о Надир-шахе, из¬вестие об убийстве русских купцов и разграблении их имущества при вышеуказанных обстоятельствах сильно задело Россию, и она предложила персидскому шаху султану Гусейну наказать винов¬ных в том лиц и извиниться перед Русской державой. Но султан Гусейн был постигнут другим горем и, не мог выполнить этого тре¬бования России. А именно, в 1134 году Гиджры, соответствующем 1721 году христ. эры, афганский эмир Махмуд Галиджан, придя с большими силами, приступил к завоеванию Иранских владений, при чем в городе Исфагане он осадил султана Гусейна и его войс¬ко и подверг их безмерному стеснению, так что, в виду крайней затруднительности в продовольствии, многие из них умерли с го¬лоду. Наконец, в 435 году Гиджры в месяце Магараме, что соот¬ветствует 1722 году христ. эры, афганцы завладели Исфаганом и заключили там в тюрьму султана Гусейна. (Арестованный султан Гусейн, пробыв до 5 лет в заточении в Исфапшс, был казнен воца¬рившимся после Махмуда Галиджаи племянником его Ашрефом, а арестованных детей и членов семьи шаха в числе 31 человека Махмуд казнил сам). Этот Махмуд установил в Персидском госу¬дарстве чекан денег и хутбу87 со своим именем. Дети и члены фа¬милии арестованного шаха также были там арестованы, но из сы¬новей шаха только Тахмасб-Мирза в то время был в Казвине и, получив там право на трон, воцарился, приняв титул шаха. Затем, когда Махмуд отправил против него на Казвин свое войско, шах Тахмасб бежал из Казвина, прибыл в Азербайджан и пребывал здесь. Этот именно шах Тахмасб обратился к Российской империи за помощью, послав в Россию своего близкого человека по имени Исмаил-бек. На основании этих предшествовавших обстоятельств, Петр Великий послал морем в Решт одного генерала с десятью тысячами солдат и сам двинулся в поход в Дагестан, чтобы наказать лезгин и покорить эти земли. Царь этот, отправив из России сухим путем в Дагестан девять тысяч драгун, двадцать тысяч ка¬заков, тридцать тысяч татар. -И двадцать тысяч калмыков, что в .общем составляет семьдесят девять тысяч, сам решил двинуться сюда морем из Астрахани: На двухстах семидесяти одном судне он двадцать тысяч пехоты, пять тысяч саперов, снаряжение и оружие и сам с ними двинулся в путь в 1134 году88 Гиджры, что Соответствует 722 году христ. эры, июля месяца в 18-ый день.* Когда император достиг местности под названием Чахар-тепе, к нему прибыл навстречу посол с письмом, высланный дагестанским шамхалом Адиль-Гирей-ханом. Он объявил, что упомянутый шамхал ожидает его прибытия и готов к его услугам. В 24-ый день того же месяца император, высадившийся на остров Чечен, послал отсюда одного офицера, поручика по фамилии Лопухин, с трид¬цатью всадниками к шамхалу с приказом, чтобы он разослал ста¬рейшинам Дагестана и в Ширванские края объявления и склонил их на сторону Русской державы.
28-го числа того же месяца император приказал, чтобы суда стали в Аграханском заливе, а войска высадились на берег. Он ра¬сположил их на отдых в, подходящем пункте в трех милях рассто¬яния от реки Сулака, при чем велел вокруг лагеря соорудить проч¬ные окопы. Каждый день император в течение дня стоял в лагере с войсками, а ночью пребыл со старшими командирами на судне. Причина остановки, здесь была в том, что конные части, шедшие по сухому пути, т. е. вышеупомянутые семьдесят девять тысяч, должны были здесь подоспеть к императору, но вследствие неко¬торых затруднений в пути, вызванных недостатком воды и фуража для лошадей, их прибытие запоздало против назначенного време¬ни. Кроме того, им дорогу преградило общество Эндери и там про¬изошли бои, задержавшие их. Подробности дела таковы: когда те войска дошли до границ земель Эндери, общество это решило не пустить их пройти в Дагестан и 23-го числа того месяца вступило с ними в бой. Общество было разбито и драгунские полки, завла¬дев тем селением, сожгли его. В этом сражении численность обще¬ства Эндери и других сельчан, прибывших к ним на помощь, до¬ходила всего до пяти тысяч. Многие из них были убиты, ранены и попали в плен, а с русской стороны там было убитых до семидесяти человек и много было раненых. Хроники сообщают, что со стороны Эндери там убито было до трехсот человек.
Когда конные части подоспели, император, оставив в Аграханском заливе несколько судов, остальные отправил с бывшим на них войском в Дербент, а в лагере с больными и ранеными оставил ты¬сячу казаков. 7-го августа с конницей император двинулся оттуда сухим путем в Дагестан и с большими затруднениями переправил¬ся через реку Сулак. Здесь к императору навстречу прибыли Ак-сайский правитель Султан-Махмуд и послы, прибывшие от шамхала Адиль-Гирей-Хана. Ими были преподнесены царю в подарок пятьдесят голов быков и девять голов прекрасных лошадей. И, так как на путях перехода от Сулака в Дагестан, на каждой стоянке по приказанию шамхала принимались меры в отношении воды, фу¬ража и прочего снабжения, то без задержек и затруднений для войска император 12-го августа достиг стоянки на приготовленном шамхалом месте на расстоянии одного перехода от Тарки. Остав¬шись на ночь в лагере, император на следующий день отправился со свитой по приглашению в гости в Тарки в дом, шамхала. Осмотрев селение Тарки, царь после еды и выражения благодарности вернулся в лагерь и там провел ночь. Три ночи он отдыхал там. Затем император послал оттуда в Дербент полковника Наумова с двенадцатью казаками и еще одним офицером и приказал, чтобы войско, отправившееся туда морем, высадилось с судов и располо¬жилось на подходящем месте, так как дербентские общественные поверенные, прибыв сюда к императору, доложили от имени обще¬ства о покорности и повиновении и, таким образом, с той стороны выявилось доброе расположение. В действительности так и было, т. е. когда те суда подошли к Дербенту, местный наиб Имам-кули-бек и общество выразили покорность командиру отряда, офицеру по фамилии Соймонов, а затем часть солдат с судов, высадившись наружу, заняла караулом место недалеко от моря между двумя воротами в приморской части северной стены.
16-го числа того же месяца император выступил с войском из под Тарки,, оставив там Адиль-Гирей-Хана, направился к селению Утамыш и 18-го числа дошел до земель Утамыша, каковое селе¬ние, подчиняясь уцмию Ахмед-Хану, зависело от непосредственно¬го своего правителя по имени Султан-Махмуд. Этот правитель по приказанию уцмия, собрав из тех районов и округов до шести ты¬сяч войска, приготовился сразиться с русскими.
Дойдя до владений Утамышских, император послал одного офи¬цера с тремя казаками к утамышскому правителю Султан-Махму¬ду и предложил ему явиться к нему и не ввязываться в невыпол¬нимые предприятия. Но правитель велел убить офицера и казаков и распорядился начать битву с русскими. Когда дело дошло до го¬рячей схватки, войско правителя было разбито, часть людей уби¬та, часть попала в плен, с уцелевшими правитель спасся бегством а русское войско разграбило и сожгло их селение, достигавшее пятисот домов, а также разграбило и другие ближние селения. Из числа пленных император казнил несколько лиц. При этом русским войскам досталось до пяти тысяч овец и прочих угнанных живот¬ных.
2! августа император с войсками достиг Дербента. Дербентский наиб Имам-Кули-бек и общества мусульманское, армянское и ев¬рейское, все стар и млад вышли навстречу из города и стали в. ря¬ды. В момент встречи наиб Имам-Кули-бек преподнес императо¬ру сделанный из серебра ключ от ворот. Дербентской цитадели, в которой за отсутствием иного представителя власти и войска со стороны персидской державы, власть была у наиба, а охрана оставалась на ответственности общества. Император выразил наибу, старейшинам дербентским и обществу соответствующее благорасположение, а затем строевым порядком с военной музыкой вступил в Дербентскую цитадель, осмотрел ее и нашел там оставшиеся от персов двадцать три пушки. Затем пехота была расположена на берегу моря вблизи от города, а конные войска — драгуны, каза¬ки, татары, калмыки и прочие — были отправлены в Молла-кент и соответствующие пункты. Корабли в море стали недалеко от Дер¬бента. В несколько дней по приказанию императора было постро¬ено укрепление на берегу реки в Молла-кенте, а другое укрепле¬ние было построено в местности, называвшейся Орта-Бугам. По обе стороны Дербента там и сям были расположены охранные соо¬ружения и подготовлено разного рода снаряжение.
Император пожаловал дербентскому наибу Имам-Кули-беку чин генерал-майора и утвердил его в должности хана для дербент¬ского общества. Из этого общества многих лиц он зачислил на слу¬жбу и передал в распоряжение Имам-Кули-бека., И остальным ста¬рейшинам Дербента он даровал подходящие милости.
Во время своего пребывания в гор. Дербенте император послал морем в город Баку одного поручика и несколько других служа¬щих в качестве послов с тем, чтобы бакинское население покори¬лось ему, дабы император стал для них покровителем. Но эти пос¬лы вернулись оттуда и сообщили, что бакинские жители не пусти¬ли их сойти с судна, в город и ответили, что, мол, мы сами себя за¬щитим и другого покровительства нам не надо.
Во всяком случае, таким неподабающим ответом император был огорчен и, кроме того, его намерение заключалось в том, что¬бы двинуться туда, завладеть Баку и вместе с тем в Дагестане в полной мере осуществить свою власть. Но благодаря стечению обс¬тоятельств, он не простер своего похода дальше города Дербента и решил вернуться отсюда в Россию по следующим причинам: во-первых, в Персии насильственно взявший власть Махмуд Галид-жаи достиг большого могущества и сеял зло. Во-вторых, отряду до десяти твсяч человек, отправленному морем в Решт, вследствие обращения шаха Тахмасба за помощью, персы оказали враждеб¬ный прием и дали сражение, а договор, заключенный с Россией приехавшим с просьбой о помощи Исмаил-беком, отвергли. В-треть¬их, суда, шедшие из Астрахани с необходимыми для войска пред¬метами снабжения и снаряжения, потерпели в море крушение, а так как в то время в Дагестане продуктов и зерновых хлебов бы¬ло мало, то выяснилось, что войско неизбежно подвергнется лише¬ниям, ибо в течение нескольких дней пребывания в Дербенте кон¬ные войсковые части разграбили селения, расположенные от Дер¬бента вплоть до Кубинской реки Бильбилечай, собрали их имуще¬ство и рассеяли их, а чтобы в, Дербент приходили продукты и зер¬но.из другого места, то этой возможности не оставалось: население города и окрестных земель постигли голод и всякие бедствия. Поэ¬тому император, оставив в Дербентской цитадели до трех тысяч солдат в качестве гарнизона, объявил об обратном выступлении остальных войск оттуда в Россию. В соответствии с этим распоряжением он выступил назад из Дербента в 1134 году Гиджры, что соответствует 1722 году христ. эры, в начале сентября.
Император во время этого похода основал крепость в том мес¬те, где от реки Сулак отделяется Аграханский проток, поселил в ней часть войска и сильно укрепил ее. Император приказал также соорудить на реке Сулаке из деревьев прочную плотину, чтобы от¬туда много воды пошло по Аграханскому протоку, и это было вы¬полнено. В общем, сделав там подобные распоряжения, император увел весь избыток войск своих в Россию, а именно: отправил кон-ные части сухим путем, а сам с остальным регулярным войском 26 числа того месяца двинулся из Аграханского залива на судах в Астрахань.
Когда войны и столкновения, происходившие в то время между Россией и Турцией, закончились мирным договором в 1137 году Гиджры, 1725 году христ. эры, то по условиям его Дагестан, Дер¬бент, Баку, Сальяны, Гилян, Мазандеран и Астрабад вошли в сос¬тав владений Российской державы, а Ширван, Грузия и Армения вошли в состав владений Оттоманской империи и, таким образом, а то время прекратились в этих краях власть Персии.
Когда император возвращался в Россию, им было приказано командиру отряда, поселенного в крепости, сооруженной на месте отделения Аграханского протока от реки Сулак, генерал-майору Кропотову, чтобы он переселил жителей города на Тереке с их места и поселил у этой новой крепости, и чтобы здесь построил красивый город. Согласно этого приказа, означенный генерал через некоторое время начал принимать меры. Но в этом деле окрестное дагестанское население, старейшины и шамхал Адиль-Гирей-хан не усмотрели добра для Дагестана, изменили России, собрали в Дагестане до тридцати тысяч войска и, напав на эту крепость, на¬чали войну против бывшего там русского отряда. Означенный ге¬нерал со своим войском сделал вылазку из крепости, дал ополче¬нию сильное сражение и разбил его. С обеих сторон много было убитых, а уцелевшие дагестанцы рассеялись в бегстве. Генерал со своим войском двинулся и многие селения в тех краях разграбил и сжег, а шамхала Адиль-Гирей-хана он хитростью привел к себе, арестовал и отправил в Россию, так, что жизнь этого шамхала окончилась в России.
В 1140 году Гиджры, соответствующем, 1727 году христ. эры, император Петр умер, прожив пятьдесят три года, и власть в Рос¬сии перешла к его внуку Петру второму, сыну Алексея. Потом в 1143 году Гиджры, 1730 году христ. эры, этот Петр умер и власть в России перешла к ее величеству Анне, дочери брата Петра Ве-ликого по имени Иван 89.

ГЛАВА 7-ая.
О событиях после появления Надир-шаха в Дагестане до момента убийства его и распадения Надировой державы.
Первоначальное имя Надир-шаха — Надир-Кули. Имя его от¬ца Имам-Кули. Этот Имам-Кули происходит из Туркестана и турк¬менского племени Афшар. В связи с столкновениями, происшедшими-там, между некоторыми царствовавшими в Туркестане лицами из рода Чингисхана упомянутый Имам-Кули бежал со своей ро¬дины в Азербайджан. Отсюда во время выступления Шаха-Исма-ила, сына шейха Гайдара Сефезида, Имам-Кули переехал и посе¬лился во владении Ибур около истоков Гуйкан. Здесь родился На¬дир-Кули, в 1101 —1690 году. Достигши совершеннолетия, Надир-Кули женился на дочери пользовавшегося в том крае почетом и влиянием Баба-Али-Коса-Ахмедлу, а после смерти этой дочери женился на второй дочери его. По этой причине Надир- Кули занял среди местного населения почетное положение и стал известен под именем Надир-Кули-бек. Затем Иадир-Кули-бек на службе у пра¬вителя Махмуда Сеистанского обнаружил природную храбрость, за¬ложенную в его натуре, и своей доблестью и мужеством приобрел славу и широкую известность. Потом он вернулся со службы у Махмуда к себе на родину во владение Ибур и постепенно забрал эту страну в свое управление. И вот, когда власть шаха Тахмаспа расшаталась и Иранские владения стали покорять с одной стороны афганцы, с другой Турция, с третьей Россия, Надир-Кули-бек явил¬ся к шаху и поступил к нему на службу, при чем, чтобы добиться особой близости к нему, он переменил свое имя на Тахмасп-Кули90, преданной службой снискал расположение »шаха и получил от не¬го титул хана. Ряд битв имел последствием возврат Иранских вла¬дений из чужих- рук. Под конец, когда его взгляды не сошлись со взглядами шаха Тахмаспа и со стороны шаха стали обнаруживать¬ся признаки недовольства, высшие царедворцы в союзе с Тахмасп-Кули-ханом низложили с престола шаха Тахмаспа в 1145 году Гиджры, 1732 г. христ. эры91, .провозгласили шахом его грудного ребенка, под именем шах Аббас, избрали протектором царства Тах-м-асп-Кулиах-на (Надир-шаха), но печать и хутбу присвоили име¬ни того ребенка. Наконец, в 1148— 1735 году старейшины народ¬ного собрания в Муганской степи призвали его на царство, и он стал Надир-шахом.
Стараниями и мероприятиями Надир-шаха персидская держа¬ва постепенно ожила, и области, отнятые у нее соседними государ¬ствами, начали возвращаться. В том числе по мирному договору, заключенному между Россией, и Персией в городе Реште а 1144 году Гиджры, 3732 году христ. эры91, границей между Россией и Персией было назначено место отделения Аграханского протока от реки Сулак, где была русская крепость, и южные области от этой границы — Дагестан, Дербент и Баку — были возвращены Персии.
Также точно был заключен мир в 1146 году Гиджры, т. е. в 1733 году хр. эры, между Персией и Турцией, причем Ширван, Грузия и Армения были возвращены Персии.
Но занимавший должность ширванского хана вышеупомянутый Кази-Кумухский Чулак-Сурхай-хан сидел там крепко и решил от¬стоять ту землю своей силой. Несмотря даже на то, что ему, как подвластному турецкой державе, был послан приказ Султана Мах¬муд-хана, чтобы он выехал оттуда и передал свое владение персид¬скому шаху, Сурхай-хан убил привезшего этот приказ слугу пра¬вителя Астары Мусы Талышинского и ответил, что, мол я, завла¬дел Ширваном при помощи мечей мусульман-лезгин, а не по по¬жалованию Турецкой державы. Когда о подобном ответе услыхал Надир-шах, прибыв со своим войском на берег реки Куры, поучительно для наказания Сурхай-хана двинуться в Ширван. В исто¬рии Надира говорится, что в 1147 году Гиджры, 1734 году хр. эры, Надир-шах, прибыв со своим войском на берег реки Куры, полу¬чил сведение, что Сурхай-хан выехал из Шемахи, прибыл в Ка¬балу и собрал там войско из лезгин, нухинцев и остававшихся ту¬рок. Тогда Надир.-шах поспешно двинулся на Шемаху и в августе того года в 17-й день благополучно вступил в этот город. Там он сделал необходимые распоряжения, назначил правителей, и поста¬вил у власти своего сына Насрулла-Мирзу с небольшим войском.
Послав в Кабалу против Сурхай-хана одного военоначалышка по имени Тахмасп-Кули-хан с двенадцатитысячным войском, сам Нади,р-шах двинулся с двенадцатитысячным войском через Кубин¬ский уезд в Дагестан Между тем отряд, выступивший против Сур¬хай-хана, встретился с ним между Кабалой и Шемахой в местнос¬ти Деве-Батан, и между ними произошло сильное сражение, при¬чем сторонники Сурхай-хана были разбиты и бежали. Он сам с бывшими при нем лезгинами направился в Кази-Кумух, а бывшие с ним в союзе турки и паши бежали оттуда в город Гянджу.
После выступления из Шемахи Надир-шах на десятый день прибыл со своей двенадцатитысячной конницей, артиллерией и сна¬ряжением в сел. Хосрех Кази-Кумухского округа. Там он узнал, что Сурхай-хан переправиился через горы со стороны Кабалы, прибыл сюда и собирает новое войско. Тогда шах безотлагательно двинул¬ся из Хосрёха н:а город -Киза-Кумух, что составляет однодневный переход, причем в пути он получил успокоительное письмо от Сур-хай-хана с просьбой прощения. Но шах, не поверив ему на письмо, велел, если просьбой прощения, немедленно прибыть к нему, а иначе он не оставит своего плана из-за сомнительных обещаний. В результате шах двинулся дальше и, дойдя до места в расстоянии одного фарсаха от Кази-Кумуха, увидел, что Сурхай-хан, вырыв там окопы, готовится к битве и, разрушив мост через ущелье, за¬нял дорогу. Надир-шах тотчас же начал битву и приказал, чтобы войско всеми мерами очистило путь. В этой битве с обеих сторон .много было убитых, отряд Сурхай-хана был разбит и бежал, а сам хан поспешил в; Кази-Кумух и, взяв свою семью, бежал в Ава¬рию, причем он и члены семьи спасли свою жизнь, но домашнюю обстановку, утварь и все имущество оставили дома. Шах, вступив в Кази-Кумух, завладел всем имуществом и ценностями хана, а также, приказав разграбить имущество и стада жителей Кумуха и других селений, собрал огромную добычу. Там он пробыл значи¬тельное число дней, у многих старейшин разрушил дома и самих их подверг сильным наказаниям.
Когда во время этого похода Надир-шах стоял в Кази-Кумухе, к нему приехал и, выразил свою преданность Хаспулат-хан, сын шамхала Адиль-Гирей-хана, высланного в Россию. Шах дал ему должность шамхала в Дагестане, возвеличил его, дав почетное оде¬яние, и подарил ему всех лиц, арестованных в Кази-Кумухе. За¬тем, имея в виду холодную погоду и приближение зимы, шах не предпринял похода в Аварию, отложил окончательное наказание Сурхай-хана на будущее время и вернулся в направлении Ахты. Подойдя к Ахты, он увидел, что мост на реке разрушен, и дорога шаху преграждена. Тогда шах велел немедленно построить через реку новый мост и переправился на Ахтинскую сторону. Населе¬ние, осмелившееся там собраться против него, он рассеял, часть их убил и истязал. Некоторых виновных шах в порыве «гнева наказы¬вал даже самолично.
Отослав имущество и обоз из селения Ахты по Мискинджинской дороге через Шахдаг в Кабалу, шах сам по Хачмазской дороге с большими лишениями доехал до Куткашена в 1147 (1734) году в третий день месяца тешрина первого92.
Когда Надир-шах вернулся на этот раз из Дагестана, кубинцы, ахтинцы и кюринцы, объединившись, напали в крепости Худат Ку¬бинского уезда на Гусейн-Али-хана, сына Султан-Ахмед-хана, ко¬торый, будучи ханом по назначению шаха, проживал там. Они держали его в той крепости в осаде, пока он не был освобожден прибывшими в Худат шахским правителем Дербента, Дербентским обществом и шамхалом Хаспулат-ханом, которые рассеяли лезгин, собравшихся против него.
Когда Хаспулат-хан в этом походе направился в Кубинский уезд, Аварский хан Умахан с небольшим отрядом явился и начал грабить селения шамхала. Тогда местное население сразилось с маханом около селения Параул, причем в этой битве Умахан был убит, а оставшийся отряд его бежал в Аварию.
Еще до заключения мира между Турцией и Надир-шахом, от
—————нет страницы————
ему, что со времени его ухода из Кази-Кумуха они не подчиня¬лись Сурхай-хану, что тот, как тогда выселился с семьей оттуда в Аварию, так и не возвращался больше в Кази-Кумух, и что сейчас он также ушел в Аварию. Тогда шах, считая достаточным это сви¬дание с ними, не пошел на Кази-Кумух9б), а направился в сторону Акуши и в Кайтагский край, так как Кайтагский уцмий Ахмед-хан и раньше не являлся к нему с повинной, а акушинский кадий, ко¬торый раньше в бытность шаха в Кази-Кумухе явился к нему и удостоен был внимания, на этот раз вышел из повиновения, пере¬шел на сторону Сурхай-хана и послал ему войско. Направляясь от Дусрака в Кайтаг, шах командировал часть своего войска против Даргинских селений. Отряд этот, прибыв в те края, сразился с на¬родом, собранным Акушинским кадием, рассеял его, награбил тага много скота и вещей и много людей взял в плен. В результате на следующий день Акушинский кадий, явившись к шаху, извинился и просил прощения. Шах его помиловал, а даргинцев, попавших в плен, освободил.
Когда затем шах окружил Кара-Курейш, где заперся уцмий Ах¬мед-хан, и разбил кругом свои палатки, уцмий Ахмед-хан просил помилования и с почетными лицами отправил к шаху свою дочь просить прощения. В результате шах простил ему вину, а его дочь с почетом выдал замуж за бывшего при нем Кубинского хана Гу-сейнали-хана, сына Султан-Ахмед-хана. Это тот самый хан, кото¬рый, будучи из рода уцмиев, был увезен еще ребенком в Самурс-кий округ, когда отец его был убит в крепости Худат. Этим браком шах примирил его с уцмием.:
Когда шах был на этот раз в Кайтагских краях, население Са-мурского округа, в частности Докузпаринского население, достави¬ло ему в подарок тысячу голов лошадей. Из них несколько лиц шах взял в заложники, чтобы они ему впредь не изменяли. В то же время, так как и селения Табасаранского магала были шахскими войсками разграблены, разорены и всячески притеснены, то и по¬четные лица этого магала явились к шаху просить помилования и шах их обласкал. Под конец, осчастливив разными милостями и почетной одеждой шамхала Хаспулат-хана и прочих дагестанских старейшин и отпустив их, шах прошел через Дербент, прибыл в .Ку¬бинский уезд и там расположился на отдых в поселении под наз¬ванием Гасан-Кала. Оттуда он направился в Муганскую стпеь для организации народного собрания.
Отклонение. Возникновение этого .народного собрания и его сущность таковы: Надир-щах — назначил собрание для совещания о том,, как на, будущее время рознь и вражду между персами и сунитами превратить в согласие, чтобы между ними не было пролития крови. А именно, около возведанного им. Джаватского моста на, месте слияния реки Куры с рекой Араксом он приказал построить из дерева и камыша до двенадцати тысяч домов и соответствующее с этим число мечетей, бань и караван-сараев и приказал по всем областям, чтобы в 1147 году Геджры, 1735 году христ. эры, в начале марта из каждой области явились, туда, почетные ста¬рейшины, поверенные их общества. И сам шах туда поехал. Затем, когда соответствующие лица полностью собрались, Надир-Шах предложил наро¬дам, чтобы они сообща сговорилась — назначить себе на царство достой¬ного человека,, так как — сам он до сих пор потрудился обезопасиь госу¬дарство со стороны врагов, довел его до силы и размеров, превосходящих древнее его состояние, и желает, не вмешиваясь больше в государствен¬ные дела, отдохнуть в покое. Тогда все присутствовавшие ответили ему, что кроме него нет лица, достойного царствовать над .ними, и все настойчиво просияй его принять корону и престол Персии. Тогда Надир-шах внял просьбам населения Ирана с тем условием, чтобы они не поносили и не отвергали, трех халифов), чтобы подражали вероучению имама Джа-фар-Садыка, да будет над его предками и потомками благословение и благополучие, чтобы ладило хорошо с суннитами и при паломничестве бы¬ли с ними, солидарны как единоверцы, подобно тому, как они ладили, до выступления шаха Иамаила, сына Шейх-Гайдара Сакрави. И вот все при¬сутствовавшие достойнейшие, ученые, благородные и старейшины, испол¬нили желание шаха и запротоколили соответствующее торжественное обе¬щание. После этого- Надир-шах в 1147 году месяца Шевваля в 24-й день.98), воссев там на престол; Иранского царства, объявил о своем воца¬рении, нависай послания к государю Тарции и государю России, отправил им драгоценные подарки и приобрел их дружбу. В истории Надир-шаха говорится, что там о вошествии его Мирза К.авамуддин Казвини, в духе «как хорошо, что так «лучилось», но какой-то вдутой мазвинец на¬писал о том же в духе «не хорошо, что так случилось», После этой даты Надир присвоил своему имени хутбу и также на государственной печати велел изображать «Султам Надир»99.
Возвращаемся к сути дела. Когда в 1149 (1736) году Ширван-ский бейлярбей Мехти-хан по служебному делу прибыл в Дербент, дербентский правитель Мурад-Али-Султан Устаджа»ллу, с которым у него издавна была вражда, натравил на него часть дербентского населения, причем в происшедшем столкновении дербентцы уби¬ли Мехти-хана. После этого из виновных дербентцев часть бежала в Кайтаг к уцмию Ахмед-хану, прося его покровительства, а часть вошла в дербентскую цитадель и заперлась там. Но часть дербент¬ского общества, непричастная к этому преступлению, составляв¬шая большинство, зная, что за это дело город постигнет большая Надировская кара, ради своей реабилитации в глазах шаха арес¬товала Мурад-Али-:хана, как виновника преступления, перебила дербентцев, укрывшихся в цитадели, и о происшедшем немедленно сообщила письмом Надир-шаху. Тогда Надир-шах послал в Шир-ван на должность бейлярбея курклинца по имени Сардарбек, а в Дербент послал правителем карачурца по имени Неджеф-Султан и приказал выслать к нему прежнего правителя, арестованного дер-бентцами. Потом в бытность шаха в городе Испагани этот аресто¬ванный прежний правитель был доставлен к нему и шах его каз¬нил. Последовал также приказ от шаха уцмию Ахмед-хану предав¬шихся ему виновных дербентцев арестовать и выслать в Ширван к новому бейлярбею Сардар-хану. Так и было сделано.
Надир-шах распорядился также выслать виновных в этом про¬исшествии дербентцев и их семьи из Дербента в Ширван, в мест¬ность, называемую Аксу, для водворения там на жительство, а из Ширвана, взамен этих выселенцев переселить в Дербент семьи беспокойного племени по имени Сурсур. Это также было выполне¬но.
В 1151 (1738) году лезгины магалов Джар и Тала100 изменили державе Надира, а так как Надир-шах в то время был в Индийс¬ком походе, то его брат Загируддовле Ибрагим-хан выступил для наказания лезгин. Между сторонами произошла битва, причем, Ибрагим-хан был убит, а из его отряда уцелевшие вернулись об¬ратно. В этой битве с обеих сторон погибло много людей. Лезги¬ны соорудили большие окопы в Джаре, а также в местности под названием Казах и в местности под названием Агзибир и постави¬ли в них гарнизоны.
Затем, когда об этом происшествии узнал шах, он в П51 (1739) году выслал из Индии свой Абдальский отряд с абдальцем Гани-ханом для наказания лезгин, при чем, назначив на место убитого Загируддовле наместником Азербайджанской области куруклинца Магомед-кули-хана, его тоже командировал в этот поход с быв¬шим в его распоряжении войском, а также командировал в этот поход косаахмедлинца Фатали-хана с хорасанским войском, чис¬ленностью в пятнадцать тысяч. Эти три хана со всеми бывшими в их распоряжении войсками объединились в 1153 (1740) году в 3-й день февраля месяца. По приказанию шаха к ним присоединились и грузинские правители со своими отрядами. Объединившиеся та¬ким образом войска эти разрушили по частям три окопа, обороняв¬шиеся лезгинами, и в жестокой битве обратили лезгин в бегство, перебив и взяв в плен много людей. И они разграбили имущество и стада тех магалов, разрушили их селения, а также, заняв доро¬ги, ведущие в другие края, убивали и брали в плен бежавших по ним. В общем они там не оставили следов оседлости и разрушили все селения.
В хрониках пишут, что среди этой сумятицы и общего избиения, бежавшие и не находившие возможности спастись куда-либо, боль-шею частью бросались с высоких скал и погибали.
В 1153 (1740) году после вышеупомянутого события Надир-шах, возвращаясь из Индийского похода, заехал в Туркестан, а оттуда прибыл в Кабала. Из Кабалинского магала дорогой через Шахдаг он в начале лета прибыл в Дагестан в Кази-Кумух и около месяца оставался здесь. На этот раз Сурхай-Хан явился к нему добился его расположения и был удовлетворен шахскими подарками и милостями. Шамхал Хаспулат-Хан, уцмий Ахмед-Хан, Акушинский-хадий и прочие эмиры и старейшины округов также явились к нему и все добились почестей. Только население Аварского края не покорилось ему и сын Сурхай-Хана Магомед-Хан тоже остался на той стороне. Поэтому в августе месяце того 1153 ( 740) года На¬дир-Шах с частью войска направился в Аварию, причем, когда он достиг горы над селением Чох Андаляльского магала, аварцы сра¬зились с ним, и с обеих сторон погибло много людей. И вследствие непроходимости дорог, а также невозможности больше задержи¬ваться там в виду приближения зимы, шах с войском вернулся в Кази-Кумух и решил в этом году зимовку организовать на север¬ной стороне Дербента101.
Из Кази-Кумуха Надир-Шах послал уцмия Ахмед-Хана в Кай-таг, приказав до его прибытия в Дербент переселить туда из Кай-тага своих людей, подлежащих переселению. Шах послал также с уцмием часть своего войска, приказал довести его через Кайтаг на место, предназначенное для зимовки на северной стороне Дер¬бента.
Затем Надир-Шах выселил и взял с собой Сурхай-Хана с семь¬ей и домашней обстановкой из города Кази-Кумуха и, таким об¬разом, с остальными войсками сам двинулся из Кумуха в Кю¬ринский округ. Но в селении Чираг шах узнал, что, когда его от¬ряд, отправившийся с уцмием Ахмед-Ханом в Кайтаг, дошел до Ганкайского ущелья, кайтагцы, мобилизованные уцмием, собра¬лись, преградили ему дорогу, перебили в нем много людей и отня¬ли лошадей и прочее имущество, носильное и обозное.
Услыхав эту новость, Надир-Шах рассердился на уцмия Ах¬мед-Хана и кайтагцев, и приказал, чтобы из Тифлиса, Тавриза и Ардебиля были доставлены сюда в Дербент зерно и съестные при¬пасы, и чтобы многочисленные войска и необходимые вещи были там на лицо. И действительно, туда были доставлены из разных мест припасы, войско и все необходимое: Затем в начале октября месяца того же года шах прибыл в город Дербент и поселил там Сурхай-Хана с его семьей. Пробыв там около недели, потом сам шах переехал в зимний лагерь и поселился там.
После переезда туда, шах велел возвести в Кайтагском владе¬нии небольшие укрепления — там и сям, а оттуда до границ вла¬дения шамхала и поставил в них караулы, дабы, жители верхних селений не могли спускаться вниз и засевать тамошние свои паш¬ни. Затем он велел в лагере построить из дерева и камыша поме¬щения для себя и своей семьи и расположился там с имуществом и обстановкой.
Я, недостойный автор, сообщаю, что эта его зимняя стоянка те¬перь называется Иран-Хараб102. Повод к такому наименованию тот, что там шахское войско зимою подверглось большим лишени¬ям: кайтагцы уничтожили его лошадей и прочее имущество посред¬ством краж и грабежей, а также перебили людей, выходивших из лагеря в одиночку. Поэтому место это прозвали разрухой Ирана.
А некоторые объясняют это тем, что мол шах поселился сам со сво¬им войском и семьей, уделял мало внимания Персии, а там между тем возникли разного рода смуты, приведшие Иран к разрухе, вследствие чего это место получило название «разруха Ирана».
Надир-Шах, проведя там зиму, весною в 17-й день мая меся¬ца103 разослал оттуда часть своих войск, а именно: послав часть войска против селений Табасарани, он заставил ограбить их скот и движимое имущество, а селения разрушить и многих людей арес¬товать. Сам шах, взяв с собой Сурхай-Хана и шамхала Хаспулат-Хана, отправился на Верхне-Кайтагские селения, разрушил также их и даже направил войско для завоевания Кара-Курейша, ставки уцмия Ахмед-Хана, который соорудил там прочные окопы и сов¬местно с отрядом, какой мог собрать, сразился с Надировыми ба¬тальонами, причем с каждой стороны было много убитых. Под ко¬нец уцмий Ахмед-Хан, взяв семью, бежал оттуда в Аварию, а На¬дир-Шах разрушил упомянутое укрепление, вызвал к себе остав¬шихся кайтагцев и посредством наставлений довел их до раская¬ния. Потом шах вернулся в Дербент, назначил правителем Дер¬бента куруклинца Магомед-Али-Хана и оставил при нем часть вой¬ска. В 1154 (1741) году в 8-й день месяца Канун-второй104. Надир-Шах направился из города Дербента в Кубинский уезд, а затем переселился оттуда в Ширван и на Мугань.
Все труды Надир-Шаха за такое продолжительное время пре¬бывания в последний раз в Дагестане пропали даром, так как пос¬ле его ухода отсюда вышеупомянутый бежавший в Аварию сын Сурхай-Хана Магомед-Хан, неизвестно откуда, нашел одного иран¬ца с искалеченным носом по имени Сам, вывел его на сцену в Да¬гестане, пустил слух, что этот Сам сын убитого султана Гусейн-Шаха, что, когда афганцы в Персии убили этого шаха, он спасся бегством, и что теперь Персидское государство должно достаться этому лицу, а не Надиру. Такими предпосылками Магомед-Хан на¬шел себе сообщников в Аварии и среди дагестанских старейшин, склонил на свою сторону Кази-Кумух; прибыл в Кюринский округ в сопровождении Сама; склонил также местное население и напра¬вился в Кубинский уезд; Склонил он на свою сторону также насе¬ление Кайтага и Табасарани. Тогда дербентский правитель куру линец Магомед-Али-Хан донес о происшедшем Надир-Шаху, кото¬рый на помощь Магомед-Али-Хану послал сюда Гайдар-Хана с частью войск. Жители Ширвана, сообщники Магомед-Хана, пре¬градили дорогу Гайдар-Хану, убили его^ между Шемахой и Шаб-раном и разграбили бывшее с ним имущество. При этих обстоя¬тельствах жители Ширвана предложили Магомед-Хану и Х^аму по¬скорее явиться в Шемаху и истребить тамошнего назначенного Надиром хана, и его отряд. Тогда Магомед-Хан с Самом после оса¬ды в течение нескольких дней в Шабранской цитадели Кубинского уезда Надировского хана Устаджаллы Абдал-Хана, истребили его со всем его отрядом, разграбили все его имущество, и Магомед-Хан даже взял себе в жены его дочь, которая стала потом матерью Сурхан-Хана Второго. После того, как Магомед-Хан таким обра¬зом приобрел власть в Шабранской цитадели Кубинского уезда, в Кюринском округе возникли волнения среди гарнизона крепости, построенной Надиром-Шахом в селении Кабир на берегу реки, рас¬коловшегося на две партии. Здесь муганцы перебили афшарцев, передали крепость также во власть Магомед-Хана и сами перешли на сторону Магомед-Хана и Сама. Этим самым Кюринский округ освободился от людей, поставленных Надиром, отложился от свое¬го правителя Дербентского хана (Магомед-Али-Хана) и очутился под управлением Магомед-Хана.Магомед-Хан вместе с Самом дви¬нулся из Кубинского уезда в Ширван и с помощью ширванцев за¬владел новым городом, построенным Надир-Шахом в Аксу. Затем Азербайджанский наместник Ашур-Хан, живший в городе Эрива-ни, донес об этом Надир-Шаху, который был на турецкой границе. Тогда Надир-Шах выслал на помощь Ашур-Хану афшарца Керим-Хана с частью войск, принца Насрулла-Мирзу и афшарца Фата-ли-Хана с его собственным пятнадцатитысячным войском и прика¬зал им идти и воевать с Магомед-ханом и его сторонниками.
В 1154 (1741) году между ханами, прибывшими в Аксу со сто¬роны Надир-шаха, и сторонниками Магомед-хана и Сама произош¬ло там жестокое сражение, в котором сторонники Магомед-хана и Сама были разбиты и бежали., Магомед-хан был сам ранен в этом бою и вернулся назад. А именующийся Самом (этому Саму рань¬ше, при его выступлении в Азербайджане под видом одного из его сыновей султана Гусейна, брат Надир-шаха Ибрагим-хан отрезал нос и даровал свободу) на этот раз бежал в Грузию, был там арес¬тован, причем Надир-шах ослепил его на один глаз и освободил; тогда он отправился в. Турцию и оттуда вернулся в Грузию с груп¬пой сообщников. Из сторонников Магомед-хана и Сама было мно¬го убитых, а до тысячи человек целиком со знаменем и литаврами попало в плен в руки сторонников ханов. Упомянутый Фатали-хан дал разграбить город, а также перебил и заточил в тюрьму многих ширванцев, бывших в союзе с лезгинами.
Затем Надир-шах, вернувшись с турецкой границы, принялся за приготовление в окрестностях города Бердаа зимних квартир для поселения войск, делая, вид, будто он там расположится на зимовку, но вдруг в зимнюю стужу в, 11-ый день января (1742 го¬да) с легкой кавалерией двинулся оттуда в Дербент. Пройдя че¬рез город Дербент в 24-ый день того месяца, он при беспечности населения Дагестана разделил свое войско на четыре отряда, отос¬лал каждый отряд в особую сторону, как-то: в Кайтаг, Табасарань, Терекеме и Даргинский округ, награбил, сколько только можно было, овец и прочего скота местного населения, разрушил селения и вернулся в Дербент с множеством крупного и мелкого скота, про¬вианта и пленных. Здесь он с подобающим почетом и милостиво принял явившихся к нему почетных лиц и старейшин, оставил Дер¬бентскому правителю в его распоряжение необходимое войско, а с остальной кавалерией прошел через Табасарань в Кюринский ок¬руг, оттуда в Кубинский уезд, далее в зимний лагерь при Бердаа, куда и прибыл благополучно в 5-ый день февраля месяца того го¬да.
После возвращения Надир-шаха из Дербента, в этот четвертый раз, здесь вновь возникли особые события и обстоятельства. Ког¬да Надир-Шах, желая лето провести в Нухинской даче, переселил¬ся туда, — это было в 1157 (1744) году, — население нухинское, сделав своим главарем Гаджи Челеби Курбан-оглы, отложилось и восстало против шаха. До завершения шахом каких-либо мероприя¬тий в этом деле, между ним и Турцией возникла вражда, отвлек¬шая внимание шаха в другую сторону, и в этот момент все дагес¬танские старейшины выразили свою покорность Турции и им даны были государем этой державы, султаном Махмуд-ханом, милости¬вые грамоты и некоторые пожалования и назначения, в частности следующие: 1) Кайтагскому уцмию Ахмед-хану звание визиря От¬томанской империи, 2) сыну того уцмия Хан-Магомеду —• ранг па¬ши, 3) Дженгутайцу Ахмед-хан-беку звание военного инструктора, а также должность шамхала в Дагестане и двадцать кошельков денег105, 4) Табасаранскому майсуму два бунчука106* и двадцать туманов денег107, 5) Табасаранскому кадию два бунчука и двад¬цать туманов денег, 6) Цахурцу Магомед-беку два бунчука, власть в том владении и некоторое количество денег. Кроме того, вероят¬но, и другим лицам были даны подобного рода ранги и назначения, но зафиксированными мы нашли только эти. Турки должны были дать особенно высокие награды Магомед-хану, сыну Сурхай-хана, так как он совсем не повиновался Надир-Шаху, и от начала до конца был его врагом.
Население Дагестана полностью отложилось от Надир-Шаха, прежде чем шах мог предпринять карательную экспедицию или какие-либо другие действия, он был убит в Хорасане в 1160 (1747) году в местности Фатхабад, и, как только весть о его убийстве рас¬пространилась в Дагестане, все бывшие здесь его сторонники и правители поепешно ушли отсюда. Убийство его -произошло при следующих обстоятельствах, В последнее время Надир-Шах, если в какой-либо области было несколько виновных лиц, считал виновной всю область и в несправедливых наказаниях переходил все границы, при чем по ничтожным поводам предавал грабежу иму¬щество населения и вообще везде за пустяшную вину налагал большие наказания, убивал людей и из людских голов строил минареты. Даже своих приближенных, давно служащих, он казнил по недоказанному подозрению и по доносам. Например, по пусто¬му подозрению он счел изменником своего сына Ризакули-Мирзу и выколол ему глаза. Поэтому окружающие его служащие и визи¬ри были недовольны его поведением и задумали убить . его. Еще до его убийства, однажды во время его выступления из Хорезма в сторону Дагестана, один юноша по имени Никодим выстрелил в него из ружья из-за дерева в чаще и пуля, попав в него, причини¬ла небольшую рану, от которой он выздоровел без дурных послед¬ствий. Конечно, этот юноша сделал это не сам по себе, а по рас¬поряжению некоторых старейшин и вельмож. В общем столь недо¬вольные им ханы и придворные в 1160 году в 11-ую ночь месяца Джамадуль-Ахар108) составил заговор и несколько лиц, решивших убить его, ворвались в его палатку и убили его. Руководителями убийц были Магомед-бек Каджар Эриванский, Муса-бек вождь Афшар-Таримский, Коджа-бек боец Афшар-Орумский и все, кто с ними, а если что упущено, то, Бог велик и милостив.

ГЛАВА 8-ая.
О событиях в Дагестане после убийства Надир-Шаха до третьего русского завоевания.
Как только по смерти Надир-Шаха его правители и сторонни¬ки сами по себе выселились отсюда в Персию, здесь выявились следующие правители:
1) в Нухинском уезде упомянутый выше Гаджи Челеби, сын Курбана, по избранию населения;
2) в Ширване — Гаджи Магомед-Али, сын Суфибении… то¬же;
3) в Баку — Магомед-Мирза-хан, сын Даргях-хана… тоже;
4) в Кубинском уезде, е резиденцией в цитадели Худат — пре¬жний тамошний хан Гусейн-хан, сын Султан-Ахмед-хана, которого Надир-шах женил на дочери уцмия Ахмед-хана. Он по происхож¬дению та,кже из рода уцмия;
5) в Кюринском и Кази-Кумухском округах — Магомед-хан, сын Сурхай-хана, так как он в последнее время, явившись из Ава¬рии с человеком по имени Сам, завладел этими округами. Отец его Сурхай-хан мирно поселился в селении Катрух и занялся служе¬нием аллаху, пока не умер там же;
6) в Южной Табасарани, — майсум Муртузали, сын майсума Магомеда, так как и раньше он владел правами;
7) в Северной Табасарани — Муртузали-Кади, сын Рустам-Ка-ди… и раньше владел правами;
8) в Кайтаге, в виду смерти в том году уцмия Ахмед-хана, уц-мием стал его внук Амир-Гамза, сын Хан Магомеда;
9) в Тарки — шамхал Хаспулат-хан, как и раньше был;
10) в Аварии в Хунзахе — Нуцал-хан, сын Умахана, как и раньше был;
11) в Мехтулинском владении — дженгутаец Мехти-бек, сын Ахмед-хана, происхождение коего по одной версии от аварских ха¬нов, а по другой — из рода крымских татарских беков, пришедших сюда раньше;
12) в Дербенте — Мамед-Гусейн-бек, сын Имам-Кули-хана… по избранию общества;
13) в Цахурском магале и в Елису — Гусейн-хан-бек… тоже;
14) в Эндери и Аксайском округе — правители из потомков Султан-мута.
Надир-Шах, в бытность свою в Дагестане, арестовал и выслал в Астрабад правителя селения Буйнак Мехти, сына Муртузали, за то, что он вел себя враждебно по отношению к шамхалу Хаспулат-хану, но когда шах был убит, этот Мехти ушел из Астрабада в Туркестан, оттуда прибыл к калмыкам, собрал себе в помощь вой¬ско из калмыков и с этим войском явился в Дагестан. Навстречу ему Хаспулат-хан выслал войско из дагестанцев и между двумя сторонами произошло большое сражение при селении Казанище. С каждой стороны было много убитых, но под конец из дагестан¬ских старейшин добрые люди выступили в качестве посредников, помирили шамхала с Мехтием, которого по-прежнему поселили в его Буйнакском владении.
Губернатор Грузии Ираклий-хан, собрав войска из грузин и ар¬мян, под предлогом совещания, пригласил в местность около Гянд¬жи Гянджинского хана Шахверди-хана, Карабагского Пенах-хана, Карадагского Кязим-хана. Эриванского Гусейн-хана и Нахичеванского Гацдар-Кули-хана, всех их арестовал и начал высылать их в Тифлис. В это время поднялась тревога, население этих областей и вышеупомянутый Гаджи-Челеби со своим отрядом из Нухинского уезда собрались и дали грузинам и армянам большое сражение в местности, называемой Кизил-Кая, в расстоянии получасового пути от Гянджи, и освободили арестованных ханов. В этом сражении с обеих сторон пало много людей. Грузинский губернатор, собрав большое войско, прибыл также и в Джарский район и захотел вновь вернуть в христианство из ислама енгилойцев, ставших в про¬шедшие годы, из грузин мусульманами. Тогда население Джарского района, а также прочие дагестанцы и нухинский гаджи Челеби со своим отрядом собрались и жестоко сразились с грузинским губер-натором на левом берегу реки Канык-чай. С обеих сторон было много убитых, но.-Грузины были разбиты и вернулись к себе. В 1155 (1742) году кубинский хан Гусейн-али-хан, собрав в этом уезде войско, послал его со своим сыном Фатали-Ага в Сальян, причем этот Фатали отнял это владение у тамошнего Ибрагим-хана Ордубадского и путем завоевания стал там правителем. 72
В 1157 (1744) году кубинский хан Гусейн-алн-хан умер, а сын его Фатали-Ага, посредством завоевания ставший в Сальяне пра¬вителем, стал ханом в кубинском уезде вместо отца, а также ха¬ном в Сальяне, причем прозвище его стало Фатали-хан. С этого момента во многих местах будут указываться события с участием этого хана. В Кюринском округе у многих имеются от него посла¬ния и письма, из коих видно, что он был человек очень обстоятель¬ный, сведущий и занимавшийся стихотворчеством. На его перстне изображено:109
Предназначили божьи святые скрижали Развернуться в сражениях знаменам Фатали. К числу стихотворений, написанных им в конце жизни, отно¬сится следующее:
«Красивая жизнь потрачена, жаль, что в невежестве. Все, что осталось, потратится теперь в раскаяньи. Не доверяйся влечению к черному локону: это риск, о сердце.
Будучи беспечно, не ставь себя в разбитое состояние. Щедрость предвечного создает положение, А жалкий муравей хвастает своим соломонством. Выразить свою печаль мне мешает смущение лица, И я не знаю, что сказать. Ох, эта растерянность! Дыхание свежего ветерка дает духу свежесть, Ведь оно проникло утром в душистость гиацинта. Не всякий теперь ищет перлов поэзии, Так не открывай ты, певец, сокровенных уст, для разбрасывания драгоценностей110 ».
В 1172 (1758) году дербентское общество, будучи недовольно поведением Мамед-Гусейн-хана Имам-Кули-хан-оглы, избранного ими после убийства Надир-Шаха, отстранило его и вручило зва¬ние дербентского хана упомянутому Фатали-хану, так что к нему перешло вместе с кубинским и сальянским владениями и дербент¬ское ханство.
Между тем Кази-Кумухский хан Магомед-хан, сын Сурхай-хана, с лезгинским войском отправился отсюда в Нухинский край в Арешский магал, сговорился с тамошним беком по имени Мелик-Али и повел войско на Нуху. И бывшего в Нухе правителем вместо умершего Гаджи Челеби, сына его, Ага-Киши-бека, он вызвал к себе под предлогом совещания и убил. Там Магомед-хан насильно выселил из дома Агакиши-бека девицу, которая была раньше за¬сватана им, и со всем ее имуществом и богатством послал в Ели-су и, наконец, выдал ее замуж за елисуйца Алхас-бека. Сам он (Магомед-хан) поселился в городе Нухе, причем, местное населе¬ние было очень недовольно его притеснениями. Под конец племян¬ник Агакиши-бека Гусейн-Ага, сын Гасан-Аги, бежал из Нухи в Дербент и обратился за помощью к Фатали-хану. Тогда Фатали-хан, собрав войска в Кубинском уезде, послал их с Гусейн-Агай в Нухинский уезд, после чего нухинцы, объединившись с последними, выгнали Магомед-хана с его сторонниками из Нухинского уезда, так что тот вернулся в Кази-Кумух. В Нухинском уезде правление Магомед-хана продолжалось не более сорока дней, а после его изгнания, ханом в Нухе стал упомянутый Гусейн-Ага.
Ставший в городе Дербенте, в Кубинском владении и в Салья-нах ханом, — Фатали-хан происходит с отцовской стороны из ро¬да уцмиев Кайтагских, а мать его тоже дочь уцмия Ахмед-хана. Когда ему досталась власть в Дербенте, он усиленно стал укреп¬лять узы родства с уцмием Кайтагским Амир-Гамзой и для этого женился на сестре уцмия Амир-Гамзы Тути-бике. Уцмий Амир-Гамза через некоторое время также захотел жениться на сестре Фатали-хана Хадижа-бике. Но так как Хадижа-бике раньше была засватана бакинским Мелик-Магомед-ханом, сыном Гаджи Мирза-Магомед-хана Первого, то желание уцмия Амир-Гамзы не было удовлетворено. По этой причине уцмий Амир-Гамза поссорил¬ся с Фатали-Ханом и бакинским Мелик-Магомед-Ханом и при пос¬ледовавших затем событиях предпринял меры, чтобы отомстить км. В частности, в то время, как Фатали-хан поехал из Дербента в Кубинский уезд, уцмий Амир-Гамза собрал значительную кон¬ницу из населения Кайтагского округа и прибыл с нею в город Дербент. Явившись повидать бывшую там свою сестру Тути-бике, он под этим предлогом проник со своим отрядом в дербентскую цитадель Нарын-кала, захватил там всю домашнюю обстановку, пушки и прочее оружие Фатали-Хана и объявил, что он прибыл, найдя возможным управлять Дербентом, и дербентское общество должно повиноваться ему. Тогда жена Фатали-Хана, т. е. сестра уц¬мия Амир-Гамзы, Тути-бике, сбежала от брата и посредством уп¬реков склонила городское общество на свою сторону и не позволила им повиноваться уцмию Амир-Гамзе. В результате Фатали-Хан, собрав в Кубинском уезде войско, явился и осадил Дербентскую цитадель. Затем уцмий Амир-Гамза защищался бывшими в цита¬дели пушками и ружьями в течение трех дней, а потом с захва¬ченным в цитадели движимым имуществом ночью вышел из ворот, называемых Чарчи, и со своим .отрядом вернулся в Кайтаг, а Фа-тали-Хан поселился в городе Дербенте.
Фатали-хан, видя, что с одной стороны Магомед-Хан, сын Чу-лак-Сурхай-Хана, ставший силой ханом в Кази-Кумухе и Кюринс-ком, округе, стал ему врагом, а с другой — уцмий Амир-Гамза, снизившись с Табасаранскими майсумами и кадиями, настроен против него, Фатали-хана, очень враждебно, предпринял различные шаги, чтобы подружиться с шамхалом и даргинцами, и усилил свое влияние там. В частности, он привязал к себе даргинских старейшин щедростью и увещаниями, всегда брал их куда хотел и с их помощью долгое время благоприятно осуществлял свои жела¬ния. В то же время Фатали-Хан склонил на свою сторону двоюрод¬ного брата Кази-Кумухского Магомед-Хана по имени Ильдар-Бек и возвысил его, назначив своим наибом в городе Дербенте. Этот Ильдар-Бек был очень храбрый человек.
В 481 (1767) Фатали-Хан вступил в союз с Нухинским Гусейн-Ханом и они сговорились, собрав подвластные им народы, дви¬нуться на Ширван, завоевать это владение и разделить между со¬бой. Когда затем отсюда Фатали-Хан со своими сторонниками, а из Нухинского уезда Гусейн-Хан со своими сторонниками двину¬лись на город Шемаху, правившие там два брата Магомед-Саид-Хан и Агаси-Хан, собрав сколько могли людей, приготовились сра¬зиться с ними. Но Фатали-Хан и Гусейн-Хан обманули упомянутых местных ханов и под предлогом переговоров пригласили их к себе. Агаси-Хан отправился к Гусейн-Хану, а Магомед-Саид-Хан к Фата-ли-Хану. Тот арестовал прибывшего к нему Магомед-Саид-Хана, не¬медленно по этапу отправил его в Дербент и там велел посадить в тюрьму. А Гусейн-Хан выколол глаза пришедшему к нему Агаси-Хаиу, выслал его с семьей на берег Куры и поселил в местности под названием Кутван. Затем Фатали-Хан и Гусейн-Хан завоевали и разделил между собой Ширванское владение. Но через некото¬рое время Фатали-Хан отнял у Гусейн-Хана его долю. Тогда слепой Агаси-Хан и выколовший ему глаза Нухинский Гусейн-Хан, заклю¬чив на этот раз союз, решили предпринять меры, чтобы отнять Ширван у Фатали-Хана и для этого привлекли в свой союз часть населения Ширвана. Для этого также они обратились за помощью к хану Аварского владения. На основании соглашения, из Аварии из селения Хунзах выступили в Ширван сыновья хана Пулач и Магомед-Мирза с собранным среди своего народа войском, а так¬же Нухинский хан Гусейн-Хан и сообщник его слепой Агаси-Хан двинулись также в Ширван со своими сторонниками, собранными в Нухинском уезде. Против них Фатали-Хан со своим войском вы¬ступил на границу своих владений и приготовился к битве. С обе¬их сторон некоторые лица взялись за посредничество, и кое-как уже налаживался мир, как вдруг в это время другая группа лиц послужила причиной возникновения битвы и между ними произош¬ло сражение. С каждой стороны было много убитых, в том числе были убиты оба сына Аварского хана Пулач и Магомед-Мирза, а их люди бежали обратно. Гусейн-Хан и Агаси-Хан, потерпев пора¬жение, бежали — Гусейн-Хан в Нухинский уезд, а Агаси-Хан в свое местожительство на берегу Куры под названиеим Кутван и там успокоился.

Параграф первый.

В то время в Южной Табасарани некто по имени Шихали-бек Мирза-оглы из рода майсумов того района убил майсума Муртуз-али, сына майсума Магомеда и стал домогаться майсумства вмес¬то него. Но уцмий и кадий с прочими старейшинами Табасарани, сговорившись, явились и назначили там майсумом немого сына уби¬того майсума Муртузали, Норузбека, а его мать Ханум-бике Карахан-бек-кизы, назначили опекуном этого немого, при чем эта жен¬щина на правах поверенной своего сына очень хорошо исполняла обязанности майсума. Убийца майсума Шихали-бек бежал из Та¬басарани к Фатали-Хану и стал под его покровительство.

Параграф второй.
В 1187—(1773) году шамхал Хаспулат-Хан умер и в виду от¬сутствия детей, оказывается, оставил завещание, чтобы после не¬го шамхальство было передано сыну его сестры Буйнакскому пра¬вителю Муртузали, сыну Мехти, сына Муртузали. Но сын брата того шамхала, Казанишский правитель Магомед, известный под прозвищем Беззубый, получил помощь от уцмия Амир-Гамзы, Авар¬ского хана Нуцала сына Умахана и правителей Эндерийских. Си¬лами народа, собранного ими, Беззубый Магомед низложил Мур¬тузали с должности шамхала, выгнал из Тарки и сел на место шам¬хала, получив прозвище Тишсиз-шамхал. Но по прошествии около месяца Фатали-Хан и акушинские народы помогли Муртузали силой отставили Беззубого шамхала и поселили в Тарки Муртуза¬ли в должности шамхала, так как в те времена стало адатом в Дагестане назначать шамхалов всегда соответственно мнению акушинского народа111.

Параграф третий.
В 1188—(1774) году Аварский хан — Хунзахский житель Ну-цал-Хан сын Умахана, собрав большое войско, приготовился идти войной на Ширванское владение ради мести Фатали-Хану за уби¬тых в вышеупомянутой Ширванской битве сыновей хана по имени Пулач и Магомед-Мирза. В союз с Нуцал-Ханом также вступили проживавший на берегу Куры и бывший раньше в числе Ширванс-ких ханов вышеупомянутый слепой Агаси-Хан с народом, какой мог собрать. И вот, кргда Фатали-Хан был в отъезде в Карабаге, Нуцал-Хан и Агаси-Хан пошли и завладели Шемахой. Но Фатали-Хан подготовил большую силу, собрав войско среди Кубинского и Дербентского населения, попросив помощи у бакинского хана Ме-лик-Магомед-Хана и призвав его с войском в Ширванские преде¬лы. Также по просьбе Фатали-хана о помощи много народу дар¬гинского отправилось в Ширван и присоединилось к Фатали-хану.
Между двумя сторонами произошла жестокая битва выше старого города, в тесной местности, причем группы, собранные слепым Ага-си-Ханом, бежали вместе с ним, а Нуцал-хан с отрядом, прибыв¬шим с ним из Аварии, сильно и стойко оборонялся, но под конец был разбит и попросил Фатали-хана обеспечить безопасность. Фа-тали-хан обещал ему безопасность, приостановил сражение, пригла¬сил его к себе в палатку, сел с ним и начал мирно разговаривать. В той же палатке был и бакинский хан Мелик-Магомед-хан. Затем бывшие около палатки даргинцы сделали знак Фатали-хану, поз¬вали, его к себе и стали настаивать на необходимости как бы то ни было убить здесь Нуцал-хана. Фатали-хан тоже дал на это поз¬воление и они тогда окружили палатку, вывели оттуда Мелик-Ма-гомед-хана, а Нуцал-хана убили. Из его отряда большинство было убито, а остальные бежали и вернулись на родину.

Параграф, касающийся Гаудушакской битвы.
Когда в Ширване при вышеупомянутых обсотоятельствах был убит Аварский хан Нуцал-хан, то дагестанские эмиры сговорились за это пойти войной против Фатали-хана и наказать его. А именно: Кайтагский уцмий АмирТамзга, Казикумухский хан Магомед-хан, Казанишский правитель Тишсиз-Магомед, который, пробыв в дол¬жности шамхала около одного месяца, в свое время лишился этой должности благодаря Фатали-хану, и Табасаранские правители, собрав сколько могли войска, стянули их к берегу Самура, чтобы пойти на Кубинский уезд. Фатали-хан,собрав в Кубинском уезде войско, также выступил им навстречу. И вот в 1188 (1774) году в Кубинском уезде в степной местности, под названием Гаудушан, встретились обе группы; произошло жестокое сражение, с каждой стороны погибло много людей, причем группа..,Фаталии-хана была разбита и рассеяна. Этот хан с частью людей бежал оттуда и. не будучи в силах даже задержаться в Кубинском уезде, ушел в Саль-янское владение. Кази-Кумухский Магомед-хан завладел Кубинс¬ким уездом и начал там осуществлять ханскую власть. Здесь был убит Казанишский правитель Тишсиз-Магомед, тело коего уцмий Амир-Гамза перевез оттуда с почестями и доставил в Казаниш. Также был убит здесь наиб Фатали-хана Кази-Кумухский Ильдар-бек. Убит был также состоявший при Фатали-хане Табасаранский Шихали-бек.
Уцмий Амир-Гамза-бек, возвращаясь с трупом Тишсиз-Магоме-да, распустил слух, будто убит был там Фатали-хан, и что это его труп. Под таким предлогом уцмий Амир-Гамза, подойдя к Дербен¬ту, хотел войти в город, и завладеть им. Но его сестра Тути-бике, жена Фатали хана, узнав, что ее муж жив, и что уцмий Амир-Гам¬за подобно прежнему хочет хитростью войти в Дербент, велела за¬переть Дербентские ворота, подготовила общество и остававшихся служащих к битве с уцмием, Амир-Гамзой и обнаружила мужество в деле защиты крепости. Амир-Гамза, после того как сразился с ними и доставил в Казанищ тело Тишсиз-Магомеда, собрал неко¬торое конное войско и двинулся оттуда на Баку. Так как бакинс¬кий хан Мелик-Магомед-хан со своими силами, засев в крепости, оборонялся стойко, то уцмий Амир-Гамза ничего не мог сделать: отбил табун лошадей и прочий скот Мелик-Магомед-хана и из об¬щественного скота то, что вне города попало в руки и вернулся в Кайтаг.
Примечание: Разбитые в Гагудушаншой битве кубинцы и прочие сторонники Фатали-хана, среди огорчений, причиненных им потерями, оказы¬вается, утешались и были довольны смертью павшего с их стороны дер¬бентского наиба казикумухца по имени Илъдар-бек, так как это был че¬ловек, постоянно бывший причиной втягивания народа в подобные распри и кичившийся своей храбростью, так что один кубинец сказал тогда: «В Гаудушане наше войско было разбито, во все же смерть Ильдара стоит тысячи туманов». Это выражение, соответствовавшее создавшемуяс настро¬ению, стало общей притчей в народе.
Фатали-хан во время бегства из Гаудушана отправил из Шаб-рана бывшего с ним, дербентца Мирза-бека Баятского в Россию, к тогдашней русской императрице Екатерине Второй, просить помо¬щи у той державы. Потом через некоторое время Фатали-хан тай¬ком от состоявшего ханом в Кубинском уезде Магомед-хана Кази-кумухского прошел из Шабрана через Мушкюрский магал и при¬был в Дербент. И вот кубинское население узнав, что Фатали-хан жив, здоров, вернулся в Дербент и собирает силу, начало постепен¬но отдаляться от бывшего в Кубинском уезде Магомед-хана и об¬наружило ему неповиновение, так что и сам Магомед-хан увидел близость перемены, вышел из Кубинского уезда и добровольно вер¬нулся в Кюринский округ и Кази-Кумух.
В 1189 году Гиджры, 1775 христ. эры, из России на помощь Фатали-Хану прибыл в Дербент отряд войска с генерал-майором Медем. Фатали-Хан, собравший также свое войско, и этот генерал со своим войском отправились в Сторону Башлы и сразились там с уцмием Амир-Гамзой. сторона уцмия Амир-Гамзы была разбита и бежала, причем с обеих сторон много людей погибло, а у побеж¬денной стороны отняты были скот и вещи. Оттуда Фатали-Хан по¬шел с войск-ами на Тедекемейские селения, разрушил их и разгра-билг их имущество. Потом, вернувшись в Дербент, Фатали-Хан по-вел те войска в Кюринский округ, рассеял войска, собранные там Магомед-Ханом,, и, разграбил много имущества в селениях того края. Затем Фатали-Хан отправился с теми войсками в Табасаран¬ский округ, сразился с табасаранцами в местности под названием Калук, разбил их и, собрав там также, добычу, вернулся в Дер¬бент. Наконец, после упрочения Фатали-Хана в землях, бывших под его властью, упомянутый генерал со своим русским войском вернулся из Дербента в Кизляр112.
После ухода этого генерала, Фатали-Хан обрадовал уже семь лет сидевшего в Дербентской тюрьме Магомед-Саид-Хана, выпус¬тил его на свободу, а также перевел его брата Агаси-Хана с Куры в Ширван, вернул им Ширванское владение, поселил Агаси-Хана в Алвенде, а Магомед-Саид-Хана в Аксу, но с условием подчинять¬ся Фатали-Хану. Также Фатали-Хан много старания приложил, чтобы установить хорошие взаимоотношения с прочими дагестан¬скими правителями.

Параграф, касающийся ограбления Ардебиля и Гянджи.
Кайтагский уцмий Амир-Гамза, собрав из своих людей и прочих дагестанцев до трех тысяч конницы, прошел через Дербент, Кубин¬ский уезд и Ширван и двинулся на город Ардебиль. Перебив горо¬жан, выступивших на защиту общества, он велел разграбить город, а потом с имуществом и обильной провизией повернул оттуда на Гянджу. Точно также разграбив город Гянджу и перебив там лю¬дей, оказывавших сопротивление, он отправился в Нухинский уезд, оттуда прибыл по Ахтинской дороге, прошел через Кюринский ок¬руг и Табасаран и вернулся в свое владение. Население чужих владений по дороге вместо сопротивления оказывало ему из-за страха почет и внимание.

Параграф седьмой.
Чтобы обезопасить себя со стороны удмия Амир-Гамзы, Фата¬ли-хан посредством какого-то одолжения заставил его племянника по имени Хан-Магомед отвернуться от него и сделал его покорным себе. Из Кубинского уезда Фатали-хан переселил сто раятских се¬мейств, поселил их в местности в расстоянии трех фарсахов от го¬рода Дербента и дал поселению название Хан-Мамед-Кала. Посе¬лив там с ними упомянутого Хан-Магомеда, он создал на террито¬рии уцмия Амир-Гамзы силу вроде охранного пункта для себя. И также одолжениями Фатали-хан переманил на свою сторону сы¬на осуществлявшего ханскую власть в Казикумухском и Кюринс¬ком округах Магомедхана по имени Шахмардан-бек, так как Ма¬гомед-хан больше, чем Шахмардан-бека, любил другого своего сына — Сурхай-хана второго, рожденного дочерью Абдал-хана и на этой почве Шахмардан-бек был настолько недоволен отцом, что, отделившись от него, отправился к Фатали-хану и вступил в союз с ним. Тогда Фатали-хан передал этому Шахмардан-беку селения Гюнейского магала, относившегося раньше к Кубинскому уезду и магалы Кабирской и Кутуркюринский, относившиеся к Дербентс¬кому владению, так что таким образом Фатали-хан между собою и Магомед-ханом сделал его сына Шахмардан-бека укрепленной преградой и обезопасил с его стороны свою границу.

Параграф, объясняющий убийство немого Майсума.
Как выше было сказано, в Южном Табасаране, после убийст¬ва майсума Муртузали, его немой сын по имени Новруз-бек был назначен майсумом, и его мать Ханум-бике Карахан-бек-кизы, став поверенной своего сына, хорошо управляла его владением. Но в 1190 (1776) году Ханум-бике умерла, и один из родственников май¬сума Али-Кули Саид-оглы, под предлогом исполнения службы, при¬шел к немому майсуму и в один из дней убил его и двух его сы¬новей. Этот Али-Кули убийца захватил власть майсума силой. Ко¬гда же к нему присоединились лица, связанные с ним предшество¬вавшим соглашением, этот убийца укрепился в управлении. Это¬му Али-Кули помог также кадий Северного Табасарана Рустам-Кади. Но двоюродные братья Али-Кули, сыновья Шихали-бека, Мамед-Гусейн-бек, Зохраб-бек. Шамхал-бек и Мустафа-бек отпра¬вились к Фатали-хану в надежде на его помощь в этом случае, в виду гибели их отца на его службе в Гаудушанской битве, и про¬сили его дать им майсумскую власть, отняв ее у Али-Кули. Через некоторое время Фатали-хан под каким-то предлогом зазвал май¬сума Али-Кули в Дербент, арестовал его там и отправил в Саль-ян. Затем, вступив с войском в Табасаран, он вручил власть май¬сума старшему по возрасту из четырех братьев Мамед-Гусейн-бе-ку и поселил его в селении Джараг, причем после его смерти май¬сумом стал брат его Зохраб.
Пояснение. По преданию отцов и дедов известно, что поставленные над мушлыманами в Табашуэашкжом округе майоумы и кадии, а после них их потомки, осуществляли управление, живя в одном селении, но в послед¬нее время, когда они, живя в сеявший Хучщи, управляли по соглашению, среди них произошел раскол и табасаранский -народ, собравшись, выселил оттуда майсумов в селение Джараг, а кадиев в селение Зилъ, причем, разделив также страну, вручит северную часть кадиям, а, южную майсумам и установил между ниши мир.113.

Параграф относительно отправки Фатали-ханом войска из Дагестана 8 Гилян.
После смерти Надир-шаха, лет тридцать Персидское царство находилось под управлением некоего Керим-хана Зенда, который, назвавшись титулом поверенного иранского населения (векил), со¬ответствующим образом управлял страной. Но после его смерти там возникли распри из-за власти, причем, из числа лиц, выступив¬ших с притязанием на власть, Ага Магомед-хан Каджар приобрел влияние и силу и победил некоторых своих противников. Один из числа последних, правитиель Гиляна Гидаятулла-хан, в 494 (1780) году, прибыв в Кубу, попросил помощи у Фатали-хана для возвра¬щения Гилянского управления, отнятого у него Ага-Магомед-ханом. На этом основании Фатали-хан собрал из своих людей до девяти тысяч человек войска и послал их с дербентцем Мирзабеком Баятским в сопровождении Гидаятулла-хана в его владение. Водво¬рив его там в столичном его городе Реште, Мирзабек с взятым им войском вернулся назад.

Параграф десятый.
В 1199 (1785) году, когда по смерти дагестанского шамхала Муртузали должность шамхала перешла к его младшему брату по имени Магомед, Фатали-хан, подружившись с этим шамхалом Ма¬гомедом и желая больше сблизиться с ним, засватал его дочь по имени Гичи-бике за своего сына Ахмед-ага. В 1201 (1787) году не¬веста была привезена в Дербент с полным почетом и бракосочета¬ние супругов состоялось при больших пиршествах. В этом году уц-мий Амир-Гамза умер и Кайтагское уцмийство досталось его бра¬ту по имени Устар-хан.

Параграф одиннадцатый.
В Аварии занимавшие место хана раньше назывались прозви¬щем нуцал, а в последнее время упоминаются и известны под ти¬тулом хан. С момента распространения ислама и до двенадцатого (18-го) века они особой храбрости или подвигов не выявили, но с этой даты ими проявлены преобладающая сила и влияние. Так, племянник, он же свояк убитого в Ширване Нуцал-хана, по имени Умахан, будучи ханом в Аварии, на все края имел политическое влияние., (По поводу имени Умахана и этого же имени других лиц из их рода, некоторые передают, что Умахан взято от имени Омар-хан, как искажение в употреблении. Я считаю это толкование пра¬вильным, так как в Дагестане искажения бывают часто и даже имя Магомед употребляется в форме Мухама). Этот Умахан искал слу¬чая и готовился отомстить Фатали-хану за своих убитых при про¬шлых событиях дядю Нуцал-хана и ханских сыновей по имени Пу-лач и Магомед-Мирза. Хотя Фатали-хан из арестованных им рань¬ше Ширванских ханов Магомед-Саид-хана и его брата слепого Ага-си-хана вернул туда и поселил в их владениях, но они не были на положении самостоятельных правителей, а были вынуждены управ¬лять под властью Фатали-хана. Так вот однажды, когда Фатали-хан поехал в Ширван и поселился в городе Аксу, упомянутый Ума¬хан отправился с войском своим из Аварии и окружил тот город. Фатали-хан, оказалось, также предпринял свои меры предосторожности, так что, хотя в течение девятимесячной осады между ними происходило неопределенное число сражений, победа не достава¬лась ни одной стороне, и в конце между ними состоялось там со¬глашение, чтобы Умахану оттуда вернуться и не враждовать боль¬ше с Фатали-ханом и чтобы Фатали-хан кроме уплаты ему там имущества и денег, уплачивал ему ежегодно доходы с Сальянского владения. Точно также Фатали-хан должен был выдать за него за¬муж свою дочь Пери-Джихан-ханум. Неизвестно сколько имуще¬ства и денег досталось там Умахану от Фатали-хана и досталось ли ему потом что-нибудь из Сальянских доходов, но известно, что дочь Фатали-хана не стала его женой, так как вследствие малоле¬тия этой засватанной Пери-Джихан-ханум Фатали-хан-кизы в тот момент ее замужество не было возможно, а потом ее судьба реши¬лась не с Умаханом, а на ней женился в 1211 (1796) году уже пос¬ле смерти Фатали-хана шамхал Мехти.
Когда Фатали-Хан таким образом избавился от Умахана, он доподлинно узнал, что привод его из Аварии дело рук поселенных им в Ширване Магомед-Саид-Хана и его брата слепого Агаси-Ха-на, которые и помогали ему. Поэтому Фатали-Хан арестовал этих двух ханов с двумя сыновьями каждого, всех их шестерых послал арестованными в Баку и там велел их убить. Из остальных их ширванских родственников кроме некоторых, спасшихся бегством в Карабаг, прочих он преследовал разными притеснениями и истя¬заниями. Между прочим, он ослепил и пустил даже трех оставав¬шихся в живых сыновей убитого слепого Агаси, не считая двух его сыновей, убитых с ним. И вот, когда Фатали-хан такими разного рода насилиями подверг преследованию этот род (который назы¬вался Ал-серкяр) и другие роды, то те бежали оттуда к хану Ну-хинского уезда Магомед-Гасан-хану сыну Гусейн-хана и просили его помочь им сорвать злобу на Фатали-хане. Так как Фатали-хан причинил кое-какие неприятности и отцу Магомед-Гасан-хана, раз¬бил его несколько раз и потому он был также зол на Фатали-ха¬на, то Магомед-Гасан-хан написал по этому поводу письмо Джен-гутайскому правителю Али-Султан-беку, сыну Мехти-бека, с прось¬бой о помощи и этот правитель с конницей, сколько мог собрать в Дагестане, отправился в Нухинский уезд, вступил с Магомед-Га-Сан-Ханом в союз, двинулся с ним и с его войском в Ширван и они осадили Фатали-хана в городе Аксу., Но Фатали-хан, отстояв го¬род с наличным там войском, попросил помощи у дагестанского шамхала. Шамхал на помощь Фатали-хану выслал в город Аксу с войском своего сына по имени Мехти. И вот в Аксу между ними произошла жестокая битва, причем, сторона Магомед-Гасан-хана и Дженгутайского правителя Али-Султана была побеждена и рас¬сеяна. Магомед-Гасан-хан бежал оттуда в Нухинский уезд, а Али Султан, благодаря заступничеству Мехти, сына шамхала, избавился от «смерти и плена и здравым вернулся на родину. Но из его от¬ряда много людей пострадало в качестве погибших и увечных, а также из отряда Магомед-Гасан-хана многие погибли и претер¬пели.
Параграф, касающийся выступления Фатали-хана с войском на город Ардебиль в качестве претендента на персидский трон.
В 1201 году Гиджры (1788) Фатали-хан, собрав из своих людей какое мог войско и взяв с собой правителей владений Талышинс-кого, Муганского и Шахсеванского, приготовился двинуться в Ар-дебильский уезд. Цель его заключалась в том, чтобы, явившись туда и подготовив в том краю себе помощь, захватить власть в Иране и взять в свое владение это царство, ставшее спорным после смерти Зенд Керим-хана. С этой целью Фатали-хан склонил в том вопросе на свою сторону всех бывших у Иранских границ правите¬лей, старейшин и разные племена, причем, хотя Карабагский хан Ибрагим-хан, полагаясь на неприступность населенных пунктов своего владения, и не вступил с ним в союз, но степняки из соста¬ва подчиненных ему обществ, покорились Фатали-хану и вступили с ним в союз. Фатали-хан также пригласил на совещание тогдашне¬го грузинского правителя Ираклий-хана и тот послал к Фатали-хану от себя и своего рода некоего Садык-бека, через посредство коего и он стал союзником в этом деле. (Садык-бек происходил из рода грузинского правителя, а так как девятый его предок во вре¬мя господства иранских шахов принял ислам, то он был мусульма¬нином по происхождению). Также и нухинский хан Магомед-Гасан-хан, раскаявшись в прошлых войнах с Фатали-ханом, помирился с ним и тоже стал с ним союзником в этом деле. Он через свою же¬ну (сестру Фатали-хана) даже пригласил Фатали-хана в Нуху в гости и вступил с ним в полное соглашение. В заключение Фатали-хан с большой толпой, какую мог собрать, двинулся из Нухи в гор. Гянджу, причем тамошний хан Джавад-хан, сын Шахверди-хана Зияд-оглы, из рода Каджар, вместе с вельможами своего владения встретил Фатали-хана на берегу Куры с почетом, привез его и ока¬зал ему большое внимание в Гянджинской цитадели. Оттуда Фата¬ли-хан взял его с его отрядом, встретился у Шамхора с грузинс¬ким правителем Ираклий-ханом и они в тайном свидании довер¬шили свои совещания, после чего нашли необходимым несколько отсрочить предполагавшийся поход и признали целесообразным предварительно войти посредством писем в соглашение также на иранской территории с карадагскими и тавризскими заправилами и с гилянским правителем по имени Гидаят-хан, который когда-то просил помощи у Фатали-хана. И Фатали-хан вернулся оттуда в Ширван и весьма усердно занялся подготовкой необходимых для дела мероприятий. Однако решение Аллаха иначе осуществилось; он тогда заболел какою-то затяжной болезнью, переехал оттуда в Баку, поселился у бывшей там своей сестры, после чего в 1203 (1789) году в 23 день марта месяца там отправился в вечность, бу¬дучи в возрасте пятидесяти четырех лет.
В том же году умер и казикумухский хан Магомед-хан и ханом в казикумухском и кюринском округах стал его сын Сурхай-хан второй. Этому хану было присвоено также прозвище «Хан-бутай» и «Кумбутай» и в некоторых документах он упоминается под этими именами. Причина наименования та, что он был тезкой своему де¬душке Сурхай-хану и потому его называли Хан-бутай, что означа¬ет — дедушка-хан. Называли также кумбутай, что означает боль¬шой дедушка, так как по казикумухски кун значит — большой, а бутай — дедушка.
После смерти Фатали-хана его старший сын Ахмед-ага стал вместо него ханом под именем Ахмед-хан. Но как только власть перешла к этому Ахмед-хану, три брата из ширванского населения, бежавшие когда-то в Турцию, Аскер-бек, Касум-бек и Мустафа-бек явились к нухинскому хану Магомед-Гасан-хану, взяли у него войско и завладели Ширваном, причем, Магомед-Гасан хан послал и свое войско во главе со своим поверенным, родственником Нанаф-беком, сыном Гаджи Мамедали-хана. Затем завоеванное владение Магомед-Гасан-хан дал разделить между упомянутыми лицами и устроил соглашение на том, чтобы Манаф-бек завладел городом Аксу, а три брата остальной территорией Ширвана, причем, сам Магомед-Гасан-хан, прибыв туда, лично распорядился этими де¬лами и вернулся в Нухинский уезд.
Как только Магомед-Гасан-хан вернулся оттуда, те три брата и прочие их родичи, называвшиеся Ал-серкяр, сговорившись, уби¬ли поселившегося в Аксу Манаф-бека и на его место назначили от себя Аскер-хана, сына Магомед-Саид-хана. Тогда Магомед-Гасан-хан в гневе на них предложил Ахмед-хану, сыну Фатали-хана, вы¬ступить с войском своим на.Ширван с этой стороны, а что сам он выступит со своим войском со стороны Нухинского уезда и потом они вернут управление страной Ахмед-хану. Положившись на это, Ахмед-хан, сын Фатали-хана, собрал много народу из дербентцев, кубинцев и прочих дагестанских лезгин п двинулся в Ширван. Так¬же прибыл туда из Нухинского уезда Магомед-Гасан-хан со своим войском. Эти союзники Ахмед-хан и Магомед-Гасан-хан осадили бывшего в городе Аксу Аскер-хана с его отрядом и прижали его. Но Аскер-хан собрал там около пяти тысяч туманов денег, роздал эти деньги через тайных посредников главарям бывших там лез¬гин в качестве взятки, и те вернулись оттуда, выдвинув разные предлоги, что время жаркое и если они останутся там несколько дней, то все погибнут от болезни лихорадки. Вернулся также Маго¬мед-Гасан-хан. Наконец и Ахмед-хан вернулся в Кубинский уезд
А через некоторое время умер, причем на ханство вступил его младший брат тринадцатилетний Шихали-хан, а делами управле¬ния ведали его правители и министры.
В 1206 (1792) году умер Кайтагский уцмий Устар-хан, и на его место из его родственников уцмием стал Алибек, сын Амир-Гам-зы.
Аскар-хан, ставший ханом в Аксу после убийства Манаф-бека и отвлекший от себя войска такою большою взяткой, ханствовал полтора года. Потом общество его отставило и сделало ханом его брата Касум-бека. Отставленный Аскер-хан бежал к Нухинскому хану Магомед-Гасан-хану, просил у него помощи, но там и остал¬ся. Однако, через некоторое время общество Аксу, обиженное так¬же Касум-ханом, пожелало отставить его и назначить другое лицо, но Касум-хан послал оттуда в Дагестан к шамхалу. Тарковскому человека и письмо с просьбой о помощи и шамхал послал в город Аксу для охраны Касум-хана своего сына по имени Шахбаз-бек с значительным войском. Тогда Касум-хан сильно притеснил обще¬ство, насильно дал в гости в, жительские дома всадников, прибыв¬ших от шамхала, велел обществу оплачивать их расходы и этим оттолкнул от себя население. Поэтому, как только сын шамхала со своим отрядом вернулся оттуда, все общество, сговорившись, отста¬вило Касум-хана и сделало себе ханом другого его брата Мустафа-бека. Отставленный Касум-хан бежал оттуда в Кубинский уезд и поселился здесь.

Параграф тринадцатый
В 1207 (1793) г. казикумухский и кюринский хан Сурхай-хан второй вступил в соглашение с упомянутым Мустафа-ханом и Ареш-ским повелителем Шахабуддином и они решили отнять Нухинский уезд у тамошнего Магомед-Гасан-хана и разделить его между со¬бой. По этому соглашению три союзника двинулись на Нухинский уезд с отрядами, какие смогли собрать, но Магомед-Гасан-хан, со¬брав для себя войско из нухинского населения и джарских лезгин, разбил тех правителей поочереди и заставил их удалиться оттуда. Когда Сурхай-хан вернулся в свое владение, а Мустафа-хан в свое владение, Магомед-Гасан-хан особенно притеснил Арешского сул¬тана Шахабуддина и принудил его покориться ему. Даже когда тот, отказавшись, от своего владения и отправляясь на богомолье, приехал в город Нуху, Магомед-Гасан-хан велел там его убить.

Параграф четырнадцатый.
Вышеупомянутый Касум-хан, который бежал в Кубинский уезд, обратился за помощью к кубинскому и дербентскому хану Шихали-хану для отнятия у его брата Мустафа-хана его владения. Тогда Шихали-хан сделал соответствующее предложение нухинскому ха¬ну Магомед-Гасан-хану и вовлек его в это предприятие, так что в назначенное между ними время Магомед-Гасан-хан со своим вой¬ском из Нухинского уезда, а Шихали-хан с упомянутым Касум-ха-ном и своим войском из Дагестана отправились в Ширван и осади¬ли в городе Аксу Мустафа-хана с его отрядом. Но время этой оса¬ды затянулось, и в то время случайно выпало много дождей, так что войска вне города подвергались лишениям и начали сами расхо¬диться. В то же время из отряда Мустафа-хана из числа осажден¬ных в городе лиц правитель Сагдарского магала Омар-Султан с некоторой своей частью сделал вылазку и рассеял бывшие там вой¬ска. После того как обе стороны понесли значительные потери, Ма¬гомед-Гасан-хан и Шихали-хан вернулись к себе домой, а Касум-хан переселился с семьей и на границе между Кубинским и Нухин-ским уездами устроил себе жилище, где и поселился со своими при¬верженцами.
В 1209 (1795) году умер Катагайский уцмий Алибек и на его место на уцмийство был назначен114 Рустам-хан, сын Султана, сы¬на Магомед-хана, сына Ахмед-хана. Этот Рустам-хан имел прозви¬ще Мамай.

ГЛАВА 9-ая.
О событиях после Русского овладения Дагестаном в третий раз до третьего их ухода.
Как выше было упомянуто, после смерти Керим-хана Зенда, иранское царство стало оспариваться и из числа домогавшихся его вождей Ага-Магомед-хан Каджар, сын Мамед-Гусейн-хана, побеж¬дал остальных претендентов. Этот Ага-Магомед-хан завладел по¬степенно Ираном, Фарсистаном, Табаристаном и Гиляном, создал некоторую силу и еще до покорения остальных провинций Ирана и завершения своего шахства двинулся с наличными силами на Гру¬зию и Карабаг. В Карабаге он осадил крепость Панахабад (Шу-шинскую цитадель) и после месячного нажима на осажденных взял ее, а затем, после дачи жителям этой страны распоряжений, какие нашел необходимыми, двинулся оттуда на Тифлис в 12 день сентя¬бря месяца 1210 (1795) года115 . Учинив ряд насилий в форме хи¬щений, грабежей и убийств, он опустошил город, а потом, вернув¬шись оттуда, основал зимнюю стоянку в Муганской степи и со все¬ми войсками поселился там. В это время на основании предложе¬ний объявленных им населению прочих уездов и областей, прави¬тели и старейшины Дербента, Кубы, Нухинского уезда и Баку раз¬личного рода письмами и посланиями выявили ему свою солидар¬ность и начали являться к нему и посылать представителей. Но ну-хинский Магомед-Гасан-хан пожелал доложить о своей солидар¬ности с Ага-Магомед-ханом, раньше враждовавшего с ним ширван-ского Мустафа-хана и, спешно послав к нему некоего Гаджи-Сеид-бека в качестве своего представителя, рассчитывал получить от не¬го благорасположение и покровительство. Между тем, Гаджи-Сеид-бек вероломно стал обвинять Магомед-Гасан-хана и жаловаться Ага-Магомед-хану и разозлил его. А ширванский хан Мустафа-хан, видя, что Магомед-Гасан-хан раньше него заявил Ага-Магомед-хану о солидарности, испугался, что Ага-Магомед-хан, вняв Маго¬мед-Гасан-хану, погубит его и воздержался от повиновения ему. Потом, когда Ага-Магомед-хан послал на Ширван с войском сво¬его наместника Каджар Мустафа-хана, Магомед-Гасан-хан взял свое войско и вступил в распоряжение этого наместника. Однако, когда наместник пошел на город Аксу, увидел, что Ширванский Мустафа-хан вывел тамошнее общество на гору Фет и укрепился. Наместник тогда велел разграбить имущество, оставшееся в горо¬де, отправился оттуда в Агдашский магал, а оттуда в Хачмазский магал и стал отдыхать там в селении Теркеш со своими войсками. В этих походах наместник никакой службы Магомед-Гасан-хану не поручал и не оказывал ему внимания. Причиной были обвинения Гаджи-Сеид-бека. Когда Магомед-Гасан-хан, подпав таким образом, под всякие интриги, обнаруживал растерянность, брат его Селим-бек, который раньше был в бегах от него в Дагестане, собрал войско среди Джарских лезгин, пришел и завладел городом Нухой. Начав с ним войну, Магомед-Гасан-хан потерпел поражение и бе¬жал из Нухинского уезда, причем Селим-бек велел убить семерых его сыновей. Потом Селим-бек переселил жителей города Нухи в местность под наименованием ГелесенТюресен116 и построил там окопы и укрепления. Затем Магомед-Гасан-хан явился к наместни¬ку Каджар Мустафа-хану и просил его помощи в этом деле, но на¬местник арестовал его и велел выколоть ему глаза. В качестве при¬чины он объявил, что такой приказ последовал от Ага-Магомед-хана. Потом наместник выслал слепого Магомед-Гасан-хана в та¬ком состоянии в Тавриз в качестве арестанта. Далее наместник Мустафа-хан, оставив там большую часть войска, решил с двумя-тремя сотнями людей на время поехать к Ага-Магомед-хану, и, когда он выступил в путь, на него напали жители Ширвана, убили его и также перебили большинство бывших с ним людей. Из них некоторые уцелевшие отправились и сообщили Ага-Магомед-хану о происшествиях. Также и оставшееся в Хачмазском магале его войско выступило обратно и вернулось в свой лагерь. Среди этих волнений, при растерянности народов, в Дагестан вступили сухим путем войска Российской державы под главным командованием на¬местника по имени граф Зубов. Поводом к приходу их было то, что главари Грузии пожаловались ее величеству Российской императ¬рице Екатерине Второй на насилия, совершенные Ага-Магомед-ха-ном и просили у нее помощи и защиты. И вот, в 1211 (1796) го¬ду, когда эти войска из России достигли пределов Дагестана, дер¬бентский и кубинский хан Шихали-хан послал к Ага-Магомед-ха¬ну дербентца Хизирбека, сына Гаджи-бека, и просил его прибыть сюда и прислать помощь, но Ага-Магомед-хан, не дав ему ответа, взял свое войско и перебрался из Мугани в Тегеран. Тогда шаыхал тарковский Магомед-хан, кайтагский уцмий Рустам-хан и табаса¬ранский кадий Рустам-кади, выразив покорность русской державе, оказали шедшим оттуда войскам помощь и содействие. Между про¬чим, когда к Дербенту подходила войсковая часть под командой генерала Савельева, они присоединились к ней и оказывали ей не¬обходимые услуги. Этот генерал остановил свое войско в местнос¬ти на расстоянии около восьми фарсахов от города Дербента и от-туда послал в Дербент к Шихали-хану парламентеров с предложе¬нием покориться власти Российской державы. Но Шихали-хан по¬слал с этими парламентерами ответ, что он с ними готов сразить¬ся. Затем в 11-ый день февраля месяца 1211 (1796) года русское войско двинулось на город Дербент с северной стороны, стало его обстрелбивать из пушек, нападать на него с той стороны и затя¬нуло осаду его на многие дни. В тоже время хан казикумухского и кюринского округов — Сурхай-хан второй, собрав из своих людей до двадцати тысяч конных и пеших лиц, явился с ними на помощь Шихали-хану. Потом упомянутый генерал Савельев увидел, что с той стороны посредством такого наступления взять город невозможно, и ночью второго числа апреля месяца того же года тайком снялся оттуда, ушел на Дарвах-чай и расположил там свое войско. В последний день того же месяца и сам граф Зубов с прочими рус¬скими войсками, какие были при нем на лицо, прибыл и располо¬жился на той же реке Дарвах-чай. На следующий день, когда они оттуда двинулись в сторону Дербента, некоторое количество кон¬ных из дербентцев и пришедших к ним на помощь лезгин высту¬пило из города наружу и начало сражение с русскими. Но когда русские казаки напали на них, они бежали и вошли в город, а во¬рота заперли, причем в виду прочности городских стен русские не смогли войти туда. Лишь при содействии Рустам- кади генерал Булгаков с русским войском до десяти тысяч человек перебрался по Дарвахскому ущелью через леса по перевальной дороге и того же года в третий день мая месяца направил войско на город Дер¬бент с южной стороны. Между тем, когда защитники башен север¬ной стороны перешли на южную сторону, русское войско, штурмо¬вавшее крепость с северной стороны, захватило с той стороны одну башню, причем, из бывших там людей большинство было убито, а остальные бежали в город. Четвертого числа того же месяца, когда русские войска произвели натиск на город одновременно с южной и северной сторон и причинили горожанам потери артиллерийским и ружейным огнем, те с просьбой о мире послали к наместнику Хи¬зирбека Гаджи-бек оглы Корчи в качестве своего поверенного. То¬гда наместник приостановил военные действия и приказал, чтобы Шихали-хан и дербентские старейшины явились к нему. Те яви¬лись и наместник их арестовал, а остальное общество успокоил, Но прибывший туда с войском Сурхай-хан, видя, что дербентское на¬селение вынуждено просить мира, вернулся оттуда со своими людь¬ми в кюринский округ. Завладев, таким образом Дербентом, наме¬стник граф Зубов пробыл в городе шесть дней, причем, назначив там правительницей дочь Фатали-хана, Периджихан-ханум, наме¬стник приказал, что дербентское и кубинское ханство передается ей во власть. Из дербентских старейшин десять человек наместник арестовал и послал в Астрахань. Назначив для охраны Дербента генерала Савельева с некоторым отрядом, наместник с остальными войсками двинулся оттуда в Кубинский уезд и туда же взял с со¬бой Шихали-хана в качестве поднадзорного арестованного. В рас¬стоянии половины фарсаха от города Кубы наместник остановился на возвышенности на три дня отдыха войск, причем старейшины го¬рода и жители прочих селений явились к наместнику с выражени¬ем покорности и встретили мирное отношение русских войск. Меж¬ду тем, Шихали-хан среди русских войск сел на лошадь под предлогом кататься, делал вид, как будто гоняет ее туда-сюда и вдруг поскакав, убежал оттуда в Будук, оттуда в Кяриз, затем отправил¬ся в Самурский округ и поселился в селении Мискинджа. Так как этот округ тогда еще не был захвачен русскими, то его там при¬няли. В Кубинском уезде наместник оставил генерала Булгакова с пятью тысячами солдат для охраны округа, а сам с остальным войском двинулся на Баку. Тогда бакинский хан Гусейн-Кули-хан, сын Гаджи-Аликули-ага, со старейшинами города вышли, навстре¬чу наместнику и выразили ему покорность. Наместник оставил там хана у власти,, оставил из войска сколько нужао было для охраны города, а сам оттуда двинулся на Ширван. В это время ширванс-кий хан Мустафа-хан значительное число своих людей переселил на гору Фет и с ними укрепился там. Но другой его брат Касум-хан, который в свое время бежал от Мустафа-хана и поселился между Нухинским и Кубинским уездами с семьей и частью своих приверженцев, явился оттуда, выразив наместнику покорность и наместник назначил его ханом в Ширванском владении. Мустафа-хан, не будучи в силах удержаться на горе Фет, отправился оттуда в Карабаг к Ибрагим-хану и там с ним укрылся, причем Мустафа-хану внимание и помощь оказал сын тамошнего хана Магомед-Га-сан-ага.
Правительница Дербента и Кубы Пери-джихан-ханум вызвала к себе в Дербент своего брата Гасан-ага, который жил в Елису у своих дядей по матери, послала его в Ширван к наместнику и поп¬росила наместника назначить его в Кубинский уезд ханом. На этом основании наместник назначил Гасан-агу на должность хана Ку¬бинского уезда, оказал ему внимание и пожаловал ему от государ¬ства Российского перо с драгоценными каменьями, так что Гасан-ага переселился в Кубу, и начал управлять страной. Но Шихали-хан поехал из Самурского округа к казикумухскому и кюринскому хану Сурхай-хану с просьбой о помощи и решил взять его с войс¬ком в Кубинский уезд и, восстановиться самому там в прежней сво¬ей ханской должности. Поэтому Сурхай-хан, собрав из своих людей до десяти тысяч народу, отправился с ними в селение Алпан, нахо¬дящееся в расстоянии полутора фарсахов от города Кубы. Это бы¬ло в 1211 году Гиджры. Пребывавший к гор. Кубе генерал Булга¬ков выступил оттуда с тысячью солдат, прибыл в селение Алпан и здесь между ними произошел крепкий бой, причем, после того как с обеих сторон было много убитых, русское войско было разбито, и генерал оттуда вернулся в город. Но на следующий день, гене¬рал выступил оттуда с более значительным отрядом, снова сра¬зился с Сурхай-ханом, разбил его и, завладев селением Алпан, ра¬зрушил и сжег его. В этих боях вместе с генералом Булгаковым был также Кубинский хан Гасан-хан на службе у Российской дер¬жавы. Шихали-хан и Сурхай-хан бежали оттуда обратно в кюрин¬ский округ.
В связи с этим генерал Булгаков приготовился к походу на кю¬ринский округ для наказания Сурхай-хана и также предложил шамхалу Магомету, уцмию Рустам-хану и Рустам-кадию, чтобы и они выставили из своих людей войско и выслали его на берег Са-мура для движения оттуда на кюринский округ совместно с рус¬ским войском. Шамхал Магомет с значительным отрядом выслал туда своего сына Мехти-бека, а уцмий и кадий сами явились туда со своими отрядами. Генерал Булгаков с русским отрядом из Ку¬бы, кубинский хан Гасан-хан и собранное им из своего народа вой¬ско — все явились на берег Самура и организовали движение про¬тив кюринского округа. В это время Сурхай-хан объявил генералу, что он покорится Русскому государсвту, а после того восставать не будет. И вот бывшие здесь правители и вожди все помогли Сур¬хай-хану в этом отношении, постарались успокоить генерала на его счет, даже вызвали туда Сурхай-хана и заставили его присягнуть, что он будет повиноваться России. Благодаря этому те войска ра¬зошлись мирно.
Между тем Шихали-хан выехал из кюринского округа и скрыл¬ся в сторону Нагорного Дагестана.
В это время, как наместник граф Зубов таким образом завоевал многие места Дагестана, прошел через Ширван в Грузию, оправдал надежды их (т. е. грузин. Пер.), покорил также Гянджинский рай¬он и распространял в этих краях могущество русской державы, императрица Екатерина Вторая скончалась в 6-й день ноября ме¬сяца 12П (1796) года, и трон русский перешел к ее сыну Павлу первому, сыну Петра третьего. Тогда изменилось руководство госу¬дарственными делами и от царя последовал приказ не вмешивать¬ся в дела, могущие вызвать войну с Персидской державой, и чтобы граф Зубов вернулся с Кавказа со своими войсками. На этом осно¬вании в 1212 (1797) году упомянутый граф выехал из Грузии в Баку, а оттуда со своими войсками морем вернулся в Россию… Так¬же и бывший в Кубе генерал Булгаков отправился с бывшими при нем войсками в Дербент и с тамошним генералом Савельевым и его русским отрядом перебрался сухим путем в Кизляр.

ГЛАВА 10-ая.
О происшествиях после ухода русского войска в третий раз из Да¬гестана до появления Каджарской державы и прибытия русских войск сюда в четвертый раз.
Как только совершился уход из Дагестана русских войск, как указано было выше, положение в Дагестане снова подверглось пе¬ременам. Дербентская правительница Пери-джихан-ханум, собрав все богатство, оставшееся от ее отца Фатали-хана, вышла замуж за Мехти-бека, сына шамхала Магомеда. Бывший в Кубе ханом Гасан-хан выехал оттуда в Кайтаг и поселился у уцмия Рустам-хана, так как его мать Гуризаде, происходившая из рода Елисуй-ских владетелей, вышла после смерти его отца Фатали-хана замуж за уцмия Рустам-хана, и вот Гасан-хан, переехав туда, поселился у своей матери. Шихали-хан, выехав из казикумухского округа, по¬селился в Дербенте и вступил в права хана Дербента и Кубы. В том же 1212 году Гиджры (1797) Ага-Магомед-хан, предпринимав¬ший сюда поход раньше, став теперь Ага-Магомет-шахом, всту¬пил с войсками своими в Карабагский уезд. Как только он с вой¬ском до ста тысяч переправился через реку Араке, карабагский хан Ибрагим-хан бежал в Джарский район, а город Шуша и другие Ка-рабагские владения без труда попали в руки шаха. Его происхож¬дение и обстоятельства восшествия на шахский престол таковы.
Ага-Магомет-хан, сын Мамед-Гусейн-хана, происходит из пле¬мени Каджар. Племя это прибыло в Персию из Туркестана одно¬временно с Тамерланом и сначала поселилось у окраин Армении. Здесь они оказали большое содействие Сефевидской династии получить власть в Персии и потому при персидских султанах из этой династии Каджарское племя пользовалось уважением и почетом и было водворено в Астрабадское владение, причем на службе тех султанов всегда бывали лица из этого племени, занимавшие долж¬ности ханов и министров. И вот в царствование Надир-шаха они были в таком почете и отец Ага-Магомед-хана Мамед-Гусейн-хан был в числе его высших военачальников. Но получивший после На¬дир-шаха власть в Персии Керим-хан Зенд убил Мамед-Гусепр хана, а его сына, упомянутого Ага-Магомед-хана, переселил в сто¬личный город Шираз и держал при себе. Хотя он и оказывал ему внимание и ласку, все-таки Ага-Магомед-хан не был обольщен его лаской, не забыл казни своего отца и кое-как проводил время, вы¬жидая милости судьбы. И вот как только Керим-хан смертельно за¬болел, Ага-Магомед-хан с несколькими приверженцами выехал из Шираза, прибыл в Мазандеран, предусмотрительно совершил по¬ездки в астрабадские поселения, склонил на свою сторону свое пле¬мя, а потом другие племена и понемногу приобрел большую силу. После смерти Керим-хана, Ага-Магомед-хан пошел войной и рас¬сеял претендентов, на власть в Персии вроде его (Керим-хана. Пер.) сына Лютфали-хана и ему подобных прочих и лишил их на¬дежды на власть. И вот, покорив своей власти город Тегеран и его прилегающие земли и завоевав, как упомянуто в девятой главе. Грузию, он двинулся в Хорасан, завоевал его, а затем собрал : в Герате ценности и сокровища, оставшиеся от Надир-шаха, и в 1211 году Гиджры (1796), надев корону персидского государства, при¬нял титул шаха.
В 1212 (1797) году этот шах завладев, как указано выше, Карабагом, послал своего наместника Аликули-хана с большим войс¬ком на Ширван и завладел им, причем, хан Ширвана Касум-хан покорился ему. Также явился к шаху и заявил ему о своей покор¬ности Мустафа-хан, который при русском наместнике графе Зубо¬ве бежал на гору Фет, а оттуда в Карабаг. Точно также бакинский хан Гусейн-кули-хан и гянджинский эмир Джавад-хан явились к нему и выразили покорность. Но в то время, как эти три хана (Мустафа, Гусейн-Кули и Джавад), поговорив с некоторыми опаль¬ными и не зная, что именно от шаха последует в результате их хо¬датайств, терялись между страхом и надеждой, шах был убит ут¬ром и в 11-ый день июля месяца 1212 (1797) года, причем убий¬цами были двое, а, по другой версии — трое слуг, опасавшихся, что за кое-какие провинности они будут шахом казнены. В общем, как только это случилось, его слуги и некоторые вельможи разбежа¬лись, захватив что могли из его драгоценных каменьев, а некото¬рые бежали в Иран, даже ни на что не взирая117 . Однако, осталь¬ные военачальники и вельможи собрались у бывшего там некоего по имени Садык-хан и днйствовали по его распоряжению, причем, сын Карабагского хана Абульфет-ага и несколько ученых и вель¬мож с полными почестями перевезли тело шаха в Персию. Там наследник престола, племянник его118 Баба-хан, сын Гусейн-Кули-хана, получил царство Иранское и был назван именем Фетали-шах. Возраста Ага-Магомет-шах достиг 63 лет.
Когда осуществилось такое решение судьбы, персидские войска вернулись из Карабага и Ширвана в Иран, а в наших краях по-прежнему произошли разного рода перемены. Из них одна заклю¬чалась в том, что хан Нухинского уезда, которого при первом всту¬плении Ага-Магомед-шаха в Карабаг его наместник арестовал, ос¬лепил и выслал в Тавриз каким-то образом освободился там, явил¬ся в Ширван, создал здесь себе помощь, отправился с ней в Ну-хинский уезд и вновь стал ханом в своем владении. Бывший там яругой брат его Селим-хан бежал оттуда в Карабаг. Далее, до воз¬вращения бакинского Гусейн-Кули-хана, отправившегося в лагерь Ага-Магомет-шаха, его противник Мирза Магомет-хан второй, ко¬торый убежав от него, жил в Кубе, явился оттуда с войском, заво¬евал Баку и вступил в должность хана. И вот Гусейн-Кули-хан по¬сле своего возвращения оттуда вступил с ним в соглашение и они поделили между собой владение, причем, Гусейн-Кули-хан поселил¬ся в городе Баку, а Мирза-Магомет-хан второй — в крепости Маш-Ката и на этом оба должны были удовлетвориться.
Также в Сальянском уезде, который раньше был владением Фатали-хана, но был отнят у его преемников, владетелем стал путем завоевания один вождь по имени Магомед-хан Рудбадский.
Также Мустафа-хан Ширванский, вторично завоевав свое вла¬дение, отнял ханскую власть там у Своего брата Касум-хана, а Касум-хан бежал оттуда в свое прежнее место жительство. Также в 1213 (1798) году на людях в ширванском владении появилась силь¬ная чума, много народу погибло, при чем эта болезнь особенно сви¬репствовала в городе Аксу и население оттуда переселилось в ок¬рестности.
Также дербентский и кубинский хаон, Шихали-хан, собрав из своих людей, а также посредством найма из даргинцев до четырех тысяч войска, вторгся в Сальянское владение и отнял его у упомя¬нутого Магомед-хана Рудбадского. Но Шихали-хан, причинив там разные притеснения народу, а в благословенном месяце Рамазане совершив ряд грехов, восстановил против себя население и вернул¬ся. И вот, как только он вернулся оттуда, население того владения обратилось с просьбой к Ширванскому Мустафа-хану и сделало его своим ханом. Мустафа-хан вошел в соглашение с бывшим там рань¬ше ханом Рудбадским Магомет-ханом и его племянниками и разде¬лил владение с ними, причем город Сальяны он переселил с преж¬него места примерно на четыре фарсаха выше и основал там новый город.
Также казикумухский и кюринский хан Сурхай-хан, второй, со¬брав из своих людей большое войско, двинулся и начал завоевы¬вать Кубинский уезд. Сам он стал в селении Куллар, а сына свое¬го Нух-бека послал оттуда ночью с значительным войском в город Кубу, причем они обманули горожан, будто этот прибывший воена¬чальник есть прежний кубинский хан Гасан-хан, сын Фатали-хана, проживший в Кайтаге. Поверив этому сообщению, горожане ввели их ночью в город, и тогда Нух-бек объявил им себя и вступил в уп¬равление. И вот, пробыв там у власти около полутора месяцев, жи¬вя таким образом Нух-бек там, а отец его Сурхай-хан в Кулларе они затем вернулись в свои владения по следующей причине: Ших¬али-хан, попросив помощи у шамхала и вызвав путем найма дар¬гинцев, стянул в Кубинский уезд до десяти тысяч народу, отпра вился с ними против кюринского округа, сразился с Сурхай-ханом в местности, называемой мельницей Салаха, разбил и рассеял его войско. После того как с обеих сторон погибло много лиц, Сурхай-хан со своими приверженцами бежал оттуда в верхние магалы, а Шихали-хан дал разграбить имущество и баранту кюринских селе¬ний, расположенных ниже Кабира, причинил их жителям много вреда и потом повернул войско из кюринского округа и увел его а собой в Кубинский уезд. Так как он не смог полностью дать этому войску плату, которую должен был дать согласно предшествовав-шего словесного договора, то оно осталось в Кубинском уезде в те¬чение шести месяцев. Шихали-хан распределил воинов среди насе¬ления Кубинского уезда в качестве гостей на содержании, причем они там, куда приходили, требовали от хозяев хорошего угощения, а после еды притесняли жителей, говоря «а теперь дайте нам плату за работу зубов», т. е. требуя еще и платы. Под конец Шихали-хан восемь тысяч человек из того войска удовлетворил из средств ку¬бинского населения и своих и отправил их на родину, после чего остальных две тысячи человек он обещал удовлетворить сам из Дербентских доходов; прибыл с ними в Дербент и роздал дербентцам этих две тысячи лезгин в качестве гостей. Когда же они и здесь, принимая от хозяев угощение, стали требовать от них плату за работу зубов, дербентское население возмутилось и чуть не дерзнуло начать войну с ними и с Шихали-ханом, но хан с боль¬шим трудом расплатился с этими двумя тысячами лиц и отправил их на их родину.
Также в 1214 (1799) году, когда Шихали-хан выехал в Кубинс¬кий уезд, казикумухский и кюринский хан Сурхай-хан второй вы¬звал бывшего в Кайтаге его брата Гасан-хана и сделал его ханом в Дербенте, причем дербентские старейшины, ввиду их недовольст¬ва Шихали-ханом, оказали новому хану большие почести. Но сре¬ди дербентских старейшин, собравшихся вечером в квартире ново¬го хана, из-за чего-то возникло столкновение, и баятский Султан-бек убил курчинского Хизирбека, а этот убитый успел своего убий¬цу ранить кинжалом. На- следующее утро новый хан в присутствии общества казнил этого раненого убийцу в порядке возмездия.
Однако Шихали-хан, собрав среди кубинского населения своих приверженцев, попросив также помощи у шамхала, а также выз¬вав по найму народ через даргинских старейшин, окружил Дербент большим войском, причем у дербентского населения не было союз¬ников кроме табасаранского кадия. И вот после осады, продолжав¬шейся в течение двенадцати дней Шихали-хан увидел, что завла¬деть Дербентом невозможно, распустил свое войско и вернулся оттуда в Кубинский уезд. По прибытии туда, хан там сильно забо¬лел, причем распространился ложный слух будто он в Кубе умер. Услыхав эту весть, казикумухский и кюринский хан Сурхай-хан с некоторым своим войском поспешно двинулся в Кубинский уезд, чтобы завладеть им. Он даже разогнал кубинское войско, собран¬ное в селении Аник, и поселился в том селении. Но здесь Сурхай-хан, достоверно узнав, что Шихали-хан жив, и что болезнь его сме¬няется здоровьем, вернулся на этот раз в кюринский округ, так как подготовка его не была закончена. Снова организовав боль¬шие силы и взяв с собой дербентского хана Гасан-хана, а также дербентских жителей, Сурхай-хан вторично вступил с войском в Ку¬бинский уезд в селение Зизик, откуда он предполагал двинуться на город Кубу и завладеть им. Так как Шихали-хан, хотя и изба¬вившийся от болезни, но неспособный двигаться вследствие сла¬бости и не имевший возможности собрать войско, был беспомощен и растерялся, то жена его Зибиниса-бегим, дочь бакинского Гаджи-Мелйк-Магомед-хана, написав от себя письмо Сурхай-хану и послав ему кое-какие подарки, просила его оказать ей отеческую ми¬лость, возвратиться оттуда к себе, простить прошлые дела и тем самым осчастливить мужа ее Шихали-хана. На этом основании Сурхай-хан ушел оттуда со своим войском в кюринский округ, а Гасан-хан отправился в Дербент.
Однако, Шихали-хан, выздоровв после той болезни, на зло быв¬шему ханом в Дербенте брату своему Гасан-хану явился с неко¬торым отрядом из Кубинского уезда и выселил всех жителей де¬вяти селений Улусского магала, подвластного дербентскому хану, со всем их движимым имуществом, в Кубинский уезд, так что у дербентского хана не осталось населения, кроме как в самом горо¬де.
ГЛАВА 11-ая,
О событиях, случившихся после прихода русских войск в Дагестан в четвертый раз и возникновения Каджарской державы до момента заключения между этими двумя державами Гюлистанского мира
В 1215 году Гиджры (1800) умер правитель Грузии Георгий-хан и князья этого владения нашли полезным ради избавления се¬бя от чужеземных вторжений стать под протекторат Российской державы. Поэтому они отправили послов к русскому императору Павлу первому, сыну Петра третьего с таким ходатайством. И вот в 1216 году Гиджры,, 1801 христ. эры, в )8-й день января месяца последовал приказ этого императора о принятии владения Грузии под защиту Русской державы. Правителем туда был назначен генерал-лейтенант по фамилии Кнорринг. Между тем тот император умер, а его сын Александр первый вступил на престол царства Рос¬сийского и постарался принять меры к выполнению упомянутого приказа своего отца. Затем, когда упомянутый генерал, прибыв в Грузию, начал благожелательно управлять тем владением, осталь¬ные119 дагестанские владетели, сочтя также это дело хорошим, по¬желали стать под протектора, Российского государства. Из них числа дербентский хан Гасан-хан, сын Фатали-хана назначил дербентца по имени Гаджи-Таги уполномоченным своим и дербентского общества отправиться к императору Российской державы и хода¬тайствовать перед ним о принятии их под протекторат. Также и хан Кубинского уезда Шихали-хан, сын Фатали-хана, назначил для этой цели уполномочнным своим и кубинского населения кубинца по имени Мирза Аскера. Также и хан города Баку Гусейн-Кули-хан за себя и за общество уполномочил на это дело бакинца по имени Мирза-Хади. Хан Талышского уезда Мир-Мустафа-хан за себя и за общество уполномочил на это дело своего секретаря. Точно также шамхал тарковский Мехти-хан, уцмий кайтагский Рустам-хан, табасаранский кадий Рустам-кади и аварский хан Умахан — все они, назначив своих уполномоченных, послали их с вышепоименованными уполномоченными к русскому императору Александру первому сыну Павла первого просить у него протекто¬рата для них. И вот император оказал этим уполномоченным ми¬лость и внимание и обещал осуществить указанное их желание, а также, написав ответы тем владетелям приказал, чтобы они имели терпение, жили спокойно и, друг с другом ладили.
После вошествия на престол императора Александра первого сына Павла первого, в течение около двух лет Грузия была под управлением упомянутого генерала Кнорринга, а остальной Дагес¬тан и владения Кавказа прожили, довольствуясь управлением сво¬их вождей. Однако, после этих двух лет упомянутый генерал был отставлен от грузинского владения и туда от Российского государ¬ства в качестве правителя был послан грузин по происхождению, проживавший в, России, генерал-аншеф князь Цицнанов, который получил на Кавказе прозвище Золотая нога. Относительно причи¬ны этого прозвища рассказывают, будто одна нога его вследствие укуса собаки была отрезана и ее замена была сделана из золота. Этот князь управлял Грузией очень хорошо; с остальными старей¬шинами Кавказа и Дагестана проявлял стремление сдружиться и его влияние в этих краях увеличивалось со дня на день. Даже ку¬бинский хан Шихали-хан, действуя по его совету, прибыл на берег реки Самур, чтобы помириться со своим братом дербентским ха¬ном Гасан-ханом, причем, с этой стороны Гасан-хан тоже отпра¬вился туда, и они встретились и помирились. Потом каждый из них вернулся к себе и зажил спокойно.. Но в 1217 (1802) году дербент¬ский хан Гасан-хан умер от болезни, и власть в Дербенте снова пе¬решла к Шихали-хану120.
В том же году бакинский хан Гусейн-Кули-хан нарушил согла¬шение, заключенное им раньше со своим двоюродным братом Мир-за-Магомед-ханом вторым, отнял у него доставшуюся ему по тому соглашению крепость Машката и нефтяные источники и между ни¬ми возникла вражда. Поэтому Мирза-Магомед-хан с семьей и до¬мочадцами выехал из Бакинского владения, прибыл в город Кубу и поселился здесь. Также аварский хан, хунзахский Умахан в том году, собрав войско из аварцев, отправился в Грузию, разграбил и разорил Гюмишхане, отправился оттуда в Акстафу и в тех кра¬ях собрал скота и вещей сколько мог. На возвратном пути с иму¬ществом и лошадьми, отнятыми у жителей встреченных по пути се¬лений, прибыл в город Гянджу, там также награбил много вещей и отправился к своему зятю карабагскому Ибрагим-хану. Отпра¬вившись вместе с ним на город Нахичевань и завладев им, упомя¬нутый Умахан потом ушел оттуда в Джарское владение, где и умер.
Удивительная вещь, Хотя Аварские ханы в прежние времена не имели возможности приобрести исключительное могущество и силу, однако в эпоху вы¬шеупомянутого Умахана могущество его в Дагестане было вели¬ко. Грузии от него досталось много бедствий и стеснений и под ко¬нец правители этого владения заключили с ним соглашение, по ко¬торому взамен оставления их в покое, они ему обязаны были еже¬годно уплачивать пять тысяч рублей денег, а он их не будет огор¬чать хищениями и грабежами. В этих соглашениях они правили много лет, а потом, когда Грузия вошла в протекторат России, Ума-хан также в одно время как бы выразил покорность этой держа¬ве и стал ежегодно получать от русского государства эту сумму как жалование за оставление Грузии в покое. Этим, однако, он не ограничивался и под конец, как упомянуто выше, подверг опусто¬шению Грузию, Карабаг, Гянджу, и Нахичевань. По поводу такого беспокойного его поведения, один карабагский поэт составил поэ¬му, в которой говорит, имея его в виду:
Тверже булата душа лезгина,
Никто не дорожит кровью лезгина,
Восемнадцать тысяч численность лезгина,
Не устоит Багдадская стена.
Смирно сиди, жена!
Не болтай много,
Надейся на Бога121
Однако, когда в его эпоху появился известный проповедник шейх Мансур, а по версии дагестанцев — имам Мансур, начавший распространять шариат в Чечне и склонять местное мусульманское население к покорности Турции, и захотел по примеру чеченского округа также и в Дагестане осуществить свои цели, то Умахан стал против него и не позволил аварскому народу слушаться его. Я даже сам нашел среди старых книг в Дагестане одно написан¬ное Умаханом упомянутому шейху Мансуру письмо, коего длинное изложение составляет следующую суть: Уважаемый имам шейх-Мансур… Ты предлагаешь мне и дагестанскому народу, чтобы, по¬добно населению подчиняющихся тебе чеченских районов, и отсю¬да народы пошли в Крым сражаться с русскими, чтобы послужили мусульманской религии. Но сила русского государства велика. Лю¬ди, выступающие войной против них, должны в противовес той си¬ле по меньшей мере обладать организацией, необходимой для само¬управления. Как гласит высокодостойный коран: «и воюйте с ни¬ми, когда это можете по силе» и т. д. Однако, у дагестанского на¬селения вовсе нет силы и организации. Не будучи в состоянии да¬же себя здесь содержать, они в течение четырех-пяти дней совер¬шают походы в Грузию, с незначительными усилиями исторгают оттуда добычу и поспешно возвращаются. Такого рода уловками они живут здесь. Но известно, что подобные действия перед рус¬ской державой не достигнут цели и станут причиной гибели для дагестанцев. Поэтому в твоем деле я не могу быть тебе союзни¬ком».
Сведения об упомянутом имаме Мансуре.
Этот шейх Мансур в 1 199 (1785) году в эпоху султана Абдул Гамид-Хана был послан Турецкой державой в Чеченские и Дагес¬танские округа, чтобы отсюда склонить и привлечь мусульман к священному выступлению на войну, возникшую в те времена в Крыму между Турцией и Россией, Будучи и сам человеком весьма выдающимся ученостью и благочестием, он приобрел широкое влияние в Чечене и большое уважение и известность среди народа в Дагестане, как это обнаруживается из призывных писем и стихо¬творений, оставшихся в книгах с того времени. Из них я нашел на полях одного старого сборника следующее:
Пришел, мусульмане, к нам свет этим летом.
Не стройте иллюзий о мире вы этом.
Ведь в тысячу сто девяносто девятом
Имамом открыто явился Мансур.
Пришел правоверным здесь всем он на радость,
Его отвергающим будет он в тягость,
Проявит суда он загробного святость. Имамом открыто явился Мансур.
Но, как выше изложено, Аварский хан Умахан, допуская здесь лишь переписку с ним, препятствовал народу к нему присоединить¬ся, также как и шамхал Тарковский, Казикумухский и Кюринский хан Магомед-Хан и его сын Сурхай-Хан. Под конец упомянутый шейх Мансур в Крыму в битве у крепости Анапы попал в плен к русскому войску и был выслан в Петербург. Оттуда он был сослан в заточение в Соловецкий монастырь, где окончил свою жизнь.
Возвращение к предыдущему.
По смерти Умахана остался его брат чанка (т. е. чья мать не бекша) по имени Гебек, который захотел жениться на его жене Китлиля-бике, дочери Нуцал-Хана, и стать ханом в Аварском вла¬дении. Но эта бекша, будучи и раньше враждебно настроена к упо¬мянутому Гебеку, велела убить его, а потом пригласила в Хунзах Мехтулинского хана Султан-Ахмед-Хана, вышла за него замуж и сделала его там ханом. А в его прежней должности в Мехтулинс-ком владении стал управлять его брат Гасан-Хан по распоряжению упомянутого брата.
В 1218 (1803) году при управлении Грузией князя Цицианова,
Гянджинский хан Джавад-Хан, сын Шахверди-Хана Зияд-аглы, тайно заявив персидскому государству о своей покорности, начал вредить Грузии и велел ограбить тифлисских купцов. Поэтому князь Цицианов, собрав грузинское войско, двинулся на город Гянджу. Тогда Джавад-Хан сначала дал бой вне крепости, но по¬том, не устояв там, бежал в крепость, после чего князь Цицианов окружил крепость своим войском и после жестокой битвы завла¬дел ею, причем он казнил там упомянутого Джавадхана с его деть¬ми и большинством его отряда. При этом событии название Гянд¬жи было заменено именем тогдашней императрицы и городу при¬своено было название Елизаветполь.
Затем князь Цицианов, в виду беспокойного поведения джар-цев, послал туда для их наказания генерал-майора Гулякова с не¬которым войском. Но, когда этот генерал шел туда, джарские лез¬гины в тесной плохой местности сразились с ним, убили там его, при чем с обеих сторон много, людей было убито, а уцелевшие из его отряда вернулись к князю Цицианову.
Далее, оставшийся без прав после смерти грузинского правите¬ля Ираклий-хана сын его Александр Мирза, отправившись в Пер¬сию, заявил шаху о своей верности, а потом, явившись оттуда в Грузию, начал выводить народ из повиновения России. При этих обстоятельствах сын шаха Абас-Мирза с большим войском вступил в Эривань и в Карабаг и предпринял завоевание Грузии. И вот князь Цицианов с бывшим при нем русским войском и с грузинами двинулся на Эривань, и, сразившись около Учкилиса, в мест¬ности Кирхбулах, разбил войска сына шаха. После больших по¬терь с обеих сторон, войска сына шаха повернули обратно. Одна¬ко, великий визирь шаха Мирза-Шафи, услыхав, что защитник Эриванской крепости Магомед-Хан Каджар стал бояться русских, сви¬делся с ним и посредством наставлений и ласкового обращения по¬будил его серьезно заняться обороной Эриванской крепости. Так что, когда князь Цицианов предпринял штурм этой крепости, упо¬мянутый хан обнаружил способности в обороне крепости, причем, не смотря на выявление старания, какое только возможно было в продолжительной осаде и в нападении, князь не смог ее взять и в 1220 году Гиджры, 1805 г. хрис. эры, вернулся в Грузию. Между тем Александр-Мирза, сын Ираклий Хана, разослав письма и пос¬редников ко всем дагестанским вождям, к кабардинскому народу и к прочим соседним племенам с просьбой о помощи и содействии, .ввел их войска в Грузию, чтобы они освободили ее из под власти России и вручили ему. Соединившиеся таким образом союзники напали на границы Грузии .отрезали пути в Россию и повсюду под¬няли знамя восстания и смуты. Но князь Цицианов терпением и разумными мероприятиями не дал им осуществить задачу, удер¬жал Грузию под властью России и постепенно восстановил сообщение с Россией. В этом году русское войско совершило поход мо¬рем на город Решт, но после сражения, будучи не в состоянии его взять, повернуло в Бакинский порт. Бакинский хан Гусейн-Кули-Хан не дал им высадиться в Баку и между сторонами произошел артил¬лерийский бой. Под конец русское войско высадилось на морской берег и осадило город. В этот момент сюда явились и оказали по¬мощь бакинскому населению и их хану Гусейн-Кули-Хану, часть иранского войска, а также Кубинский хан Шихали-Хан и Нухбек сын Сурхай-Хана Казикумухского со своими войсками. Они начали сражаться с русскими, но русское войско воздержалось принять сражение, село на суда и отправилось в сторону Сары-Талыш122.
В этом году умер Кайтагский уцмий Рустам-Хан и уцмием стал Алихан, сын Устархана. В том же году Ширванский хан Мустафа-хан, вызвав из Карабага к себе бывшего Нухинского хана по име¬ни Селим-Хан, вместе с ним повел войско на Нухинский уезд. Быв¬ший в то время в Нухинском уезде ханом Магомед-Гасан-Хан, го¬товясь к сопротивлению ему, не мог осуществить задачу в желан¬ной степени, а потому распустил свое войско н сам со свитой явил¬ся к Мустафа Хану. Тогда Мустафа-Хан привез оттуда в Ширван Магомед-Гасан-Хана, а также бывшего с ним брата его Селим-Хана, лишил их обоих власти в Нухинском уезде, а своего двоюрод¬ного брата Шихали-бека послал в Нухинский уезд в качестве свое¬го наиба. Но Нухинское население, оставшись недовольно этим, сде¬лало своим ханом противника упомянутого Магомед-Гасан-хана по имени Фатали-ага. Потом через три месяца Мустафа-Хан отстра¬нил Фатали-Хана от местной власти, а на его место назначил неко¬го Сулейман-Хана и вместе с тем женился на его дочери. Между тем Магомед-Гасан-Хан прибыл из Ширвана в Кубу и в Дербент, оттуда оптравился в Джары, искал, кто бы ему помог, но не достиг цели и под конец отправился к русским. Русские выслали его в. Астрахань, где он и окончил свою жизнь.
В 1220 году Гиджры, 1805 году христ. эры, сын шаха Абас-Мир¬за после получения от Фатали-шаха титулов наследника престола и Наиби-Султане123, предпринял поход на Карабагский район с но¬вым строевым войском, организованным на европейский манер с артиллерией и с полным снаряжением. Князь Цицианов пригласил к себе Карабагского хана по имени Ибрагим-Хан и заключил с ним .договор, по которому Карабагский район уплачивает России десять тысяч червонцев подати, владение это переходит к России, хану этому вручается пятьсот человек русских солдат для его ох¬раны в городе Шуше, затем хану дается чин генерал-лейтенанта, сыновьям же его Мамед-Гасан-ага и Мехти-Кули-ага чины генерал-майора, а Ханлар-аге чин полковника.
Наиби-Султане, занявшись покорением Карабага, послал туда двух ханов с десятью тысячами солдат и артиллерией. Сын Карабатского хана Ибрагим-хана Мемед-Гасаи-ага выступил против них с собранным местным войском и с русскими солдатами, при чем после сражения в Джебраильских садах Мамед Тасан-ага со своими людьми и с русским войском вернулись оттуда обратно и заперлись в крепости Шуше. Наиби-Султане со своим войском дви¬нулся на охрану дороги, по которой из Гянджи шли в город Шушу русские, и не пустил их сюда, так что их полковник, по фамилии Карягин, повел их обратно в крепость Тарнаут, а оттуда присоеди¬нил на реке Тертере к войску князя Цицианова, шедшего с двумя тысячами солдат против шаха. Между, тем и сам шах. прибыл в Эриванское владение и стал в местности, называемой Таус-Алты. Тогда князь Цицианов, стянув свои войска, прибыл в Шушу, взял себе в помощь тамошнее войско, а также Ибрагим-Хана с его от¬рядом и сосредоточил свои силы в одном пункте. Наиби-Султане, ос¬тавив их там, двинулся на Гянджу. Так как остававшиеся в Гянд¬же русские и часть армян заперлись в тамошней цитадели, то ме¬стных мусульман, согласно их желанию. Наиби-Султане отправил с их семьями, чтобы переселить в Тавриз. Оттуда Наибе-Султане отправился в, Акстафу и старался склонить грузинских, казахских и борчалинских жителей на сторону Персии. Но с их стороны не встретив сочувствия, в этом отношении, Наибе Султане вернулся в Эривань, причем, когда его войско проходило через Делиджан-ское ущелье, некоторых его солдат убили и ограбили казахские жи¬тели.
Затем князь Цицианов прибыл оттуда в Ширван и свиделся с Мустафа-Ханом. Сделав там распоряжения по некоторым нужным делам, князь прибыл оттуда в город Баку. Сюда же прибыли быв¬шие на Сары Талышинского района русские войска, кои присоеди¬нились к князю и стали под его начальство. И вот в 1221 году Гид-жры, 1806 году христ. эры, в то время, как князь Цицианов около ВакинскоЙ цитадели был занят разговором с местным ханом Гу-сейн-Кули-Ханом, бывший там дербентец Ибрагим-Бек, сын Али-бек-ага, сына Мамед-Гусейн-Хана, сына Имам-Кули-Хана, неожи¬данно убил князя. Не выяснено, сделал ли это Гусейн-Кули-хан, дав знак убийце, или другие жители Ирана подбили его на это де¬ло, но в общем, когда этот дербентец убивал его, никто убийце не мешал, а отец убийцы отделил голову убитого князя от туловища и повез к Фатали-Шаху. Как только произошло это событие, все местные правители и главари, а также все дагестанские правители, и главари, а также все дагестанские правители, кроме Шамхала, изменили России и перешли в подчинение Персии. Даже Талы-шинский хан, который был под протекторатом России, восстал про¬тив этой державы и вступил в союз с Ираном. Также и Мустафа-Хан Ширванский и Селимхан правитель Нухинский и самовласт¬ный его заместитель124 и другие стали врагами России. Карабагский хан Ибрагим-Хан, имея в виду также покориться Персии, за¬явил в нескольких письмах и через посланцев Наибе-Султане о сво¬ей преданности, а сын его Абуль-Фетхан привел к Шуше один от¬ряд персидского войска, при чем и сам Наибе-Султане перешел че¬рез Худааферинский мост и направился сюда. Тогда командир рус¬ского отряда, находившийся при Ибрагим-Хане в Шуше, майор Лисаневич, видя, что Ибрагим-Хан сговорился с сыном своим Абуль-Фет-Ханом покориться Персии, однажды в полночь, когда Ибрагим-Хан со своим войском и частью своей семьи находился в лагере вне Шушинской крепости, напал с русским войском на него и на бывших с ним людей и убил его, жену его, которая была сест¬рой Нухинского правителя Селим-Хана, сына, дочь и часть слуг. Абуль-Фет-хан с персидским отрядом бежал оттуда, а внук убито¬го Ибрагим-Хана Джафар-Кули-ага, сын генерал-майора Мамед-Гасан-аги, в порядке верности Российской державе, взял своих лю¬дей и преследовал этого своего дядю Абуль-Фет-хана вплоть до Ордубада, причем совершил в его отряде убийства и грабежи и по¬том вернулся. Между тем вместо убитого Ибрагим-Хана стал ха¬ном его сын генерал-майор Мехти-Кули-ага, а на место убитого на¬местника Россией был назначен генерал-аншеф граф Гудович, Убийство упомянутого Ибрагим-Хана произошло в 1221 году Гид-жры, 1806 году христ. эры, во второй день июля месяца.
По прошествии значительного времени после этого события, Абуль-Фет-хан прибыл в Карабаг и при содействии шахсеванского хана Атаулла занялся подготовкой выселения из Карабага Джеб-раильской группы и некоторых других с семьями. Тогда упомяну¬тый Джафар-Кули-ага со своим отрядом и джебрагельцы срази¬лись с Абуль-Фет-ханом и с бывшими с ним иранцами и обратили их в бегство, а остальные из них большинство было убито и ограб¬лено, а остальные бегом вернулись на ту сторону. Через некоторое время при отсутствии войны и столкновений между сторонами На¬ибе-Султане прошел через Карабаг по Асландузской дороге в Шир-ван. Отряд ширванского населения, поставленный раньше на бе¬регу Куры для воспрепятствования иранцам переправляться, был оттуда рассеян и разошелся по домам. Некоторые бывшие там ро¬ды Мурадханские и других племен Наиби-Султане переселил из их жилищ с семьями в числе около шести тысяч в Мугань. Сам он с войском расположился у города Аксу, но Мустафа-Хан переселил жителей этого города на гору Фет и сам с ними там утвердился. Бакинский хан Гусейн-Кули-хан и Дербентско-Кубинский хан Ших-али-Хан явились к Наиби-Султане, засвидетельствовали свою пре¬данность и вернулись обратно. Шихали-Хан даже привел с собой в Кубинский уезд из состава конницы его высочества Наиби-Султане один эскадрон под командой Пиркули-Хана Каджара. А также Наибе-Султане послал некоего Мирза-Абулькасыма, чтобы пригласить к себе Нухинского правителя Селим-Хана, который побаивал¬ся Персии, обласкал и успокоил его. Однако, мероприятия Наиби-Султане в Ширване не совпали полностью с его стремлениями, и он оттуда вернулся обратно в Азербайджан. Прибывшего в Кубин¬ский уезд Пиркули-Хана он также вызвал обратно и расположил его с бывшими с ним всадниками стоянкой в Муганской степи. По¬том новый наместник, присланный сюда из России с многочислен¬ными войсками, граф Гудович, умиротворив осетин и чеченцев, отправил с войском из Кизляра генерала но фамилии Глазенап для завоевания Дагестана, Дербента, Кубы и Баку. Этот генерал по прибытии свиделся в Буйнакске с шамхалом Мехти-Ханом и затем двинулся вместе с ним в Дербент. Между тем Дербентское обще¬ство, которое возмущалось беспорядочными действиями Шихали-Хана, вышло из повиновения ему, избрало правителем дербентца Алпана-Бека, сына Ахмед-Бека, сына Мирза-Бека Баятского, изг¬нало оттуда Шихали-Хана и выслало своих представителей навст¬речу русским войскам для заявления о своей приверженности Рос¬сии. И вот в 1221 году Гиджры, 1806 г. хр. эры, в 21 день месяца нюня, упомянутый генерал, шамхал Мехти-Хан, русские войска и прочие их приверженцы вступили в Дербент. Должность дербентс¬кого наиба была вручена вместе с чином майора Алпана-Беку, Между тем, шамхалу Мехти-Хану русским государством были по¬жалованы селения Улусского магала вместе с титулом Дербентс¬кого хана и чином генерал-лейтенанта151. По происшествии около одного месяца, на должность командующего русскими войсками при¬был генерал-аншеф Булгаков, который с частью войска двинулся из Дербента в Кубу, а затем в союзе с пребывавшим там Мирза-Магомед-Ханом Вторым, происходившим из рода бакинских ханов, направился в Баку. Между тем бакинский хан Гусейн-Кули-Хан со своей свитой бежал в Персию, а бакинское общество по своей доброй воле заявило генералу о своей покорности и было принято в русское подданство. Когда этот генерал, сделав в Баку необхо¬димые распоряжения, вернулся в Кубу, Шихали-Хан заочно заявил ему о своей покорности и генерал удовлетворился получением при¬сланных заложников. К этому генералу явились также посланцы от Сурхай-Хана Второго с выражением искренней покорности. Выра¬зили покорность России также майсум Кирхляр-Кули, кадий Таба-сарани Магомед и уцмий Али-Хан. Ширванский хан Мустафа-Хан с помощью отряда, прибывшего к нему из состава Гянджинского русского гарнизона, постепенно восстановил свою власть в Шир¬ване, спустился с горы Фет и захотел с помощью того отряда и сво¬их людей вернуть обратно семьи, выселенные Наиби-Султане из Ширвана на Мугань и уведенные оттуда Пиркули-Ханом Каджа-р ом в Талышинский край. Отправившись с ними, Мустафа-Хан встретился с отрядом и людьми Пйркули-Хана, сразился, был разбит и вернулся. Однако Мустафа-Хан послал этих русских и свое войско в Сальяны, население коего перед тем, будучи недовольно Али-ханом, поставленным там Персией, призвало к себе Мустафа-Хана. Между тем, не зная об этом призыве, Мир-Багир-Бек, брат Талышинского хана Мир-Мустафа-Хана, отправился с тремя стами талышинцев на помощь населению и Алихану. Когда же между обе¬ими сторонами произошло сражение, сальянцы отвернулись от Али-хана, который спасся бегством, а Мир-Багир-Бек со своим отрядом попал в плен. Сальянское владение снова попало под власть Мус-тафа-Хана Ширванского.
В те дни Нухинский хан Селим-Хан, проникшись враждой к России по причине убийства в Карабаге русскими его сестры, быв¬шей женою Ибрагим-Хана, собрал отряды из местного населения, из джарских лезгин и из прочих дагестанцев. Решив перебить рус¬ских, кои в свое время были присланы ему в помощь из Гянджи и оставались при нем, он часть их убил, а остальные бежали в, город Гянджу. За это для наказания его, согласно распоряжения намест¬ника графа Гудовича, русский генерал, стоявший с войском в Гянд¬же, двинулся с частью войска на Нухинский уезд, причем Нухинс¬кий Селим-Хан, который перед тем, получив от Наиби-Султане большую сумму денег, собрал на эти деньги джарских и аварских лезгин, выступил на бой против этого генерала, но лезгины после гибели части своего состава, были разбиты и бежали на родину. Селим-Хан с семьей бежал оттуда в Персию, и Нухинское владение в означенном 1221 (1806) году попало под власть России, причем на должность хана туда этой державой был поставлен Джафар-Кули-Хан Дунбули.
В 1223 (1808) году Кайтагский уцмий Алихан умер и вместо него уцмием стал его брат Адиль-Гирей-Хан.
В том же году часть ширванского населения угнала баранту жителей Бермекского магала Кубинского уезда. За это хан Кубин¬ского уезда Шихали-хан повел отсюда войско, ограбил скот и иму¬щество жителей некоторых селений Ширванского владения и вер¬нулся. Но Ширванский хан Мустафа-Хан, взяв свое войско, а так¬же русское войско, во главе с одним полковником (по фамилии Тихоновский), выступил на завоевание Кубинского владения. Ког¬да они подступили к городу, Будукский бек Мелик-бек сын Гаджи-бека и другие влиятельные лица явились к тому полковнику и Мустафа-Хану и заявили им, что они подчинятся России. В это время Шихали-Хан бежал из Кубы в Табасарань к своему зятю Аб-дулла-Беку, сыну Рустам-Кади, пробыл там несколько дней, отпра¬вился оттуда в Даргинский округ, нашел там в течение сорока дней до пяти тысяч человек даргинцев себе в помощь и с ними снова за¬владел Кубинским уездом, при чем кроме лишь города Кубы в рус¬ском подчинении не осталось в Кубинском уезде ни одного общества. Тогда бывший в Баку генерал-майор Гурьев прибыл с боль¬шими силами, состоявшими из русского войска и из бакинского на¬селения, сразился с Шихали-ханом около крепости Шабран и раз¬бил его, причем Шихали-хан вторично бежал, а его войско после значительных потерь рассеялось и ушло на родину в Даргинский округ.
На этот раз Кубинское ханство было Россией передано во власть Мирза-Магомед-Хану Второму, из рода бакинских ханов, в свое время переселившемуся в Кубу, вступив во вражду с Гусейн-Кулп-Ханом. Шихали-Хан, вступив в Табасарани в союз со своим зятем Абдулла-Беком, не переставал время от времени появляться отту¬да с небольшой конницей в Дербентском и Кубинском владениях и убегать в Табасарань с похищенной и награбленной добычей. Для наказания его русское войско, много всадников из дербентс¬ких жителей и некоторые табасаранские беки двинулись против се¬ления Марата в Северной Табасарани, так как Шихали-хан и сы¬новья Рустам-Кули-Абдулла-Бек и другие, сговорившись, собрали там народ и укрепились. Но в произошедшем там между двумя сторонами, сражении, группа Шихали-Хана была разбита и бежа¬ла, а русское войско разграбило, сожгло и разрушило это селение и потом вернулось в Дербент.
В 1225 (1810) году Шихали-Хан собрал некоторое количество конницы из населения Табасарани, прибыл в Кубинский уезд, во¬шел в соглашение с хазринцем Ханбутай-беком, сыном Гаджн-Шериф-бека, склонил на свою сторону жителей селений Кубинско¬го владения и с ними осадил город Кубу. И выселив часть жителей тех селений, он поселил их в селении Кярыз и решил поселиться здесь и сделать его для себя убежищем. Затем русское войско из Ширвана под командой полковника Лисаневича выступило совме¬стно с конницей, собранной правителями Ширвана и Нухинского, уезда из населения этих владений, и освободило город Кубу из под осады, причем, около селения Чечин произошло сильное сра¬жение, в коем отряды Шихали-Хана были разбиты и бежали. Сам Шихали-Хан бежал оттуда в Акушу. Через некоторое время Ших¬али-Хан появился в Табасарани с войском до трех тысяч даргин¬цев. Кадием там в то время был брат умершего Рустам-Кади: пол¬ковник Магомед-Кади. Но Шихали-Хан решил устранить Магомед-Кади от должности кадия и назначить там кадием своего зятя Абдулла-бека, сына Рустам-Кади, дабы и он, как он сам, управлял владением, не повинуясь русским, и мог бы в случае надобности помогать ему оттуда войском. Но Магомед-Кади, расходясь с ними, собрал народ для защиты своей, должности. Между сторонами про¬изошла битва, Магомед-Кади был разбит и спасся бегством, а Абдулла-бек поселился в селении Хучни и стал исправлять должность кадия.. Но как только Шихали-Хан вернулся оттуда в Даргинский округ, упомянутый Магомед-Кади вновь склонил на свою сторону население Табасарани, удалил Абдулла-бека из селения Хучни и с должности кадия и сел по-прежнему на свое место.
В 1226 году Гиджры (1811) Шихали-Хан в союзе с Акушинс-ким кадием Абубекром собрал при его содействии и с помощью денег, присланных в то время Персией Шихали-Хану, народ из Аку-шинского, Цудахарского, Сюргинского и Табасаранского участков и даже из селений Мехтулинских, причем также выслано было ему с, помощь значительное войско Казикумухским и Кюринским ханом Сурхай-Ханом вторым с сыном своим Нухбеком. Все эти отряды, доходившие в общем до восьми тысяч человек, двинулись в Кубин¬ский уезд, захватили в этом владении все селения, кроме Зейху-ра и город Кубы, и вернули их во власть Шихали-Хану. Только го¬род Куба и селение Зейхур остались в повиновении России, так как в них стояли русские войска. Тогда генерал-майор Гурьев, сто¬явший с русским войском в Зейхуре, выступил оттуда с частью вой¬ска в сел. Джибир, и сразился там с отрядом Шихали-Хана. Но вследствие плохих дорог, русское войско ничего не могло там сде¬лать, вернулось в Зейхур и стало здесь, выжидая помощи извне, подобно тому, как и русское войско, находившееся в Кубе, также было заперто и выжидало помощи. Когда в этом положении про¬шло около двух месяцев, прибыл генерал-майор Хатунцев с много¬численным русским войском и около селения Рустав дал очень сильное сражение войску Шихали-Хана, причем, после больших по¬терь с обеих сторон, войска Шихали-Хана были разбиты и рассея¬лись. В этом сражении был убит Акушинский кадий Абубекр. Нух-бек со своим отрядом вернулся из Кубинского уезда в Кюринский округ и стал здесь. Шихали-Хан же после бегства из Кубинского уезда прибыл в Дагестан, пробыл некоторое время в селении под названием Сумбат, оттуда отправился в селение под названием Унчугатль126, некоторое время жил здесь, а когда акушинский на¬род, всегда помогавший ему, вернувшись из Кубинского уезда на родину, возвел кадием на место убитого Абубекр-кадия его сына по;имени Баханд, Шихали-Хан отправился и поселился там!27), ибо Шихали-Хан и отец его Фатали-Хан постоянно склоняли на свою сторону население этого Акушинского округа и отправляли его, куда хотели, благодаря различного рода проявлениям уважения, а также раздачей имущества и выявлением щедрости.
Генерал Хатунцев, покончив с делами в Кубинском уезде, пере¬дал это ханство во власть бакинца Мирза-Магомед-Хана второго, а потом занялся подготовкой движения с войском на Кюринский округ, В виду этого хан Казикумухского и Кюринского округов Сурхай-Хан и сын его Нухбек, стянув свое войско в селение под Названием Шихи-Кент, соорудили здесь окопы и укрепились. Одна¬ко в 1226 (1811) году, когда генерал Хатунцев, направив сюда Свое войско, открыл сражение, то после незначительных потерь Сурхай-Хан, взяв своих людей, сколько оказалось возможным, бежал от¬туда в селение Курах. Генерал завладел теми окопами и прочими селениями и отправился оттуда с войском своим для преследова¬ния Сурхай-Хана в селение под название Курах, в котором у Сур-хай-Хана был свой дом. Но Сурхай-хан переселил оттуда свою семью в Казикумух и сам бежал туда. На этом основании генерал Хатунцев отделил Кюринское владение от Казикумухского, взял Кюринский округ во владение России и посадил здесь на долж¬ность хана, с условием управлять под властью этой державы, Ас-лан-Гусейн-Ага, сына Шахмардан-бека, племянника упомянутого Сурхай-Хана, враждовавшего с ним, ушедшего от него в Турцию, а затем вернувшись, проживавшего в Кайтаге при уцмие; впослед¬ствии он упоминается и известен под именем Аслан-Хана. В 1227 (1812) году он получил от России чин полковника и утверждение в звании хана этого округа и поселился в селении Курах в доме своего дяди Сурхай-Хана, причем, в его распоряжение там был по¬ставлен один батальон русских солдат. Этот хан был очень стара¬телен, предприимчив и храбр, причем, благодаря его хорошей слу¬жбе, внимание к, нему со стороны России увеличивалось со дня на день.
Но Сурхай-Хан в том году посадил на свое место в Казикуму-хе сына своего Муртузали-Ага, а сам с небольшой конницей пере¬брался через Нухинский уезд в Персию, а именно в Тавриз, с целью просить помощи у Фатали-Шаха Каджара. Через год он вер¬нулся оттуда в Казикумух. Когда Сурхай-Хан был в этой отлучке, сын его Муртузали-Ага, управлявший в Казикумухе, выразил свою дружбу Кюринскому хану Аслан-Хану, ссылаясь на то, что у них одна и та же мать, но обманул его, утверждая, что он не пустит отца вернуться в Казикумух, а если тот приедет, то он его убьет. Поверив своему брату (т. е. Муртузали-Ага), Аслан-Хан даже не¬сколько раз имел с ним свидание и был уверен, что и он подобно ему вступит в русское подданство и не допустит возвращения от¬ца. Брат Аслан-Хана Фатали-Ага, проживавший в Казикумухе. ве¬ря подобным словам Муртузали-Ага, был посредником между ним и своим братом Аслан-Ханом в совещаниях и соглашениях, и так они проводили время. Но когда пришло известие, что Сурхай-Хан вернулся и достиг пределов Казикумуха, Муртузали-Ага сказал наедине Фатали-Ага, что мол поедем и в пути убьем Сурхай-Хана, а потом будем действовать сообразно соглашению нашему с Ас¬лан-Ханом. Когда Фатали-Ага, поверив его словам, отправился с ним навстречу Сурхай-Хану, Муртузали коварно убил его и дока¬зал свою верность отцу.
Вернувшись из этого путешествия в Казикумух, Сурхай-Хан об¬радовал Казикумухцев и прочее население Дагестана разными обещаниями, якобы данными ему со стороны Персии, что мол сын ша¬ха вскоре явится сюда с большими силами и произойдет то-то и то-то. В то же время он собрал вокруг себя население Казикумуское и принял ряд мер к укреплению там своей власти, заключил с ни¬ми письменные соглашения. В том числе один договор его имеет следующую редакцию128 :
«Сим объявляется народу с сего дня, а день этот первое число Рабиульавваля тысяча двести двадцать восьмого года129, что бла¬городный эмир Сурхай-хан и кадий Сунгур Кумухский и остальные главари города Кумуха, их вожди, старейшины, ученые, почетные И простые люди заключили договор о том, что будут содействовать друг другу в честном поведении и богобоязненности, что будут все одинаково сражаться с врагом, и сошлись на том, что возмездием за каждое убийство жителя!30 этого владения будет двадцать пять туманов русского серебра 131) или другая равная ценность, безраз¬лично, произошло ли убийство до настоящего объявления или пос¬ле него, и на том, что бык будет штрафом с того, кто обнажит меч, или кинжал, или нож на мусульманина, или будет сопутствовать подобному упомянутому лицу для содействия, хотя бы этот сопут¬ствовавший и не обнажал чего-либо из упомянутых предметов, и что таков же будет штраф с того, кто будет торговать водкой или виноградной бузой и с того, кто даст или возьмет имущество в ка¬честве процента, даст ли, например, один другому один куруш132 на год, чтобы взять с него в конце года вместе с курушом в качест¬ве процента гарнец зерна или другую вещь133 . Это изложенное есть предмет состоявшегося постановления и зафиксировано пером. А кто это изменит, слово того не будет услышано, и дело его не бу¬дет одобрено».
После возвращения Сурхай-хана из Тавриза в 1228 (1813) году, сын шаха Наиби-султане Абас-Мирза двинулся в Эривань с много¬численным вооружением и безграничной торжественностью. Но русский отряд во главе с генералом Котляревским, назначенный русским генералом, стоявшим в то время во главе местной власти, генерал-лейтенантом маркизом Паулуччи, для защиты левого бере¬га реки Аракса, и отряды Талышинского правителя Мустафа-хана, а также русский отряд, состоящий при этом правителе для его ох¬раны, воевали и бились в течение около двух месяцев и воспрепят¬ствовали переходу войск сына шаха на эту сторону. Мало того, ге¬нерал Котляревский два, раза тайком переправлялся ночью через реку на персидскую сторону, нападал на их стоянки и рассеивал их, причем каждый раз учинял хищение и грабеж и перебивал мно¬го людей. Он также перебрался в Мугань и вернул оттуда обрат¬но народ, переселенный туда раньше из Карабага и разрушил кре¬пости Аркаван и Ленкорань, построенные там персами. Этот гене¬рал по фамилии Котляревский в тех битвах получил даже три большие раны, но под конец вылечился от них. В общем, перисдские войска не достигли там своей цели и их воинственность сменилась желанием мира. Между тем, вышеупомянутый генерал маркиз Пау-луччи был отставлен, и на его место приехал новый наместник из России, а именно генерал-аншеф Ртищев. И вот в 1228 году Гид-жры в 12-ый день месяца Тешрина 1 (октябрь 1813) года), упол¬номоченный представитель Персии Мирза Абуль-Гасан Ширази прибыл к тому наместнику в Карабаг и здесь в местечке, называ¬емом Гюлистан, они заключили мирный договор. По этому догово¬ру Грузия, Талыш, Карабаг, Гянджа, Пуха, Ширван, Баку Куба и все дагестанские владения переданы во владение Русской державы, причем условия этого мирного договора осуществляются и до нашей эпохи.
Однако Сурхай-хан, хотя он, не достигши с помощью Персии своей цели, вторично поклялся повиноваться России: и дал соответ¬ствующие обещания, тем не менее по секрету дал знать своим под¬чиненным, что его обещания этой державе составляют хитрость и обман и не переставал подготовляться к войне с русскими. В виду этих обстоятельств в 1235 (1819) году по приказу наместника ге¬нерала Ермолова, генерал князь Мадатов двинулся на Сурхай-ха-на в Казикумух с русским войском, а также с войсками Кюринс¬кого хана Аслан-хана и прочих соседних правителей. В девятнад¬цатый день декабря месяца того года Сурхай-хан с приготовленными своими силами встретил эти войска при селении Чирах и дал им сражение, но был разбит и с большими потерями вернулся от¬туда в Казикумух.
Также в 1236 (1820) году этот генерал князь Мадатов с таким же большим войском вторгся в Казикумухский округ и Сурхай-хан в начале июля месяца, также выступил с боем навстречу этим вой¬скам между селением Чирах и селением Хосрех, но и здесь был разбит, причем хан бежал отсюда в Казикумух, а оттуда, взяв с собою семью, отправился в Аварию в Андаляльский магал. И вот князь Мадатов оттуда без боя вступил в город Казикумух, завла¬дел им, конфисковал собранное там Сурхай-ханом снаряжение и все его движимое и недвижимое имущество и объявил, что Казику-мухское владение вместе с Кюринским владением передается во власть генералу Аслан-хану с условием подчинения Российскому государству.
Но Сурхай-хан вторично направился оттуда в Нухинский уезд и поехал оттуда в Тегеран к щаху с целью получить там войско и деньги и вернуться в Дагестан для выполнения своего плана. И вот, пробыв в Персии около пяти лет, он в 1242 (1826) году, когда персидское войско шло в сторону Карабага, перебрался через Ше¬маху и прибыл в Дагестан в селение Согратль Андаляльского ма- ! гала. Но так как персидское войско в то время не могло перейти через Карабаг в эти края, влияние Персии по условиям Гюлистан-ского мира здесь прекратилось, и его план не получил осуществле¬ния, то он объявил аварцам и своим приверженцам, что он лично попросит помощи у Турции и постарается достигнуть цели. Однако по решению, определенному всевышним Аллахом, Сурхай-хан в том же селении Согратль переселился из этого мира и там был по¬хоронен. Оставшиеся сыновья его выехали оттуда и бежали в Тур¬цию. Сурхай-хан вполне усвоил арабские науки и прожил восемь¬десят три года, но, говорят, был тираном, лишенным жалости к ближним.
ГЛАВА 52-ая.
О событиях в Дагестане после заключения Гюлистанского мира между Россией и Персией. В ней несколько параграфов.

Параграф о выступлении в Дагестане
Гази-Магомед-эфенди с именем Имама.
Когда на Кавказе, как указано было выше, власть Персии и Турции была пересечена и этот край подпал под власть России, бывшие в Дагестане шамхал, ханы и беки, не обращаясь к прочим сторонам, начали всячески ладить свою жизнь в зависимости от судьбы. Также и народ в Дагестане, зная, что Российской держа¬вой запрещены такие занятия как хищения и грабежи и действия в роде увода из Грузии пленных и скота, усмирился в то время. Однако, после 1240 (1824) года в Дагестане-некоторые ученые, об¬ладавшие недостаточным благоразумием, и приверженцы суфизма, не учтя реальности, вообразили, что, как прекратилась власть Пер¬сии и Турции, так дагестанцы сумеют, покоряясь и России, создать здесь и сохранить некоторое самостоятельное управление. С этой мыслью начал выступление в Дагестане Гази-Магомед-эфенди-Ма-гомед-оглы, которого русские называют Гази-Мулла. Предки этого человека были из селения Гимры Аварского ханства, но его отец, выселившись, из того селения, проживал в селении под названием Унцукуль того же ханства и в это время упомянутый эфенди ро¬дился и вырос там. Потом он изучил в совершенстве всякие нау¬ки, поступая в студии134 бывших в то время в Дагестане ученых, и стал действительным ученым, причем, переселившись в селение Гимры, бывшее родиной его отца, он начал здесь служить обще¬ству муллой и вместе с тем преподавать науки. У него было много студентов и одним из студентов его был гимринец известный шейх Шамиль-эфенди. Но когда в Дагестане стал известен проживаю¬щий в то время в Кюринском округе в селении Верхний Яраг наш учитель Магомет-эфенди, преподававший положительные науки и вместе с тем ставший муршидом в тарикате Накшибенди, Гази-Магомед и Шамиль-эфенди прибыли в селение Яраг и стали изу¬чать тарикат у этого эфенди, который сам изучил его у ширванского Хас-Магомед-эфенди, а Хас-Магомед-эфенди изучил его у Кюрдамирского шейха Исмаил-эфенди.
Затем, когда Гази-Магомед-эфенди и Шамиль-Эфенди, вернув¬шись в селение Гимры, стали преподавателями с одной стороны ша¬риата, а с другой — тариката, число их студентов и мюридов по¬степенно увеличилось, и они начали, давая наставления всем слоям населения, склонять их на сторону шариатского судопроизводства. В частности, в то время в Аварии и прочем Дагестане было в обык¬новении, что в каждом селении группа стариков и аксакалов ре¬шала некоторые тяжбы по правилам, усвоенным ими издавна через адаты, тогда как кадии в тех же селениях решали возбужденные у них тяжбы по шариату. Гази-Магомед-эфенди сильно препятст¬вовал такому судопроизводству стариков и старался, чтобы все су¬дебные дела возбуждались и решались согласно шариата. Он со¬ставил также маленькое послание, названное «Установление оче¬видности отступничества аксакалов Дагестана»135, и объявил, что такое обращение за правосудием к адатам есть отрицание религии. Остальные ученые Дагестана то же одобрили это послание и по существу согласились с ним.
Гази-Магомед-эфенди, убедившись, что проживающий в Аварии в селении Хунзах род ханов будет препятствовать ему осуществить подобные решения, прежде всего задумал всячески этот род истре¬бить там совершенно. Поэтому он в 1246 (1831) году в феврале месяце, собрав многочисленный вооруженный отряд из своих при¬верженцев и пособников, совершил нападение на селение Хунзах с целью убить малолетнего хана, а именно: Нуцал-хана, его мать вдову Паху-бике и остальных ханских детей. Но Пахубике, соб¬рав свое общество, позаботилась о выступлении с боем против мю¬ридов, и они, не достигши своей цели и не сумев ничего сделать, вернулись оттуда обратно в Гимры.
Потом Гази-Магомед-эфенди, решив, что в укреплениях дагес¬танских мало русских войск и их можно будет перебить, собрал своих приверженцев, обратился с призывом к обществам дагестан¬ских селений и с ними напал на русские отряды, находившиеся здесь в укреплениях, причем всюду подверг своих сторонников большим потерям и вернулся, не сумев ничего сделать. В частности, в 1247 (1831) году, эфенди, собрав дагестанцев до восьми тысяч, напал на Тарки, штурмовал с ними там крепость, укрепленную рус¬скими136, а когда он завладел цейхгаузами, огонь попал в порох, произошли большие потери, уцелевшие начали бежать, причем рус¬ские произвели на них с этой стороны сильный натиск и там по¬гибло народу, пожалуй, больше тысячи человек. Затем бежавший оттуда Гази-эфенди отправился из Аварии в Чечню, подняв там большую смуту, вернулся в Дагестан, прибыл в Табасаран, а в ав¬густе месяце того года137 в течение одной недели ничего не мог сделать. В месяце ноябре того же года он снова из Аварии совер¬шил нападение на Кизлярскую крепость, вернулся, оттуда с похи¬щенным и награбленным имуществом, снова отправился в Чечню и там в селении под названием Баян русское войско преградило ему дорогу, причем после гибели многих лиц из его отряда, он вер¬нулся в Аварию. Но чз его скитаний таких туда и сюда никакого толку не вышло и под конец, когда Российская держава выслала против него большое войско, он соорудил в селении Гимры крепкие окопы, собрал много народу и заперся там. И вот,, русские войска, будучи под главным командованием некоего барона Розена, окру¬жили это селение и в 1248 (1832) году, в 17-й день декабря меся¬ца138, одержали победу, причем разрушили это селение. Под конец Гази-Магомед-эфенди, с тринадцатью лицами осажденный в окопе, был там убит. Из бывших с ним там товарищей спасся только Ша¬миль-эфенди, остальные все были убиты. При этом селении в тот день в бою погибло с обеих сторон много народу.
Спасение Шамиль-эфенди произошло таким образом: когда он в числе других бывших в окопе с Гази-Магомед-эфенди очутил¬ся среди русских войск, и бой усилился, остальные товарищи его были убиты и пали, а среди них и Шамиль-эфенди, получивший несколько ран, упал и остался между трупами. Ночью в темноте, имея силы двигаться, он постепенно вышел оттуда в сторону, ушел в другое место и спрятался. Пока за. полгода не вылечились его раны, он ни в какое дело не вмешивался.
Хотя из различных действий упомянутого Гази-Магомед-эфенди обнаруживается, что он в знании политики и в практичности не был выдающимся, тем не менее, в знании арабских наук он отличал¬ся в совершенстве. И до его выступления, когда он был преподава¬телем, дагестанские ученые, довершавшие образование при нем, например, мой покойный отец и другие, очень хвалили его знание наук, а также не скрывали отсутствия у него практичности в мирс¬ких делах. В его стихотворении на арабском языке, восхваляющем приверженцев тариката — накшбенди, имеются следующие сти¬хи:
Это люди, ей-Богу, удостоившиеся того, что излились
На них от святой Истины целые реки139
Это мужи! Мужи истины, уже счастливые,
Зная и видя ее символы.
Ведь для них не торгашество и не забава
Понимание своего творца40, а все они благочестивы,
Их слово есть слово, и дело есть дело.
Сильные, они не щадят отверженных.
Вдохновившись и будучи все в созерцании,
Они, смелые, не оглядываются на старшего в группе. Совершенствуясь своей верой, они боятся перед аллахом, Что кто-нибудь сравнится с ними в нравах. Я вел дискуссию, и сердце колебалось, Пока из облака блага не показались дожди141. Потом, когда засиял свет их блаженства, То в сердце осталось одно лишь возрождение. Если их отвергают не знающие их, То ведь слепому свет не спасение. Я здесь говорю то, что скрывал раньше, Ибо в некоторых сердцах уж обнаруживается отрицание. Упомянутый покойный эфенди, правда, усвоил у лучших ученых Дагестана положительные науки, а также усердно занялся тари-катом накшбенди, но предпринятые им действия и навлеченные им на соотечественников бедствия не соответствуют ни шариату, ни та-рикату. Даже его учитель в положительных науках, житель Ара-каны того же Аварского ханства, покойный Сайд-эфенди удержи¬вал его от тех действий.
Под конец, когда тот не послушался, упомянутый Сайд-эфенди бежал от него к шамхалу. Кроме того, его учитель в тарикате Ма¬гомед-эфенди Яраги из-за его подобных действий был заподозрен в соучастии как кюринским ханом Аслан-ханом, так и кавказским наместником генералом Ермоловым, и был заключен в тюрьму. Но убежав, оттуда, он с семьей стал скитальцем вне родины и скончал¬ся в селении Согратль Аварского владения142 . Тарикат есть неко¬торая система, сопутствующая мусульманскому шариату, не есть новое учение, обязывающее людей пускать в ход кинжалы и сабли, а скорее есть путь, делающий людей более кроткими, терпеливыми и смиренными, как сказал почтенный Хафиз, да спасет его Аллах: Для блага в обоих мирах, Лишь двух этих правил держись: С друзьями будь ласков в речах, С врагом допускай компромисс143 .
Ведь в настоящее время среди мусульман, проживающих в Рос¬сии, сколько мы видим явных муршидов и мюридов, которые, спо¬койно живя в каком-нибудь захолустье, заняты служением аллаху: Ни с кем они не пререкаются, даже и русские, в виду спокойствия и правдивости такого лица, оказывают ему внимание и уважение. А между тем известно, что Гази-зфенди и другие ему подобные в Дагестане, превратив тарикат в искание главенства и в путь к вла¬сти144, склонили посредством его простой народ дагестанский на свою сторону и несправедливо дискредитировали его название, а сами стали причиной притеснений для приверженцев истины. По¬истине, когда приходит наказание, слепнут глаза. Но Бог лучше знает, что лучше и что хуже.

Параграф второй. О втором выступившем в Дагестане на имамство, Гамзат-беке.
Этот человек будучи жителем селения Гоцатль Аварского хан¬ства, происходит из беков, но будучи мюридом Гази-Магомед-эфен-ди, он был его товарищем во всех его выступлениях, а как только тот был убит, аварцы присягнули ему и дали титул имама. Примк¬нув к нему, они в 1249 (1833) году сражались при селении. Герге-биль с жителями не желавших ему подчиняться селений шамхаль-ских, мехтулинских и даргинских; разбили их и много народу по¬корили и подчинили силой.
Гамзат-бек, как только выступил, прежде всего решил совер¬шенно пресечь всеми мерами род аварских ханов в селении Хунза-хе, дабы впредь осуществлять там свою власть. Для этого он в 1250 (1834) году в августе месяце с большим ополчением своих привер¬женцев двинулся на Хунзах. В то время из рода тех ханов были в живых три сына хана и их мать вдова Паху-бике, которая, об¬ратившись к обществу, позаботилась укрепиться там и подгото¬виться к битве, но ей не удалось организовать достаточно сил, да и извне никто не выступил ей на помощь. Поэтому Паху-бике, имея в виду сговориться с Гамзат-беком, послала к нему из своих людей уполномоченных и заявила ему о желательных для нее условиях. Когда Гамзат-бек, как бы не поверив этим уполномоченным, поже¬лал, чтобы к нему явился один из детей Паху-бике. Та послала к нему своего младшего сына несовершеннолетнего Пулач-хана. Гам¬зат-бек удержал при себе этого мальчика и проявил к нему ласку и внимание, после чего Паку-бике послала к Гамзат-беку в его ла¬герь для заключения соглашения старших своих сыновей Нуцал-ха-на и Умахана с несколькими слугами. Однако Гамзат-бек велел своим приверженцам схватить и казнить этих двух сыновей хана и их слуг, а явившегося к нему )раныпе них мальчика по имени Пу-лач-хан он передал нескольким лицам из своей свиты и отправил оттуда в свое селение Гоцатль, где этого мальчика казнили, сбро¬сив в реку Койсу145 . После этого Гамзат-бек с войском своим всту¬пил в Хунзах, убил мать этих сыновей, упомянутую Паху-бике, за¬владел там ханским домом, строениями и прочим имуществом и добром и поселился там.
Хотя Гамзат-бек, истребив так коварно и жестоко ханский род, воображал, что этим он увеличит свое влияние и свою силу, одна¬ко, эти его дела стали причиной его скорой гибели, так как молоч¬ный брат одного из ханских сыновей, Нуцал-хана, хунзахец по име¬ни Осман — вместе со своим братом, известным Хаджи-Мурадом и другими родственниками составили тайный заговор, подготови¬лись убить Гамзат-бека и вскоре убили его в соборной мечети в пятницу. Разве возможен такой имамат, шариат или тарикат, по которому он несправедливо^ обманно и жестоко убил несовершеннолетнего мусульманина и слабую старуху и тем обесславил ис¬лам;
Здесь уместно привести стихотворение, составленное по этому поводу покойным Гаджи-Юсуф-эфенди Аксайским, а именно146:
По любви к аллаху заявляю, что экстаз тарикатиста Вызван аллахом, направлен к нему же, от него же исходит и поведение его.
Он предан аллаху, и верность обычный характер его. Принципы шариата являются ареной его ночных бдений, И он исключительно предан единому всевышнему, Но меня волнуют невежество последователей И долгоденствие тирана, лжеца презренного, Открыто поедающего и захватно собирающего запретное И без родства наследующего имущество мусульман. Ведь это либо мошенничество, либо незнание. Ваш призыв любви к бессмертию оказался ложью, А вас сбил с пути лишь властитель тьмы. Вы все не причастны к божьему страху, Лишь дьявол создал для вас мираж из зла. Подозрительно, не сатана-ли вас соткал из коварства. Ваш нрав есть нрав алчной натуры, И я обдаю вас водою правды. По молве народной вы хуже, чем прежде, И нет у вас души, есть лишь тело, симулирующее тарикат.
И им вы прикрылись, будучи из числа подлейших душ. Как они восхищены тем, кто после преступления стал поучать.
Указывая им путь, поведя их так в качестве имама. На бесчестье, чреватое другим бесчестием, и погубил. Где же быть беде, если не там, где поучает. Врачеванию сам заядлый убийца. Стонут от него все округа и вот всюду Селения, опустошенные и разрушенные до основания, А спутники его, окропленные дождем гибели, Обогатились их имуществом и пресытились им. О, скопище падших, пораженных обманом! — Разве неизвестно, что благочестие свято,
Когда из него, о друг мой, вытекает доброе намерение.
Разве доблесть украшается результатом преступления?
Поистине путь насилия покрыт бесчестьем,
По коему узнаешь бродягу, и оно же — обычай трусов.
Когда Сайд бежал от него со своей верой147
И установил перед аллахом полную свою правоту,
То он напал на него, на учителя его последователей,
И собственноручно грабежом увез его книги.
О презренный грабитель драгоценной науки!
Разве они не осквернили лицемерием сияния Магомета.
Когда дневную молитву совершили с символом веры
И тут же на гибель сбросила Булача в пучину вод,
Ребенка, взывавшего о помощи к пророку
И к матери, замученной среди зверенышей148.
А Нуцал? А Умахан? И сколько еще
Убитых ими без всякой вины и замученных!
Аллах мой! Да проглотит земля насильника!
Уж события зафиксированы пером на скрижалях,
Так воздай же, аллах мой, всем им по делам их.
Молю аллаха моего, чтобы он отделил нас
От группы преступных, увеличив наши силы.
Спаси наши семьи, имущество, поселки и поля.
Совершим свою молитву за лучшего из людей,
И это даже среди опасностей создаст во мне экстаз.

Параграф третий.
О событиях, связанных, с выступлением третьего Имама в Дагес¬тане Шамиль-эфенди.
После убийства Гамзат-бека, население Аварского района соб¬ралось в селении Ашильта, где после совещания в июле месяце 1250 (1834) года избирало на власть с титулом имама жителя се¬ления Гимры Шамиль-эфенди, сына Дингоу-Магомеда. Родился Шамиль-эфенди в селении Гимры приблизительно в 1212 (1797) году, а имя его матери Паху-Меседу. Этот эфенди в течение четыр¬надцати лет закончил усвоение знаний и мусульманских наук, обу¬чаясь у бывших в Дагестане в его эпоху ученых, и в полной мере стал авторитетным ученым. Со своим односельчанином Гази-Маго-мед-эфенди он с начала до конца был очень близким товарищем и другом. После своего вступления во власть Шамиль-эфенди ввел среди народа очень справедливые порядки, желанный строй и за¬конченное политическое и гражданское управление, а именно: в подвластном ему районе, кроме священного шариата, все сущест¬вовавшие там раньше нормы права, вроде адата и обычая, он со¬вершенно упразднил. Среди населения была произведена регистра¬ция военно-обязанных и в том числе назначен командный состав в лице десятников, сотников и тысячников, а для охраны общест¬венного порядка и для функций правосудия были назначены в каж¬дом магале по одному наибу и одному кадию. Был установлен та¬кой порядок, что хотя судебные дела возбуждал и наиб, но самое решение должно было исходить от кадия. Каждые четыре кадия в затруднительных случаях обращались к стоявшему над ними муфтию, и подобно, этому каждые четыре наиба должны были подчи¬няться распоряжениям, исходившим от стоявшего над ними пра¬вителя, к которому они должны были обращаться также в случае нужды в помощи при исполнении своих обязанностей. Если же воз¬никали затруднения у правителей или у муфтиев, то они должны были написать непосредственно Шамиль-эфенди и действовать со¬гласно полученному от него ответу. Кроме того, каждый человек, если он нуждался в принесении жалобы самому Шамилю, всегда имел возможность, видеть его, а в каждую неделю в дни понедель¬ника и четверга в присутствии Шамиля составлялось заседание уче¬ных и благочестивых, где стало правилом совещаться по существу затруднительных решений. Уже не было таких вещей, как ханские гюрядки, вроде того, чтобы подчиненный перед начальством снимал шапку и все время стоял, а обращением при встрече стало только ассаламу-алейкум и алейкуму-ссалам. Обращение Шамиль-эфенди, его вождей, а также прочих людей между собой при встрече друг с другом, при входе в жилища и выходе сопровождалось вежли¬востью, и никто не имел права входить в чье-либо жилище, не ис¬просив снаружи позволения и не получив разрешения, как это в порядках шариата.
Все владение Шамиль-эфенди было разделено на тридцать два наибства. При наибах назначалось необходимое число служащих на жаловании. Для наибов и прочих вождей и для ученых для обозначения ранга каждого были установлены на тюрбан каждого класса специального рода материи, а также было в обыкновении молодцам, проявившим храбрость, дарить и привязывать знаки от¬личия. Например, некоторые знаки были из чистого серебра, и на них написана фраза «кто размышляет о последствиях, тот не храбр», а некоторые были из позолоченного серебра и на них изо¬бражено: «владеющий храбростью и обнаженным мечом».
У Шамиль-эфенди было казначейство установленного бейтул-мала149, коего доходы составлялись из закятов150 мусульман, ча¬стью из хумсов151 доставшейся на войне добычи и из податей, взи¬мавшихся с некоторых селений и пастбищных гор на основании по¬рядка, сохранившегося в Аварии со старых ханских времен. Груп¬па зарегистрированных лиц на жалованьи (войско) составляла, приблизительно, до 60.000 человек, а при народном ополчении, когда нужно было присутствие остальных членов обществ, вменено было обществам в обязанность выходить на войну, сколько бы в каж¬дом доме ни было. Из разного рода оружия все изготовлялось внутри владения и даже пушки изготовлялись в Аварии. Пользо¬вались также и пушками, собранными из русских крепостей, пост¬роенных в Аварии, когда однажды в начале это владение попало под власть России, но попавших затем в 1257—1259 (1841 — 1843) годах во власть Шамиль-эфенди. И порох изготовлялся в Авария во многих местах. В частности, во время Шамиль-эфенди в селе¬ниях Унцукуль и Гуниб были устроены пороховые погреба и только не было там некоторых вещей вроде железа и свинца. Однако, и они все время привозились в Аварию тайно из соседних городов, подвластных России.
В распоряжение Шамиль-эфенди собралось до трехсот человек солдат, бежавших в Аварию с русской службы. Они там имели раз¬ные занятия, например, изготовляли порох .строили здания, а неко¬торые из них справлялись с предметами, связанными с геометри¬ей. И Шамиль-эфенди относился к ним ласково, дабы было боль¬ше подобных им.
В общем Шамиль-эфенди не был просто шейхом и ученым мур-шидом, который при наступлении сильного врага скрылся бы в ук¬ромном, месте, занимаясь усердной молитвой, но он, владея наукой и наставничеством, еще лучше владел военным искусством и поли¬тическими знаниями и был доблестной исключительной личностью своей эпохи. Для чего другое доказательство его выдающихся спо¬собностей, если он в течение двадцати пяти лет с лезгинским насе¬лением, составляющим теперь лишь половину губернии, устоял против непрерывно сыпавшихся, как дождь, снарядов и пуль тако¬го в совершенстве могущественного и сильного государства, как Российская держава. Даже) убиты были его помощники и храбре¬цы, участвовавшие в постоянных битвах, и на смену им не было со¬ответствующих заместителей. И самая сдача его и подчинение Рос¬сии, при вполне соответствовавших условиях, была еще одним дока¬зательством его геройства.
Шамиль-эфенди, как только сделал в своем владении шариат исключительной нормой, приложил большое старание к распростра¬нению в народе также тариката-накшбенди, так что группы раз¬личных руководителей в Дагестане на путях шариата и тариката все объединились как одно тело. В его владениях из ряда ученых к числу лиц, пользовавшихся в свое время известностью, относятся: Хунзахский его учитель по имени Лачикилау, авторитетный ученый; затем совершенный ученый Муртузали-эфенди Ородинский, кото¬рый после Шамиль-эфенди умер в Темир-Хан-Шуре, будучи на рус¬ской службе кадием и получив офицерский чин ;также совершен¬ный ученый Магомад-Тагир Карахский, каковой эфенди после него был также в том городе кадием и умер; далее Согрательский Га-джк-Абдурахмак-эфенди и сын его Гаджи-Магомед-эфенди, како¬вой сын после сдачи Шамиля бежал в Турцию и умер там; отец его Гаджи-Абдурахман-эфенди умер в Казанище.
Из шейхов тариката первым муршидом, получившим в его вре¬мя там известность, является Казикумухский Шейх Джамалуддин-Эфенди, который в юности, завершив образование, стал секретарем и приближенным хана Казикумухского и Кюринского округов Аслан-хана. Потом, когда в Кюринском округе в селении Юхари-Яраг Магомед-эфенди стал наставником тариката, Аслан-хан по¬слал его к этому эфенди уговаривать, чтобы народ не собирался вокруг него. Но этот советчик сам здесь был совращен и передал¬ся тарикату. Под конец, получив от этого эфенди полномочие на повстанчество152, он бежал из Казикумуха в Цудахар, оттуда в Аварию; во время Шамиль-эфенди он был почитаемым наставни¬ком тариката для всего населения его владений, и Шамиль-эфенди выдал также свою дочь за его сына Абдурахман-эфенди. Потом, когда Шамиль-эфенди сдался России, шейх Джамалуддин-эфенд; с разрешения Российской державы переселился в Турцию и умер в Константинополе. И в настоящее время двое его сыновей живы и состоят там на службе, а трое сыновей его состоят на русской службе, а именно: один упомянутый Абдурахман-эфенди, который в Казикумухе состоит кадием суда, другой — майор Абдурапш-эфенди, который там по службе перечислен к милиции и получает из казны жалование, а третий Магомед-эфенди, который состоит наибом в Карее. Шейх Джамалуддин-эфенди был большим ученым и благочестивым человеком, имел весьма красивый почерк, состав¬лял стихи на арабском языке и обладал красноречием. По тарика-ту-1-гакшбенди у него есть собственное произведение под названи¬ем Ал-адабул марзийя фит-тарикатин-накшбендийя153 . Также из¬вестным муршидом был вышеупомянутый Согратльский Гаджи-Абдурахман-зфенди, который также был уполномочен на наста в.ки-чество Гаджи-Абдурахман-эфенди. Также известными муршидами были: кюринец Усухский Магомед-эфенди, казикумухец Хакалу Магомед-эфенди, оба после сдачи Шамиль-эфенди отправились в священную Мекку, причем второй там умер, а первый, вернув¬шись оттуда в Кюринский округ, умер в своем селении. Их настав¬ником был шейх Джамалуддин.
Был также известным там муршидом выселившийся туда из Кубинского уезда из селения Цахул Гаджи Али Асгар-эфендм, (из¬вестный под именем Гаджи-Аскер). Этот эфенди после сдачи Ша¬миль-эфенди выселился с семьей в священную Мекку, где и умер. Также выселившийся из селения Кабир Кюринского округа Гаджи Насрулла-эфеиди. Этот эфенди был человек весьма богобоязнен¬ный и обладавший красивым письмом. Хотя он приложил труды, чтобы постичь некоторые трудные предметы, вроде науки химик, но ничего не сумел сделать. Под конец, будучи осажден вместе с Шамиль-эфенди в Гунибе, он был убит в сражении, произошедшем там с русскими.
Одним из высших военачальников Шамиль-эфенди был Данизд-Султан. Этот человек, происходя из Елисуйских владений, прежде был генерал-майором на русской службе и был правителем свое¬го владения. Потом он перешел на сторону Шамиль-эфенди и долгое время находился в Дагестане в его подчинении. Он выдал так¬же свою дочь за сына Шамиль-эфенди и тем укрепил свою бли¬зость к нему, а когда Шамиль-эфенди сдался Российской державе, он был этой державой амнистирован, ему снова был пожалован прежний чин и ежегодно ему выдавалось жалование до трех ты¬сяч рублей. Потом он переселился в Турцию и там умер. Он был весьма даровитой личностью. Затем Башир-Бек-Тагирбек-Оглы. Этот человек, происходивший из рода Кизакумухских ханов, нахо¬дился при Шамиле вместе со своими сыновьями Абдурагим-беком, Фатали-беком и Абдул-Кадыр-беком, а когда Шамиль-эфенди сдал¬ся России, то русские поселили Башир-бека с его сыновьями на его родине в Казикумухе. Потом он был принят на должность депута¬та Народного суда в Темир-Хан-Шуре; ему государством был дан чин н оказано внимание, а умер он в Казикумухе. Также из его сыновей Фатали-Беку были даны должность наиба в Казикумухе и чин, но под конец он изменил государству и был убит в восста¬нии, возникшем в 1294 (1877) году, о чем подробности будут ука¬заны ниже.
Затем Хаджи-Мурад. Этот человек был редким в мире храбре¬цом и героем. Происходит он из столицы аварских ханов — селе¬ния Хуизах, где при убийстве Гамзат-бека он со своим братом по имени Осман был зачинщиком убийства. Когда после того русские в одно время захватили Аварию и назначили там ханом дженгу-тайского Ахмад-хана, Хаджи-Мурад состоял там также на русской службе. Но упомянутый Ахмад-хан донес бывшему там в то время правителем генералу Кулагину, что Хаджи-Мурад с ним не ладит, что он подстрекательствами отвращает от него население, и что он имеет тайные сношения с Шамилем. На этом основании генералом дан был Ахмад-хану приказ арестовать его и с конвоем выслать к нему в Темир-Хан-Шуру. Поэтому в 1256 (1840) году в 10-й день ноября месяца Ахмед-хан арестовал Хаджи-Мурада и с конвоем отправил его к нему из Хунзаха в Темир-Хан-Шуру. Однако, в пу¬ти он бросился вниз с очень высокой скалы, бежал от конвоя и спрятался в каком-то месте, вроде бывшего в тех местах старого ятага154, а потом отправился к Шамиль-эфенди; но вследствие это¬го прыжка со скалы тело его было смято, он долгое время проле¬жал в постели, перенес лишения и выздоровел. И по той же при¬чине он стал, в некотором роде, хромым на ноги. На службе у Ша¬миль-эфенди Хаджи-Мурад долго был наибом в Аварии, причем постоянно выступал оттуда с пятью—шестью сотнями хорошей кон¬ницы и, совершая хищения и грабежи в округах и районах, под¬властных России, обнаруживал большое искусство и доблесть. Точно также в прочих битвах он приобрел большую славу в каче¬стве командующего войском. Но в 1267 году Гиджры ( 851), когда он, прибыв в селение, Буйнак, убил там брата шамхала по имени Шахвали, взял в плен его жену Султанат-бике и малолетних сыно¬вей, отправился с ними в Табасаран и оттуда вернулся в. Аварию, то Шамиль-эфенди был им огорчен, возмущен и даже хотел его казнить. Поэтому Хаджи-Мурад бежал из Дагестана в Чечню в ноябре месяце 1268 (1851) года155, а оттуда перешел на сторону России, изъявил этой державе покорность и был оттуда отправлен в Тифлис. Тогда в Тифлисе ему было оказано со стороны намест¬ника большое внимание, и почет, причем возникло также намере¬ние дать ему милицию и всадников и назначить его на службу про¬тив Дагестана. Но когда бывший в то время главнокомандующим в Дагестане генерал-адъютант князь Аргутинский, считая его вы¬ражение покорности за хитрость и обман, сообщил свое мнение, утверждавшее, что доверять ему нельзя, то ему не было дано мно¬го воли. И действительно, .под конец правильность суждения этого князя подтвердилась на деле. Он не пожелал остаться в Тифлисе, переселился в гор. Нуху, постоянно выезжал там из города верхом на прогулку с несколькими лезгинами, слугами, причем со стороны властей над ним был установлен тайный надзор. И вот в апреле месяце 1269 (1853) года он, совершая по своему обыкновению за городом прогулку верхом, убил одного урядника сопровождавшей его команды тайной охраны, сильно ранил другого охранника и бе¬жал отуда с бывшими при нем лезгинами в сторону Дагестана. Но по распоряжениям властей его пути были со всех сторон пре¬граждены и он, наконец, с боем был там убит.
Затем Кибит-Магомад. Этот человек был личностью, считав¬шейся в Дагестане обладателем распорядительности, знания и храбрости. Будучи родом из селения Телетль Гунибского округа, он, по окончании в Дагестане своего образования, начал службу во времена Гази-Магомед-эфенди и Гамзат-бека., а потом состоял на службе у Шамильэ-фенди вплоть до его сдачи России. Он»снис¬кал среди дагестанского населения такую популярность и любовь, что были предположения вроде возведения его в имамат после Ша¬миль-эфенди. Он в 1253 (1837) году стал в Телетле наибом Ша¬миль-эфенди, а в 1259 (1843) году, когда на это селение Телетль напали русские войска, он был начальником и предводителем лез¬гин, выступивших с той стороны, и проявил большую доблесть в произошедших там жестоких битвах. Когда Шамиль-эфенди сдался упомянутый Кибит-Магомад выселился из Дагестана, отправился в Турцию и там умер.
Затем был весьма храбрый наиб и военачальник по имени Хак-верди-Магомад. В 1256, (1849) году в Чечне, в битвах с русскими он проявил храбрость и способность, а в 1259 (1843) году в проис¬ходивших там сражениях он также проявил много доблести и был там убит.
Далее был храбрый военачальник по имени Бок-Магомад, родом казикумухец, приобретший имя и известность на службе у Ша¬миль-эфенди. Этот человек в 1269 (1853) году со значительной кон¬ницей появился в Табасарани, был окружен в селении Шилаги рус¬ским войском, а в произошедшей там большой битве был ранен, взят в плен, отправлен в Дербент и от ран там умер.
Затем Кур-Магомад-эфенди, известный под именем Кур-Молла. Этот человек по происхождению житель селения Хойми Казикумух-ского округа. Получив некоторое образование, он во время Аслан-хана стал муллой в селении Магарам-кент Кюринского округа. Ставший ханом после Аслан-хана — сын его Магомад-Мирза-хан вызвал к себе этого Кур-эфенди, почему-то приказал ему выпить вина, и, напустив на него своих слуг, принуждал, чтобы тот обя¬зательно выпил этот напиток.
Но эфенди в виду запрещенности питья его, отказался от него, перенес всякие побои и вытерпел пытку. Тогда этот хан приказал своим слугам вырезать ему оба глаза. Слуги один глаз ему выреза¬ли совсем, а другой кругом слегка поранили ножом, окровавили вроде вырезанного и смилостивились к нему. В таком состоянии он был отпущен. Потом этот эфенди бежал к Шамиль-эфенди и сос¬тоял на его службе начальником всадников и в других должностях вплоть до сдачи Шамиль-эфенди. Потом он вернулся в Казикумух и умер спокойно на своей родине.
Далее Гаджк-Юсуф. Этот человек, будучи родом из Чечни, от¬правился оттуда в Египет, долго оставался там и, изучив там араб¬ские науки и науки военные, долгое время состоял на службе у хе¬дива. Наконец, в 1263 (1847) года, когда, он, вернувшись на Кав¬каз, явился к Шамиль-эфенди и выказал перед ним свои качества и совершенства, Шамиль-эфенди весьма возвеличил его, использо¬вал, дав ему в сообщество интеллигентных и способных лиц для распространения в Дагестане усвоенных им знаний в артиллерийс¬ком искусстве и в геометрии; назначил его наибом в Чечене, а при укреплении всех находившихся в его владениях крепостей и окопов — руководствовался его мнением и указаниями. Но так как, когда он был наибом в Чечне, общества были недовольны его обращени¬ем, Шамиль-эфенди отставил его от должности их наиба, но поч¬тил и возвеличил в прочих должностях. А когда в 1271 (1855) году возникла война между Россией и Турцией, Гаджи-Юсуф тайно от Шамиль-эфенди затеял переписку и сношения с пашой Карса и был заподозрен в каких-то намерениях. Поэтому Шамиль-эфенди выслал его в селение Андийского округа, называемое Акнода, и ве¬лел там держать его под надзором. Но в 1273 (1857) году он. бе-Жал из того селения к русским в город Грозный и в день прибытия туда ночью умер.
Также Инков-Гаджи. Это был человек, происходивший из селения Чох Гунибского округа и совершивший большие подвиги при Шамиль-эфенди с момента его выступления и до конца, обладая при этом способностями в артиллерийском искусстве. Шамиль-эфенди засватал его дочь за своего сына и тем завязал с ним узы родства, а его сына Исмаила Шамиль-эфенди назначил в Чохе наибом. Когда же Шамиль-эфенди сдался, Инков-Гаджи пересе¬лился в Турцию, но, не устроившись там, снова вернулся сюда а умер у себя на родине. Упомянутый сын его Исмаил с того време¬ни до сих пор состоит в Дагестане на русской службе в должнос¬ти наиба и пользуется почетом и уважением.
Также Амир-хан. Это писатель, происходивший из селения Чир-кей, хорошо изучивший арабские науки и обладавший красивым письмом. Он более двадцати лет прослужил у Шамиль-эфенди в должности начальника канцелярии, причем в 1256 (1840) году поехал от Шамиль-эфенди в Константинополь, повидал там кое-ко¬го из .вельмож турецкой империи, и с ним было выслано оттуда в Дагестан много снаряжения, оружия и тканей. Но по пути при пе¬ревозке сюда через Черное море все эти вещи были захвачены стражниками Российской империи, и труд Амир-хана, понесенный в течение трех-четырех месяцев пропал даром. Только лишь сам он с большими лишениями добрался до Дагестана.
У Шамиль-эфенди еще много выдающихся людей, и его деяния, совершенные за двадцать пять лет, охватить и изложить здесь нет возможности]57 . Только история его завершается тем, что со всех сторон ежегодно сильные войска Российской державы непрерывно нападали на него, люди гибли, население потеряло возможность заниматься хозяйством и больше не могло выдержать таких тяж¬ких лишений. И вот в 1276 (1859) году наместник Кавказский ге¬нерал-фельдмаршал князь Барятинский окружил Дагестан со всех сторон и в селении Гуниб принудил Шамиль-эфенди сдаться. Пос¬ле сдачи он был сослан с семьей своей в Россию и с почетом был поселен в городе Калуге. Под конец он оттуда отправился в Хид-жаз, совершил хадж в священную Мекку, поехал затем в славную Медину и там скончался. Старший сын его Гази-Магомад-эфендв со своей семьей живет там, а младший сын Магомад-Шафи-эфек-дк сделался на русской службе генералом и живет в России.

Параграф четвертый.
О состоянии Дагестана после сдачи Шамиль-эфенди Российской державе.
После сдачи Шамиль-эфенди в Дагестане Россией водворено спокойствие и облегчение; в каждом округе установлены из само¬го населения сельские суды, кадии и наибы и осуществляется пра¬восудие. Однако, иногда среди дагестанского населения возникали движения против порядка, и виновные подвергались соответст¬вующему наказанию. В том числе однажды в Джасоком районе выступил человек по имени Гаджи Муртуз, убил там одного гене¬рала, и под конец был арестован и сослан в Россию, а вред!57) от него коснулся там многих лиц. В одно время в Чечне выступил нек-кто по имени Кунта-шейх, собрал народ вокруг себя и в виду этого преступления был арестован и сослан в Россию. В 1283 (1866) го¬ду жители некоторых селений Кайтага и Северной Табасарани про¬винились, подняв восстание и совершив нападение на русское ок¬ружное управление, открытое в селении Маджалис. Пребывавший в то время в Темир-Хан-Шуре правитель Дагестана генерал-адъю¬тант князь Меликов явился туда с войсками, арестовал виновных, повесил трех—четырех их главарей, разрушил селение Шила, быв¬шее очагом этого зла, и селение Нижний Гасик, местожительство многих виновньм в соучастии, и переселил жителей их в Россию. В 1294 (1877) году произошло событие хуже всех этих. Когда воз¬никла война между Россией и Турцией, дагестанское население под¬няло в этей стране восстание и подверглось многим лишениям и бедствиям, причем в виду остроты момента во многих случаях нельзя было установить истину, и, так сказать, в пламени сухих дров стали гореть и сырые158 . Некоторые подробности событий вы¬ясняются из следующего письма, составленного мною сыну моему, находившемуся в то время в Петербурге на службе при его вели¬честве императоре в собственном конвое159:
Абу-Муслим мой дорогой, Голубчик добронравный мой! Будь долговечен, жив и цел, Да будет счастлив твой удел, А покровителем в делах Тебе пусть будет Лулак-шах160 . Затем вся суть мечты моей В счастливой лишь звезде твоей. А если спросишь обо мне, И нашей сей родной стране, Хвала аллаху, жив и я, И дяди, братья, мать твоя, Родные все за ними вслед. Но много нас постигло бед. Свернуло колесо судьбы, Сойдя с дороги правды прочь. Картины смуты и борьбы Изобразить мне здесь не в мочь. Порвалась вдруг событий нить, Осленок вздумал львом зажить. Завеса тайны сорвалась С лица судьбы и началась Кровопролитная война, И горе всем несла она. И в прах презренья вдруг упал И чванный бек и генерал16″. Ведь был наш Дагестан родной Беспечно спавшею страной Под властью русского царя. Народ жил лучше, чем теперь. Нежданно согратлинцы зря Ошибкой злу открыли дверь. Подняли шум, что Гимры взяв, В нагорье турок уж пойдет. Сегодня — завтра, рать собрав, Шамиля сын в Гуниб придет, Шуру возьмет Алибек-Гаджи, Очистят русские страну. Сплели хабары так из лжи, Что уж не веришь ничему. До глупости такой дошли, Что главаря себе нашли: Гаджи Абдурахмана сын Восстанья центром сделан был. Халифа, мол, заменит он, На все есть у него закон. Таким примером увлеклись Кумуха также жители. И скопищем обрушились Они на крепость. И пошли, Убив начальника, на сход, Где выбран ханом был Джафар. Избраньем ослепленный тот Повел войска на Цудахар, Вовлек Сюргинский край в борьбу, Муги и прочих сел гурьбу. Проникло пламя и в Кайтаг, Где злее каждый стал бедняк, Где пыл борьбы не угасал, Башлы же центром смуты стал, Начальник округа сбежал С людьми в Дербент из Маджалис, А Мехти-хан уцмием стал, Не зная, как от масс спастись162 . В Табасарани Северной На власть был выбран Кумалат,
А из Кюры163 в беде такой Сбежал в Баку начальства штат. Кюринцы тут в восторг пришли, В долинах свой уют нашли. Находкой стала воля там, Предались смело грабежам, Пошла резня, но срок спустя, Избрал народ себе вождя: Стал ханом Магомед-Али, И стар и млад за ним пошли. А Южная Табасарань Одобрить это все спешит: Ох, без майсума каждый хан Нас, дескать, всюду пристыдит. Майсумом бедный Аслан-бек Стал, как достойный человек. Ахтынцы также в бунте том Участье приняли потом. Кази-Ахмед их ханом стал И в новом сане ликовал. Он славу приобресть решил, В Кубу с войсками поспешил. О горе! О беда нам всем! Как много зла везде опять! Меж ними не нашлось совсем Толковых личностей хоть пять. Спокойно не сидел никто, Всколыхнулось воров гнездо. Кюра примерно без властей Осталась пятьдесят лишь дней, И облик потеряв людской, Волкам подобно, с волей злой Все стали грабить, воровать, Почти дург друга поедать.. В поля бежали бедняки, И с ними там в стадах быки Ревели в унисон совсем. А вдовы, сироты меж тем, Дрожа под стужей и дождем, Устроили в лесу свой дом. Ютились люди под скалой, В пещере находя покой. В Нитюге властный Абакар Скакал верхом, как славный царь. Стал вождь воров Мукуц и с ним Был Чилихарский вор Мирим, А в Куге вор Ашур злодей И Гаджи-хан — прелюбодей. Мазан злодеем стал в Заза, И там же стал лисой Мирза. Судьей Самед в Яраге стал, Хан в Хаки-кенте стал Устар. В Кабире стал Вали как царь, В Испике Исрафиль Хункяр164 . Афат и Шахнамаз ведут В управе протоколы тут165 . В Дербент, в Кубу пошли опять Лезгины толпами бежать. И в Астрахань семейные Поехали ведь многие, А часть из них на кораблях Осталась здесь на якорях. На всякий случай я сбежал Из Алкадара сам в Дербент, Мой дядя тоже прискакал С бежавшими из разных мест. Нас встретили упреками, Болтун нас каждый осуждал. Потом в тюрьму попали мы, А кой-кто дело выяснял. В конце же буря разрослась, Как вихрь холодный, против нас. Войска в ряды построили И пушки приготовили. Князь Меликов Шуринский сам Приказ своим дал агентам, Чтоб Цудахар весь истребить, Согратль же в мусор превратить, Джафар и чохцы схвачены, Юнец, имамом названный, И много лаков; и других Все испытали злую месть. С семьею многие из них, Покинув дом, ушли с сих мест. Гази-Ахмед с детьми бежал В Аварию, но в плен попал. А Комаров же генерал В Юждаге уж поджог Башды, Дюбек и Янги-кент он взял,
В кострах сгорели и они.
Его приказом казнены
Буянов всех он разогнал,
Потом народ весь обласкал.
Мехти и Кумалат с людьми.
Кюринцы же с самурцамн
К нему с раскаяньем пришли.
Ах, много было всяких дел;
Но очень боязно писать166.
Смягчит аллах лишь наш удел,
Его б лишь милость нам снискать.
Ведь он причина всех причин,
Он волен снизить и поднять.
Сердцами правит он один
И волен силу-ль слабость дать.
Надеемся, что даст властям
Он склонность к добрым лишь делам.
Мой сын, закон наш исполняй
И зла не делай никогда.
Мемнуну вести посылай,
Мой свет очей, хоть иногда.

В общем, в той смуте многих виновных повесили, а много на¬роду было выслано с семьями в Россию и большинство их умерло там. Лишь очень немногие из них, оставшиеся в живых, оттуда бы¬ли возвращены в Дагестан на основании всемилостивейшего мани¬феста, воспоследовавшего при восшествии на престол его импера¬торского величества государя императора Российского Александра Александровича Третьего. И они с тысячью лишений предались здесь заботам о средствах к жизни и понемногу стали оживать. И я несчастный состою в их числе. Но какая в этом польза, когда ра¬зрушена Басра167 . Впрочем, Аллах то ведает.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Параграф первый. О нравах Дагестанцев.
Хотя характеры и нравы Дагестанских племен, составившихся из многих разнообразных и взаимно противоположных классов и групп, различны, все-таки они характеризуются некоторыми хоро¬шими качествами, такими, как храбрость, самолюбие, щедрость и уважение к гостю. В возникавших здесь часто прегрешениях вроде насилий и восстаний — считать виновными всех жителей будет не¬справедливо, так как большинство их некультурно и выбивается из колеи несколькими зачинщиками зла. Аллах велик и славен. Крас¬норечивое слово достигает цели168. Точно также если кто-нибудь, будучи или не будучи богатым, оденется в дорогой костюм, или возведет высокую постройку, другие, подражая ему и не учитывая своих доходов, увлекаются такими примерами, понапрасну влеза¬ют в долги и впадают в заблуждение. В особенности при женить¬бе сыновей тратят все средства, делают большие угощения и рас¬ходы и остаются впав в долги и в бедность. В общем беда, всегда постигающая их, происходит от проживания в горах без общения с миром и от незнакомства с нравами правящего ими начальства, которое они редко видят, ибо как сказал почтенный Физули «дру¬жба всегда бывает ветвью общения»169 . Бог даст, в будущем, ес¬ли в результате стараний со стороны могущественного государства из них будет много учившихся и повидавших свет, и они пробу¬дятся, то заложенные в их природе стремление к знанию и способ¬ность обнаружатся, и они станут дружественным и желанным эле¬ментом. Какая это была бы милость аллаха!
Прибавление. Вещи, считавшиеся среди Дагестанского простона¬родья в прежнее время признаком счастья (удачи).
1-е. Достать себе коран, написанный выдающимся почерком.
2-е. Красивая жена из числа двоюродных сестер.
3-е. Верховой жеребец из породы светлосерых лошадей Казахс¬кого магала или из светлогнедых лошадей Карабага.
4-е. Пистолет или ружье изготовления получившего в свое вре¬мя в Крыму известность Гаджи Мустафы, или же мадьярское ружье изделия некоего Сарали, тамошнего же.
5-е. Хороший кинжал, изготовленный в селении Казанище и вы¬деланный мастером по имени либо Базалай-Али, либо Абдул-Азиз.
6-е. Хорасанская сабля, или острая сабля выделки Исфаганс-кого Уста-Асада, либо египетского изготовления.
7-е. Янтарные четки, либо четки коралловые.
8-е. Несколько беспечный образ жизни.
Параграф второй. Имена некоторых умерших и живых в настоя¬щее время лиц из Дагестанских Эмиров.
Как выше было упомянуто, когда под командой генерала Ха-тунцева русскими был отнят у Шихали-хана Кубинский уезд, там Российской державой был поставлен Мирза Магомед-Хан из рода бакинских ханов и уезд этот управлялся этим ханом в течение зна¬чительного времени. Потом, когда он умер, правительственная власть была вручена русским начальникам. Из сыновей этого ха¬на было несколько лиц, приобретших на русской службе почет и известность. Первый из них Аббас-Кули-ага. Он, после изучения в Кубе и прочих местах Дагестана наук и дисциплин арабских и персидских, служил в русских правительственных учреждениях, изучил на службе русский язык и грамоту, пользовался почетом и уважением при начальстве того времени и достиг чина полковника. Под конец, выйдя со службы в отставку, он предался благочестию и совершил пилигримство к дому аллаха170 . В 1261 году Гиджры (1845) он умер между священной Меккой и славной Мединой в. стоянке под названием Вади-Фатима и там похоронен. Он был весь¬ма способный и сведущий человек и у него имеется несколько про¬изведений и посланий на персидском, и арабском языках. Его авто¬эпитет Кудси!71 . Хотя вероисповедание покойного было секты две¬надцати172, но он, как несомненно явствует из его произведений,, порицал такие вещи, как поношение и поругание трех халифов173*1 и вел образ жизни, как говорит почтенный имам Шафии, да будет он угоден аллаху: Избегай поминать их злом, как врагов и прези¬раемых, а старайся быть другом Хашимитов. В красноречивом сти¬хотворении его, написанном на тему нравоучительной поговорки, касающейся богоугодного поведения «ни насилья, ни увещаний не надо, а суть в золотой середине», имеются следующие стихи174:
Не правоверен никто, если не совершает добрых дел,
И кяфир тот, кто не ищет правды.
Так как без силы дело не осуществляется в жизни,
То дело в нашей воле и силе.
Кудси, все хорошо, что идет от доброго друга,
Но и взамен всякого зла предписано добро.
В порядке напоминания нам кажется уместным привести здесь одно пятистишье175 покойного, а именно:
Взгляни, соловей, на цветник ты во имя аллаха176.
Не плачь, осуши свои слезы во имя аллаха.
Будь стойким, пусть сердце рыдает во имя аллаха.
Для мужа лишь воля есть счастье, во имя аллаха,
Любуйся на губки и щечки во имя аллаха.
Усиливай изо дня в день свое рвение к ней ты.
К чему тебе слава? Лишь горе любовью залей ты.,
И веру и все променяй на свидание с ней ты.
А если не так, на базар пойди, горе рассей ты.
Как Иосиф в цветной шел рубахе, во имя аллаха.
Питай свою страсть, терпеливо тверди бесконечно:
«О, если бы свидеться с ней мне случайно, хоть встречено.
Я смело бы дал свою жизнь ей легко и беспечно».
Кумир мой, как сабля сверкал, стоит безупречно177 .
Влюбленный бедняк, коль ты прав, то во имя аллаха,
Скажи ей: «Кумир осторожный, отбрось ты сомненье.
В день черный к тебе ведь мое не убавится рвенье.
В сердечной печали иссякло мое уж терпенье.
Решись же, момент наступил, уж признай соглашенье. Глаза мои кровью сочатся, во имя аллаха. Глаза твои мокры от крови сердечной, Кудси. Сгорело в страданий огне твое сердце, Кудси. Все скорби ты ей расскажи по порядку, Кудси. А если ей сердце смягчить так не сможешь, Кудси, То дай объясненью иной тон, во имя аллаха.
У упомянутого покойного в сатирических произведениях слово резче и острее всякого военного оружия, как это видно из его са¬тиры .написанной при поездке в город Тавриз на тамошнее обще¬ство и имеющей такое начало:
О удручающая толпа тавризцев!
У вас вместо деликатности надоедливость. Что за нравы!
Я постоянно прогуливался по улице на базар,
Людей встречал очень мало, а скопищ много.
У покойного не было детей мужского пола, только было четыре-пять братьев. Один из них генерал-лейтенант Джафаркули-ага, уже умерший, от которого теперь остался один сын, а именно генерал-майор Гасан-ага. Другой генерал-майор Абдулла-ага, который умер не имея детей.
Затем выше было упомянуто, что в 1226 (1811) году Аслан-хан был назначен ханом в Кюринском округе, а в 1236 (1821) году ему во власть было дано и Казикумухское ханство. Когда выступив¬ший в Аварии Гамзат-бек перебил в Хунзахе род местных ханов н через некоторое время сам также был убит, то прежде, чем утвер¬дилась там власть Шамиль-эфенди, тамошнее ханство также было вручено Россией этому Аслан-хану, так что Кюринское, Казикумух¬ское и Аварское ханства все объединились под его властью. Буду¬чи хорошим организатором, усовершенствовавшимся в знаниях ад¬министративных и политических, он от России получил ранг гене¬рала и различные знаки отличия и умер в 1253 (1837) году. Под¬властные ему земли были после него вручены его сыну майору Ма-гомед-Нуцал-хану, а когда через полгода и тот умер, были довере¬ны другому его сыну полковнику Магомед-Мирза-хану. Но через полтора года и этот умер, после чего из упомянутых владений Авар¬ское ханство было Россией передано дженгутайцу Ахмед-хану, а от него это ханство отнял Шамиль-эфенди. Кази-Кумухское ханст¬во Россией было вручено Абдурахман-хану, сыну Омар-бека, брата Аслан-хана, а после его смерти другому его сыну генерал-майору Агалар-хану. Однако, в 1274 (1858) году и этот умер и там было от¬крыто русское управление. Кюринское ханство Россией было вру¬чено Гарун-беку, сыну Тагир-бека, брата Аслан-хана, а после его смерти другому его сыну, генерал-майору Гаджи Юсуф-хану. В 1278 (1862) году этот хан отправился в хадж, от ханства вышел в: от¬ставку и здесь также открылось русское управление.
У упомянутого Аслан-хана, управляющего этими владениями в течение двадцати семи лет, из потомства мужеского пола никого не оставалось. Только от его сына Магомед-Нуцал-хана осталась од¬на дочь а, именно Хаджа Шамай-бике. Она дважды совершила пу¬тешествие — хадж и на поклонение могиле последнего из пророков. Теперь она жена Гаджи Хаспулат-бека, эмира Кумторкалинского. От сыновей Омар-бека — другого брата того хана, Абдурахман-хана и Агалар-хана в настоящее время мужеского потомства не осталось. Но от детей Тагир-бека — второго брата того хана, в настоящее время имеется в Кюринском и Казикумухском округах много домов и семейств. Из их числа покойный Гаджи Юсуф-хан и его достойнейшие сыновья, хвала аллаху, споспешествовали мно¬гим добрым делам и дали ряд поводов и причин поминать их доб¬ром и молиться за них до скончания мира. А именно — этот Гаджи Юсуф-хан в противность прежним ханам совершенно воздерживал¬ся от увеселений и от опьяняющих напитков и был человек бого¬боязненный и религиозный, совершавший, обряды и дела благотво¬рительности. В течение шести лет я состоял при нем на службе178 . В его доме, как в медресе, постоянно были учащие и учащиеся на¬укам и искусствам, там же совершались пять намазов вместе с джамаатом, а каждый вечер между заходом солнца и началом но¬чи он и его сыновья обязательно прочитывали вслух один джуз79) Корана. Он застсавлял с особым вниманием делить обязательный закят между имеющими право получать его. Кроме того, он делал много пожертвований. В том числе покойный на свои деньги пост¬роил в селении Курах большой мост, такой же большой мост пост¬роил на Арагчае, а также около Магарам-кента построил большой мост. Он же построил широкую дорогу, идущую перед селением Араг вверх на Кабир, а также много мелких мостов и дорог. Он также возобновил в селении Яраг мечеть и школу, а в городе Дер¬бенте построил прочные стены вокруг Кирхлярского места покло¬нения. Отправляясь в хадж, он взял с собой своего сына поручика Гаджи Садык-бека и многих лиц, при чем сверх благотворении, и пожертвований, сделанных им в святом Иерусалиме, священной Мекке и славной Медине, после его смерти из его имущества, на основании его завещания было в виде благотворительности внесе¬но пять тысяч рублей денег в вакуфный фонд храма аллаха180, пять тысяч рублей денег в вакуфный фонд священной могилы181, а две тысячи рублей было потрачено на благотворение дербентского общества.
Точно также его почтенные жены подражали ему: Бегюмага-бике построила большой мост на месте моста называемого Дауд-керпы, провела с большими расходами в селение Алкадар воду из окрестностей, перестроила в лучшем виде соборную мечеть Юха-ри-Ярагскую; Сельми-биад построила мост на Курахской дороге, построила соборную мечеть в селении Джебель и устроила водо¬проводы в Ярагларах. Также и достойные сыновья его — Курахс-кий наиб капитан Гаджи Магомед-бек, вышеупомянутый Гаджи Садык-бек, Кутуркюринский наиб прапорщик Халид-бек, подпору¬чик Шахмардан-бек, Тагир-бек, Магомед-Нуцал-бек и их сыновья всячески выдаются религиозным и светским воспитанием и укра¬шены наружными и внутренними хорошими качествами. Да прод¬лит им жизнь аллах всевышний.
Покойный Гаджи Юсуф-хан умер в 1295 (1878) году в городе Дербенте и похоронен на Кирхлярском местопоклонении. Мною бы¬ла написана следующая элегия по случаю этой смерти:
Увы! О, горе! Сиятельный Юсуф-хан
Переселился в:вечность, отвернувшись от мира.
Его жизнь была красой Кавказа и мусульман.
Он был верным убежищем в эпоху смятения.
Остались без главы мусульмане в этих странах.
Он заслуживает, чтобы весь Дагестан оделся в траур.
Боже, по милости твоей сделай его чистую могилуславной,
И из рода его всегда создавай подобных ему.
Конец месяца Зуль-када стал датой его смерти.
Спустя после Гиджры лет тысяча двести девяносто пять.
Берите, зрители, пример с него и помните смертный час.
Не забывайте также этого покойного поминать доброй молитвой.

Из рода таркинских шамхалов князь Абумуслим-хан шамхал, получивший от России чин генерал-адъютанта, умер в 1227 (1861) году; после него остался сын его генерал-майор князь Шамсуддин-хан. Однако, этот князь, добровольно отказался от должности шам-хала в пользу России, и все дела по управлению перешли к рус¬ским начальникам. Сам он умер и мужеского потомства у него нет. Но жив его брат Джамалуддин-бек, который теперь состоит наибом в Шуре. Живы также и его двоюродные братья буйнакские Мукаил-бей, Зубаил-бек и другие.
Из Мехтулинских ханов никого известного в живых нет. Также не видно в живых сколько-нибудь известной личности из рода майсумов южно-табасаранских; есть лишь Имам-Кули-кентец Шаха-бас-бек Бала-бек-оглы, который, получив образование на русском языке, в настоящее время состоит на службе в Темир-Хан-Шуре — де¬путатом, да еще есть Геврахец Новруз-бек Магомед-Гасан-бек бглы, который служит в Дагестанском полку.
Должность же самого майсума южно-табасаранского, после от ставления от нее в 1283 (1866) году покойного подполковника Сул¬тан-Ахмед-бека Карахан-бек оглы, стала исправляться наибами, назначавшимися правительством.
После смерти уцмия генерал-майора Магомад-Джамав-хана должность Кайтагских уцмиев исправлял полковник Ахмед-хан. Однако, в 1283 (1866) году был отставлен также и этот Ахмед-хан от своей должности, а это владение было передано во власть назна¬ченных государством начальников и наибов. Затем и сам Ахмед-хан умер, потомства его не осталось, но из семьи Джамав-хана в Кайтаге остается в настоящее время в живых полковник Амир-Чопан-хан. Также и другой сын Джамав-хана по имени Ахмед-Па¬ша, переселившись в Турцию, проживает там. Из их рода остаются в живых в Кайтаге также и другие владетели и старейшины, как, например, уважаемый эмир Абдул-Джалил бек сын покойного Тал-хат-бека и другие.
Должность, северо-табасаранского кадия, после того как от нее в 1283 (1866) году был отставлен покойный подполковник Ильдар-Кади Айды-кади-оглы, исправляется наибом, назначенным прави¬тельством и в настоящее время наибом, там состоит сын того по¬койного ротмистр Бейбала-бек, светлая личность, украшенная мно¬госторонним духовным и светским воспитанием. Также из Северо¬табасаранских владетелей жив достойный сын покойного Марагин-ского подпоручика Исмаил-Кади прапорщик Мамерзабек, человек, который отличается весьма благородным характером и известен ду¬ховными и мирскими добродетелями. Сообразно духу настоящего времени он приложил все старание, чтобы дать образование своим достойным сыновьям. Один сын его, по имени Мирза-Кади, окончив обучение в младших и высших русских учебных заведениях, слу¬жит в драгунском полку. Из остальных сыновей его Абас-бек и На-среддин-бек также собираются по окончании курса наук в Бакин¬ской гимназии сегодня-завтра перейти в другие высшие учебные за¬ведения, да даст им Аллах полезную и счастливую жизнь. Также жив из рода этих табасаранских кадиев житель Гимейди Бейбала-бек, обладающий в высокой степени великодушием и щедростью, коего достойные сыновья также обладают выдающимися качества¬ми. Из них один Муртузали-бек, который состоит в Каякенте наи¬бом русского правительства, а другой почтенный уважаемый Ах-мед-хан-бек, который был побудительной причиной к составлению этой истории, и благородным именем которого поэтому начинается книга эта. Также из рода тех табасаранских кадиев жив Мугартин-ский житель подполковник Казанаф-бек, который состоит в Кайта¬ге правительственным наибом. Также жив брат его поручик Мус-лим-бек, который тоже наиб. Казанаф-бек тоже воспитал своих сы¬новей в русских школах; один сын его служит в драгунском полку, а остальные обучаются. Также из рода тех кадиев проживает в селении Вичрик Магомед-бек Абдурагим-бек-оглы, у которого есть пять-шесть хороших дельных молодцов сыновей. Также из их рода имеются сыновья покойного дарвахца подполковника Альбурибе-ка Султан-бек и Рустам-бек. Есть также сын Шахмардан-кадия Митагинский житель, почтенный Искандер-бек, сын коего Паша-бек состоит членом Кайтаго-Табасаранского окружного суда.
Также из их рода живут в селении Рукель подполковник Аскер-бек Иса-кади-оглы, его достойные сыновья и сыновья его покойных братьев, ведя образ жизни, соответствующий воспитанию и нравам эмиров. Старший брат этого Аскер-бека покойный капитан Ага-бек, будучи заподозрен правительством в соучастии в возникшем в Дагестане в последнее время в 1294 (1877) году восстании, был сослан в Россию. Я тоже был ему там товарищем в ссылке и узнал его близко. Это был человек весьма предприимчивый и мужествен¬ный. Он умер в городе Спасске Тамбовской губернии и там похоронен. Мною посвящена была ему следующая элегия:
О горе! Ушел из мира друг, утолявший печаль,
Не кстати окончив жизнь в чужих краях.
Проведши юность в почете и покое,
Под старость ты заточен в изгнаньи.
Ты ушел к аллаху, а нас оставил плачущих.
Что значат пять человек плачущих, соболезнуя тебе,
Если бы умер ты среди соотечественников,
То надели бы траур все жители страны,
У ворот твоих стали бы благородные братья и сыновья твои,
Все родные и весь джамаат в качестве плакальщиков.
Они бы над тобой читали коран много раз
И за тебя произнесли бы семьдесят тысяч зикров.
Сорок дней на могиле твоей читали бы коран
И без счета совершали бы жертвоприношения.
Пусть враги не злорадствуют такой твоей смерти,
Ибо и их не пощадит судьба.
Не говори, что твоя могила одиноко затеряется в глуши;
Быть может и нам суждена могила там же.
К твоей могиле присоединятся многие могилы единоверцев,
Изгнанников многих черкесских и татарских.
Тогда уголок этот станет местом посещения для мусульман,
Цветущим местом жертвоприношений Творцу.
Быть может над могилой твоей воздвигнут памятник,
А над ним будет сияющее изображение серпа луны.
На памятнике том будет надпись: вот могила одного угнетенного.
Князя из Дагестана, имя его славное Ага.
Да будет вечно аллах милостив к тебе,
И да доставит он тебя к монарху павших за веру182 .
Оставил ты Мемвуйа в тысячу двести девяносто седьмом
году. В городе Спасске, как Меджнуна183, в плену и печали.
Хотя возраст покойного был более восьмидесяти лет, вид и со¬стояние его не были близки к дряхлости и слабости, да помилует его аллах,
Также еще живы в нашу эпоху в городе Дербенте из класса влиятельных правителей из суннитской группы генерал Араблинс-кий, родом из Джарского владения, поселившийся там, дербентс¬кий уроженец генерал Миматулла-бек Гайдаров, брат последнего капитан Минетулла-бек Гайдаров со своими сыновьями, а из имам-ской шиитской группы почтенный Гаджи-бек Садыков, который те¬перь вышел со службы в отставку и получает пенсию, почтенный Мирза бек Агаси-бек-оглы, состоящий теперь наибом в Южной Табасарани, затем сыновья покойного подполковника Мирза-Мехти-кули-бека капитан Алияр-бек Гашимбеков, который состоит в Кар¬ее помощником начальника, поручик Гасан-бек Гашимбеков, кото¬рый в Темир-Хан-Шуре служит в артиллерии, и другие.
Параграф четвертый. Об умерших и здравствующих ученых препо¬давателях из дагестанцев.
Как явствует! из вышеприведенных известий и преданий, в Да¬гестанской области чаще всего в прошлом преобладали насилие и зло, а справедливость и милосердие не применялись. Правители и старейшины взяв за правило хищение, грабеж, убийство и арест, не делали различия между запретным и дозволенным184. Поэтому можно сказать, что они вовсе не слушались ученых и порядочных людей. Есть также много других оснований полагать, что здесь со стороны правителей не было особой заботы о науке и школах, так как ни в одном селении или городе из многочисленных старинных книг нет заметных остатков и в течение тысячи лет после Гиджры нигде здесь не было собранной библиотеки. Даже выяснить какие были ученые, получить о них письменный документ или достовер¬ное предание, стало предметом обследования. Из древних книг, встречающихся в местных школах и мечетях, видно, лишь, что, большинство их собрано и составлено в последние времена, глав¬ным образом, в начале двенадцатого века (18 в. Хр. эры) в эпоху корифея среди ученых Гаджи-Магомад-эфенди ибн Муса Кудутлин-ского, распространявшего в Дагестане науки и искусства. Этот просвещенный человек, происходя из жителей селения под назва¬нием Кудутль Аварского владения, усвоил науки до некоторой степени в Дагестане, потом ездил в Египет, Хвджаз и Йемен, закон¬чил образование в этих странах и стал знаменитейшим из универ¬сальных ученых. Имеются его примечания на полях книг и отдель¬ные сочинения по разным наукам: по синтаксису, юриспруденции, хронологии, основам (веры) и догмам. Хотя в «основах веры» он придерживался системы шейха Абуль-Гасана Аш ари, но в некото¬рых вопросах, расходясь с ним 185), он вступил на путь самостоя¬тельного исследования. Точно также и в юриспруденции, хотя он, подобно остальным дагестанцам, был верным последователем има¬ма Шафии, да будет он угоден аллаху, все же, в некоторых вопро¬сах он расходился с ним и, как видно из его произведений, вступал на путь толкования учителя Салиха Йеменского, являющегося са¬мостоятельным муджтахимом16 8. В общем, этот редкий в свою эпо¬ху человек долгое время преподавал и поучал в Дагестане, потом переселился отсюда в Турцию и умер в городе Алеппо приблизи¬тельно около 1120 (1708) года, да помилует его аллах всевышний. Из произведений покойного видно, что в его эпоху в Дагестане мно¬го было притеснений и возмущений, что между людьми тяжбы и преступления не разрешались по священному шариату, а большин¬ство их решалось в судах по оставшимся от отцов и дедов законам в виде адатов и обычаев. По этому поводу покойный сильно упре¬кал адатных судей и аксакалов и писал обличения на тему: «те, кто судит не по велениям аллаха, суть братья идола». Из его за¬меток видно, что его учитель шейх Салих Йеменский был самосто¬ятельный муджтахид, придерживавшийся догматов суннитской об¬щины, в числе сочинений коего имеются следующие книги: 1) Ал-Ильмуш-шамих («Высшая наука»), 2) Ал-арвахун-навафих («Ве¬ющие души», 3) Ал-атфах литалабатиль кишаф («Подарки ищущим раскрытия истины»), 4) Ал-менар фильмихтар мин джавахириль-бахриз-зихар («Фонарь для поиска драгоценностей, в море изоби¬лия»), 5) Ал-абхасуль-мусаддадат миналь-фунулиль-мутааддадат («Руководящие беседы по различным наукам), 6) Неджахут-та-лйб ала мухтасар ибниль-Хаджиб («Успех студента в кратком учебнике Ибн-Хаджиба), 7) Хуббуль-гамам ала булугиль-мерам («Примирение с неприятностями ради достижения цели). Из сти¬хотворений этого шейха в этих краях записано одно, начинающееся так:
Всю жизнь избегал я сектанства,
И написал я книгу для друзей.
В сунне187) избранного188, да благословит
Его аллах, есть для меня вдохновляющие лучи.
Что мне в сектанстве? Это лишь вещь,
Имеющая ценность для пристрастных спорщиков
Этот шейх Салих Йеменский умер в священной Мекке в 1109 (1698) году, прожив 65 лет, да помилует его аллах всевышний.
Современником Магомеда Кудутлинского является известный в Дагестане истинный ученый Дамадан-эфенди Мугинский. Он был жителем Дагестанского селения под названием Муги, был универ¬сальным ученым и, как видно из его произведений, занимался мис¬тическими науками вроде науки о свойствах и соотношениях190 . Да¬гестанцы рассказывают о некоторых чудесах из его действий, что будто он владел искусством извлекать клады и создавать вещест¬ва, да помилует его аллах. К современным им ученым относится также Таиб Карахский, который является автором обстоятельных толкований на полях некоторых книг.
К числу известных в Дагестане ученых относится также покой¬ный Гаджи-Дауд-эфенди, житель селения Усиша Акушинского рай¬она Даргинского округа. Он составил сборник толкований на полях Шархуль-мерах19». Есть у него еще и другие сочинения, из коих видно, что он был глубоким ученым. Умер он в 1171 (1758) году. Из его потомства и теперь в том селении есть истинный ученый Магомад-эфенди, который состоит кадием окружного суда того же округа и получил чин от русского правительства. В наш век в том же Акушинском районе были также истинные ученые по имени Али-шейх-эфенди и Гаджил-Али-эфенди. Они умерли, оставив свои про¬изведения; в особенности последний эфенди оставил много сочине¬ний, в том числе и красноречивые арабские стихотворения.
К числу ученых писателей в Дагестане относится также Гаджи Абубекр-эфенди-ибн-Моавия. Этот просвещенный человек, житель селения Аймахи, Аварского ханства, был весьма правдивой и бла¬гочестивой личностью. У него есть несколько самостоятельных про¬изведений по юриспруденции. Умер он в 1205 (1790) году, да поми¬лует его аллах. Современником его был и умер в том же году Аку-шинский кадий Магомад-кади-ибн-Муса, бывший истинным уче¬ным, хотя из его произведений мы ничего не нашли да помилует его аллах. Также к числу настоящих ученых писателей в Дагеста¬не относятся Гаджи Ибрагим-эфенди Урадинский, Гасан-эфенди Кудатлинский, Омар-эфенди Кудатлинский, Салман-эфенди Тлохский, Хадис-эфенди Мачадинский, Богчалау-эфенди Мочадинскйй, Харад-эфенди Арчинский, Сайд-эфенди Шиназский, Гасан-эфенди Салтинский, Юсуф-эфенди Салтинский, Сайд-эфенди Араканский и Магди-Магомад-эфенди Согратлинский. У каждого из них есть свои произведения. В частности, Араканский Сайд-эфенди много преподавал, переписал собственноручно много арабских книг и ос¬тавил много трудов своих. Почерк у него был весьма убористый и красивый; у него много стихотворений и прозаических произведе¬ний. Умер он в конце 1250 или начале 1251 (1835) года. Из них Магди-Магомад-эфенди также был весьма совершенным ученым и у него есть сочинения по философии, богословию и по логике. Так¬же их современниками были Гаджи Дебир-эфенди Гонохский, весь¬ма совершенный ученый и Согратлинские Гаджи Шафи-эфенди, ко¬торый, получив образование в Египте и вернувшись в Дагестан, с полным усердием стал обучать население чтению Корана на распев и преподавать в переводах на аварский язык основы и сущность предписаний религии, и Абдулла-эфенди, который обладал способ¬ностями в математике и астрономии и предсказывал некоторые яв¬ления и время лунного и солнечного затмений, предварительно вы¬считав, причем, так как его слово оправдывалось, дагестанцы дали ему прозвище Шайтан-Абдулла. Даже, когда человек, не знавший его, встретившись с ним, спрашивал его имя, он и сам рекомендо¬вался этим прозвищем и говорил, что мол, мое имя —I Шайтан-Абдулла.
К числу больших ученых, современников Сурхай-хана второго относится Магомад-эфенди Зарир192 Кумухский, весьма солидный ученый, у которого есть прозаические произведения и очень красно¬речивые и звучные арабские стихотворения, и Магарам-эфенди Ах-тынский, относящийся к числу больших ученых, преподававших фи¬зику и философию. Он поселился в Кюринском округе в селении Махмуд-кент и здесь умер от удара молнии. Его сын Гаджи Селим-эфенди еще более своего отца был выдающимся ученым и в тече¬нии многих лет в том селении распространял знания, потом не селился в селение Юхари-Яраг, был там преподавателем и умер там же в 1267 (1851) году, да помилует их аллах всевышний.
Современным им ученым был также кадий Мирза Али-эфенди Ахтынский, который усвоил все знания и науки у Араканского Са¬йд-эфенди, у Шиназского Сайд-эфенди, у Хачмазского Сайд-эфен¬ди и у других ученых, был и истинным ученым и искусным поэтом, у которого много стихотворений на арабском, персидском и тюркс¬ком языках. Много раз побывав у Сурхай-хана второго, он напи¬сал в похвалу ему несколько од. Даже когда Сурхя- г-х?н. отпра¬вившись в первый, раз из Дагестана в Иран, просил у шахского ве¬личества помощи и вернулся в 1228 (1813) году сюда обратно, этот эфенди в порядке приветствия составил ему оду с таким вступле¬нием (арб. яз):
Хвала тебе, о совершенный, о дарствующий,193 За благодетельное доставление к нам доблестного мужа.
Сей муж Хан Сурхай благородный в свою эпоху, Правитель Дагестана, великий рангами. Благословен, кто утоляет печали целиком, Будучи в назиданиях далек от огорчения сердец, И слава тому, кто дает сильному его силу,
А порочному его злобу бесплодную.
Когда надежда и цель Сурхай-Хана в Иране не осуществилась, а, напротив, того, здесь дела его расстроились и ханство его рус¬ское правительство передало его племяннику Аслан-Хану, то этот последний арестовал упомянутого эфенди в отместку за ту его оду и в селении Курах в очень холодное зимнее время бросил его в одежде в водоем и долго помучил во льду, а потом освободил его. Этот эфенди в 1264 (1848) году, когда Самурским округом завла¬дел Шамиль-эфенди, был также арестован властью Шамиль-эфен¬ди и, после задержания в Аварии в течение почти одного года, был освобожден. Причиной, почему он подвергся такому лишению, бы¬ли опять некоторые его стихотворения, не понравившиеся Шамиль-эфенди. Но он, как только его выпустили оттуда, опять стал пори¬цать его и сторонников его и составил стихотворение со следую¬щим вступлением (араб, яз.):
Проснулись мучители и уж помучили меня.
О мусульмане, они не пощадили меня.
О помогающие! Кричу о помощи от людского зла.
Они обрекли меня на горе и заботы.
Покойный был человек весьма повидавший свет и бывалый в передрягах; умер он в 1275 (1858) году, прожив, до девяноста лет. Так как я у него обучался философии и физике и входил в состав вереницы его студентов, то оплакал его смерть, составив следую¬щее стихотворение (араб, яз.):
Друг, рыдай под гнетом того,
Что постигло современное общество.
Рыдай над сокровищницей знаний,
На которую ринулись зловещие бури севера,
Над четвертой частью школ, потерявших
Свои направляющие вехи в ночном блуждании.
Народ с легким сердцем передает ужасную весть,
А сердце мое болит от рыданий над ней.
Скончался чтимый Ахтынский мой шейх,
Мой духовный отец, человек прекрасных качеств.
О горе! Как жаль бесподобного воспитателя,
Героя духом, свободного поборника блага.
При нем исчезали трауры кающихся,
А после него траурно потемнело небо высокое.
Лучи от него горят в сердце моем;
Их создают беспрерывно его речи.
Покинул меня врач, а ноги подкашиваются,
Чтобы пойти к нему с жалобой на изнуряющую жажду.
О, Боже, окажи ему полностью благодеяние
И осчастливь его райскими садами великолепными.
Осени могилу его облаком милости
И возвесели его всевозможными благами.
Оцени нашу признательность и пышные похороны дай ему.
А после того обереги нас от заблуждений.
Эй Мемнун, приготовься: это так значительно, Что наверно начнется в жизни распад: Погибнет полностью все, кроме Вечного, И останется лишь лик владыки Великого. Когда моя мысль прониклась горем и обратилась К дате, то получилось слово «ассагали»194 (1275).
К числу действительных ученых, живших в нашу эпоху в Да¬гестане и переселившихся в вечность, относятся также казикумухцы Гаджи Аталхаджи-эфенди, Абдул-Халим-эфенди Цышинский, Абдулла-эфенди Каялинский, Исмаил-эфенди Кумухский, Ших-Амир-эфенди Кубралинский, Ахмед-эфенди Катрухский, Шамсу-ддин-эфенди-Кумухский, Аюб-эфенди Кумухский, Мирза Сулейман-эфенди и Абакар-эфенди. У них есть сочинения по части поэзии и по прочим видам литературы, и каждый из них был законченно^ образованный ученый. Да и теперь там живы хорошие ученые, как, например, Гаджи Абдурахман-эфенди и Магомад-эфенди Хукалин-. ские, Мирза Гарун-эфенди и другие. Также и на нашей родине в Кюринском округе в настоящее время из числа настоящих ученых жив дорогой наш дядя Гаджи Исмаил-эфенди-Яраги, сын нашего учителя шейха Магомад-эфенди-Яраги. Кое-что об этом нашем учи¬теле было сказано выше, а: дополнение к тому следующее: Шейх Магомад-эфенди, сын Молла-Исмаила, житель селения Юхари Яраг Кюринского округа. Закончив полностью курс наук и знаний в Кюринском округе и в остальном Дагестане, он стал в эпоху Ас¬лан-Хана преподавателем в своем селении и распространил много наук. Один ученый-ширванец по имени Хас-Магомед-эфенди, вьь учившись наукам сначала у него, вернулся к себе, отправился в Ширване в селение под названием Кюрдамир к шейху Исмаил-эфенди, бывшему муршидом тариката накшбенди, выучился у него тарикату и был посвящен195, а потов вторично прибыл в то селе¬ние (в Юхари-Яраг), но на этот раз он стал там муршидом тари¬ката и стал ему обучать народ. Даже бывшего своего учителя яв> ных наук, упомянутого Магомед-эфенди он обучил тарикату и дал ему инвеституру на наставничество. Затем Магомед-эфенди стал здесь муршидом тариката, к нему стали отовсюду собираться лю ди. Как упомянуто было выше, прибыли сюда, и Гази-Магомад-эфенди вместе с Шамиль-эфенди, получили от Магомед-эфенди та-рикатское воспитание и вернулись к себе на родину. Но когда там Гази-Магомад-эфенди начал войну и с Россией возникла вражда, то от бывшего в то время на Кавказе правительственным наместником генерала Ермолова последовал приказ Аслан-Хану арестовать здесь поименованного Магомед-эфенди-Яраги. На этом основании хан отправил его в селение Курах и заключил в тюрьму. Однако, с помощью своих мюридов, этот эфенди бежал из тюрьмы, отправил¬ся в Табасарань, туда же вывез из селения Яраг свою семью и кни¬ги, и с ними оттуда перебрался в горы и поселился в Аварии.. Скон¬чался он в 1254 (1838) году в селении Согратль и могила его яв¬ляется там местом поклонения. Этот эфенди был весьма глубоким ученым, и у него много произведений, причем в арабском стихосло¬жении он бесподобен. По тайной науке196 у него есть два арабских стихотворения, называ!8мые «большая касида и на ти малая касида на т 197». Сын именно этого эфенди и есть упоминаемый Гаджи Исмаил-эфенди, который усвоил полностью все науки в обучении у своего отца и у прочих ученых Дагестана, много лет занимался в своем селении преподаванием, а потом в течение около двадцати лет был кадием в Кюринском окружном суде. В настоящее время, потеряв способность к мирской службе, он занялся благочестием у себя дома. Он набожный человек, достигший восьмидесяти лет жизни, и ожидающий во здравьи и покое, что аллах всевышний продлит срок его праведной жизни, да хранит его аллах всевыш¬ний в благоденствии и почете.
Также и его младший брат Исхак-эфенди был глубоким уче¬ным, но он умер. Одним из больших ученых Кюринского округа является почтенный Гаджи Алл-эфенди Рухунский уже покойный. Будучи жителем селения Рухун Кюринского округа, этот солид-ученый усвоил все науки, распространенные в Дагестане; более двадцати лет преподавал в своем селении, обладал прекрасным по¬черком, собственноручно переписал много книг, причем много лиц получило от него пользу через усвоение наизусть корана. Есть эк¬земпляры корана, написанные этим эфенди очень крупными буква¬ми и поражающие зрителя. В общем он оставил много полезных произведений и, прожив более восьмидесяти лет, умер в том селе¬нии в 1267 (1851) году, после чего вместо него преподавателем* в том селении стал его сын Абакар-эфенди. Этот в науках более глу¬бокий ученый, чем его отец. Ведя обучение в течение до сорока лет, он под конец остался с притупленным зрением обоих глаз и занят чтением корана наизусть. Сын его Абдул-Гамид-эфенди так¬же ученый, могущий преподавать. Он обслуживает своего слепого отца, да продлит Аллах им обоим жизнь в счастьи.
К числу больших ученых Кюринского округа относится Абдул-Халим-эфенди, который, происходя из Самурского округа, поселил¬ся в Кюринском округе в селении Шихи-Кент. Он там много лет преподавал арабские науки и знания и получил от шейха Магомад-эфенди Яраги инвеституру на наставничество в тарикате-накшбен-ди. Проведши в течение многих лет в том селении Шихи обучение и наставничество, он в 1266 (1859) году переселился в вечность, после чего его сын почтенный интеллигент Молла Абдул-Гай со¬стоит там в должности руководителя общества, да помилует его аллах. К числу глубоких ученых преподавателей в Кюринском ок¬руге относится и мой покойный отец Гаджи Абдулла-эфенди, сын Курбанали- Алкадари. Этот одаренный человек, будучи жителем селения Алкадар Кюринского округа, в начале своей юности получил некоторое знание наук в Махмуд-Кенте у Гаджи-Селим-эфз ди и у Ярагского шейха Магомед-эфенди, потом переселился в Аварское владение и там докончил образование у гимринца, впос¬ледствии восставшего, Гази-Магомед-эфенди, у харахинца Гаджи-Али-эфенди и у других, включительно до того, что когда туда бе¬жал Ярагский учитель шейх Магомед-эфенди, он вновь явился к нему и вторично поучился у него, причем женившись на его дочери Хафсат, т. е. на моей покойной матери, он достиг чести породнить¬ся с ним. В 1254 (1838) году он вернулся оттуда в Кюринский ок¬руг, открыл медресе в своем родном Алкадаре и стал здесь препо¬давать. В этом ему помогли198 бывшие в его время ханы Магомед-Мирза-хан, Гарун-бек и Гаджи Юсуф-хан, причем он в течение до двадцати пяти лет способствовал распространению здесь знаний и наук и был причиной многих различных добрых и- полезных дел, пока не переселился в вечность в 1278 (18632) году в ночь на ура-за-байрам. Он был оплакан мною в следующей касиде (араб, яз.):
Постигла меня беда от удара стрел. Что сказать! Сон от меня бежит. Как утешусь после разлуки такой С отцом моим ученым, образцом мудрости, Который при разлуке со мной на один день выказывал Тоску, вызывавшую тяжелое угнетение. Уж он устремился на встречу Милосердному к людям. В ночь на байрам после поста.
Я следовал его приказу беспрекословно:
О! Получались благие достижения и прекрасные результаты.
Я остался, как покинутая вдова, В печали, длящейся до дня воскресения мертвых, Лицо мое горит огнем, и однако нет ему От потока слез никакого облегчения. Ложь, что беда легка, если она общая. Напротив, Разгорается пламя, когда много горючего. О, как ты тленен, мир. Разве
Ты не обитель суеты и горя,
Если бы ты соблюдал правду, объявленную
Провидением. Если бы ты оберегал от блуждающих огней тьмы!
На спасение и забывшим о сне.
Горе тебе,199) покинутому в пренебреженьи
И обреченному исполнить лишь волю Творца.
О, Бог небесный, рассей мое горе.
Прости меня и веди меня к добрым целям.
Родителей моих помилуй, Владыка мой,
Как преданных тебе, направь их в обитель покоя.
Потом присоедини меня к ним, о Великий,
Через пророка избранного, ясного, как полная луна,
Через славнейшего, щедрого, да будет он благословен,
Доколе вращаются небеса, и живут народы великие.
Эй Мемнун, спеши поспевай;
Твой счет даты аргадалиам (1278) 200.
В числе глубоких ученых Дагестана, имевших свои произведе¬ния, был также проживавший в городе Кубе универсальный уче¬ный Гаджи-Магомед-Челеби-эфенди, сын шейха Магомад-эфенди, сына шейха Ибрагим-эфенди, да помилует их аллах всевышний. Основной родиной этих ученых было селение Кубинского уезда под названием Алиджи, но потом они поселились в городе. Каждый из них в свое время был там большим ученым толка имама Шафии, и преподавателем, а также создал различные произведения, в осо¬бенности сам означенный Магомед, Челеби-эфенди, который в на¬чале тринадцатого века (19 в. хр. эры) много там преподавал и обучал201, семь раз имел счастье побывать в паломничестве к до¬му аллаха, а потом умер в 1223 (1808) году в городе, да помилует его аллах всевышний.
Также в Кубинском уезде житель селения Техерджал Гаджи Амирали-эфенди был действительным ученым и совершенным пра¬ведником. Он в дни юности переселился оттуда в Кюринский округ и усвоил науки в селении Юхари-Яраг у учителя нашего шейха Ма-гомед-Эфенди-Яраги в его медресе, а потом вместе с ним бежал в Аварию и, служа ему, получил свою долю пользы по части явных и тайных наук, а. также женился на дочери брата того эфенди бла¬гонравной и благочестивой по имени Меймунат и имел от нее сы¬на, а именно состоящего теперь в Кюринском округе в селении Касум-кенте джамаатским имамом почтенного ученого Молла Ма¬гомеда. Потом упомянутый Гаджи Амирали-эфенди вернулся отту¬да в Кюринский округ, поселил свою семью в селении Юхари-Яраг, а сам направился в паломничество, но в этом путешествии умер, да помилует его аллах всевышний. Состоящий в настоящее время кадием в Дагестанском областном народном суде почтенный уче¬ный Курбанали-эфенди Ахальчинский является совершенным уче¬ным и автором произведений пера. Подобно ему и дед его, носив¬ший его же имя, был в Дагестане признанным ученым, причем из его сочинений некоторые произведения сохранились, да помилует его аллах всевышний. К числу ученых, бывших в Дагестане в пер¬вой половине тринадцатого века (19 в. хр. эры), относится также Акушинский житель по имени Барка-кади, признанный ученый, знавший коран наизусть и бывший автором письменных трудов. Но передают, что он, имея очень горячий характер, вступал в раз¬ные битвы и драки и собственноручно убил до семи человек. Он говорил, что убил их, чтобы только отразить от себя, в порядке за¬щиты от нападающего, т.е. что в их убийстве он невиновен. Аллах то ведает.
Есть также проживающий в северной Табасарани в селении Марага Гаджи-Магомед-эфенди, который, получив в Египте в те¬чение около семи лет полное образование, вернулся в свое селение и стал им преподавателем. В особенности он сильно способствовал распространению в этих краях науки чтения корана нараспев. Сын этого покойного Молла Магомед, став во второй половине тринад¬цатого века кадием в Марага является теперь даже ученым чте¬цом нараспев, да поможет ему аллах всевышний. Был также в Се¬верной Табасарани преподавателем Гаджи-Осман-эфенди Кумух-ский, который, будучи родом хулисминский житель Казикумухского округа, по окончании усвоения наук и знаний отправился к ДГа-миль-эфенди, долгое время был его мюридом, потом вернулся в Казикумухский округ, оттуда переселился в северную Табасарань и поселился в селении Худжник. Затем покойный Ильдар-Кади вызвал его в селение Аркит, и тот, поселившись здесь, умер в 1294 (1877) году, да помилует его аллах всевышний. Это был весьма даровитый и сведущий редкостный человек.
Также к числу совершенных ученых, здравствующих в наше время, относятся Гази-Магомед-эфенди Карахский, Халил-эфенди Карахский, Гаджи-Хамза-эфенди Чрикейский — сейчас наиб в Ан-даляле, Абдул-Латиф-эфенди — паломник обоих священных горо¬дов202, сын покойного наиба Магомад-Данагу, Халид-Дебир Шу-ринский, Гаджи-Муртузали-Дебир, — оба последние находятся на службе в Шуринском окружном суде, ученый Курбан-Магомад-эфенди — кадий там же, наиб Дебир-эфенди Анчинский и другие, да даст им аллах всевышний жизнь в мире и почете. У этих поч¬тенных лиц имеются обширные знания и бесчисленные произведе¬ния пера. Также состоящий в настоящее время кадием в одном из селений Кубинского уезда Гаджи-Али-эфенди Чалгирский являет¬ся совершенным ученым, окончившим курс всех арабских наук и знаний, и выдающимся преподавателем, имеющим и письменные труды. Также точно и мой дорогой брат, состоящий в настоящее время кадием нашего Кюринского окружного суда, Магомед-эфен¬ди есть глубокий ученый, окончивший курс наук и знаний и облада¬ющий справедливостью в натуре. А также состоящий там в, долж¬ности чледа суда Гаджи-Куттай-эфенди Кандикский есть ученый окончивший курс наук и знаний. Также другие члены суда — поч¬тенный Ильдар-Кади Икринский, почтенный Салих, сын покойного наиба поручика Мирза-Магомеда, дорогой брат мой Гусейн, пись¬моводитель Мирза Абдул-Фатах сын Молла-Саида Асалинский •— все они бесподобные люди, обладающие знаниями и высокими ка¬чествами, да хранит их аллах всевышний. Также и в северной Таба¬сарани и Кайтаге в окружном суде кадий поручик Гази-Магомед-эфенди Ерсинский, брат его Молла Касум и Марагинский житель Гаджи Панах-эфенди суть лица, распространяющие в тех краях знания и хорошие нравы, да даст им аллах всевышний жизнь в спо¬койствии и почете., Также в нашу эпоху в городе Дербенте лучший из старейшин суннитского общества почтенный Али-Мадат, сын по¬койного Абдуллы, есть личность, украшенная достоинствами и со¬вершенствами и обладающая знаниями и науками. Также кадий имамско-шиитского общества этого города высокочтимый Ага-Мир-Ахмед-ахунд, выдающиеся ученые Гаджи-Фейзулла-ахунд и Гаджи-Яхья-ахунд, будучи большими универсальными учеными, окон¬чившими курс арабских и персидских наук и знаний, имеют бесчис¬ленные литературные произведения. Также в настоящее время про¬живающий в том городе выдающийся ученый и законченный врач почтенный Мирза Мамед-Казим, будучи весьма универсальным ученым и бесподобным медиком, является обладателем безгранич¬ных совершенств203, имеет много литературных произведений, а в арабском почерке и персидском изложении не имеет себе равного, да даст ему аллах всевышний жизнь в покое. Также из состава шиитского общества того города почтенные влиятельные поручик Мирза-Керим-бек Шуаи204), майор Мирза Джабраил-бек Сипих-рИ204) и ТОрГовец Мирза Магомед-Кумри204, набравшись знаний и наук, являются весьма красноречивыми поэтами. У каждого из них есть прекрасный сборник стихотворений. Чтобы напомнить, приве¬дем здесь несколько строк почтенного Кумри.
Забудь тоску, легкомысленный: ведь жизнь молодая прошла.
Дни юности ушли, прелесть тоски мировой прошла. Луноподобный гранат через какой-нибудь месяц теряет свежесть. Цветник жизни оказался взятым взаймы, и осень прошла.
Жилы в ранах205 постепенно лишились силы. Суставы в теле определенно потеряли свою связь. Лишившись природной стойкости уж ослабели пять чувств. Ясно, что отцы небесные от заботы своей явно отказались.
Приблизился момент переселения, тело потеряло бодрость. Поблекли листья, а плод исчез, как миражный кипарис206 . Побелели волосы на голове, блеск очей исчез от слепоты. Исчезла дружеская беседа с обладателями медоточивых уст.
Некий вестник из небытья крикнет: «Эй, неосведомлен¬ный лежащий! Проснись от сна беспечности! Уж много времени прошло, как ты лежишь207».
К числу признанных ученых, живших в городе Дербенте в на¬чале тринадцатого века (19 в. хр. эры), относится почтенный На-зарали-ахунд, который, будучи весьма ортодоксален в шиитском толке, дал на арабском языке разъяснения, касающиеся толкова¬ния корана, на полях Тефсирул-кади Бейдави208 . У него есть и свое самостоятельное толкование в четырех томах под названием Бур-хани Кати209 . Получив образование в Иране и Ираке, он в одно время вернулся в Дербент, жил и преподавал здесь, а потом сно¬ва переехал в Иран и там умер, да помилует его аллах,
В середине того же века был дербентец Молла Ага-аухнд, сын Абида. Этот даровитый человек, окончивший курс наук и знаний в Дагестане, Иране и Ираке, был вполне самостоятельным мудж-тахидом шиитского толка. У него есть славные сочинения на араб¬ском языке, напр. по основам права Хазаинул-ахкам ват-тамарун-нийят («Сокровищница решений и плоды намерений»). Жил он и умер в Иране, да помилует его аллах.
К числу выдающихся ученых, умерших в Дагестане в конце тринадцатого века, относится казикумухец житель селения Гукули Зейд-эфенди, который, будучи сведущ во всех науках, имел лите¬ратурные произведения и очень красивый почерк. В последнем вос¬стании он был русским правительством сослан в Россию и умер там. Также чохец Магомад-Али-эфенди, сын Мирза-Магомада, большой критик, имеющий по всем наукам произведения пера. В начале того же века в Казикумухе был известный ученый Салих-эфенди Куминский, который, будучи весьма сведущим ученым, име¬ет мемуары и записки, написанные красивым почерком. К числу живших в середине того века и умерших ученых относятся Гаджи Юсуф-эфенди Аксайский, весьма красноречивый ученый, имеющий много произведений, из коих одна арабская касида приведена вы¬ше, и Идрис-эфенди Эндерийский, который, подобно упомянутому Гаджи Юсуф-эфенди, был красноречивым ученым и имеет арабс¬кие касиды, да помилует его аллах всевышний. Так как я несчаст¬ный собиратель этих сведений, прозябающий в углу сада просвещенных ученых, подобно бесплодному кривому дереву, все же яв¬ляюсь их товарищем по местожительству и компаньоном по жизни, то, полагая подходящим осведомить о себе, скромно докладываю, что отец мой житель селения Алкадар, упомянутый Гаджи Абдул-ла-эфенди, а мать моя Хавсат, дочь шейха Магомед-эфенди-Яраги. Рождение мое случилось в Аварском ханстве в селении под назва¬нием Балакан в 1250 году в 11-ый день месяца Джамдиль-Ухра210 . Потом, когда отец мой, вернувшись оттуда на родину, поселился в Алкадаре, я подрос и в, течение около пятнадцати лет в бывшем в этом селении медресе окончил курс общераспространенных арабс¬ких наук и знаний. Учился я также персидским и тюркским наукам у бывшего здесь преподавателем персидского языка агдашца жи¬теля селения Карахан Сеид-Абдулла-эфенди. Некоторое время я занимался чтением корана при просвещенном моем дяде Гаджи Исмаил-эфенди в селении Юхари-Яраг Кюринского округа. Под конец я изучил учебники физики и философии иод руководством бывшего преподавателем в селении Ахты кадия Мирза-Али-эфен¬ди, при чем, закончив образование, я занялся преподаванием, но бывший в то время ханом в Кюринском округе генерал Гаджи Юсуф-хан вызвал меня к себе, и я шесть лет состоял при нем. За¬нятие мое при нем состояло в секретарстве и обучении. Потом, ко¬гда в Кюринском округе открыто было русское управление, я был назначен здесь в одно время секретарем, а потом членом окружно¬го суда. Затем в течение около двенадцати лет я был наибом в Южной Табасарани по назначению русского правительства, но в 1294 (1877) году, справедливо или не справедливо, я был включен в число лиц, обвинявшихся в происшедшем в Дагестане восстании, и по решению русского правительства был выслан из Дагестана с семьей в Россию, в Тамбовскую губернию. Прожив там около че¬тырех лет, я получил от правительства разрешение вернуться в Дагестан и, возвратившись с семьей в Кюринский округ, поселил¬ся на первоначальной своей родине в селении Алкадар, где ради аллаха всевышнего занимаюсь преподаванием наук. Из литератур¬ных произведений у меня имеются сборник стихотворений, а так¬же арабские послания, касающиеся некоторых научных вопросов:
1) «Слияние двух морей в толковании принадлежности пашень2И),
2) «Разоблачение меткого против, раба редкого», 3) «Усердие ред¬кого в поисках ответа веского», 3) «Изложение желанных разъяс¬нений для Молла Аюба сомнений», 5) «Решающее объяснение от¬ветов Молла Корбан-Магомада», 6) «Потенция Всеславному в раз¬решении вопросов Магомед-Али», 7) «Руководящее решение вопро¬сов Молла Мехти», 8) «Откровение Создателя в вопросах Молла Таиба Цейхурского», 9) «Подтверждение поговорок в нравах на¬рода», 10) «Решающий анализ в толковании брака»; также на тюркском языке: 11) «Основы религии в стихах», 12) «Окончательное слово относительно траура», 13) «Выявление состояния наро¬да», 14) и еще в арабских стихах «Основные обязанности», состав¬ляющее извлечение из главы основных обязанностей книги Мин-хадж («Широкий путь») имама Невеви212*.
Из сыновей наших старший по имени Ахмед, окончив курс араб¬ских и тюркских наук в нашем медресе, состоит на службе сельс¬ким кадием. Младший после него по имени Абу-Муслим, поучив¬шись здесь арабскому и тюркскому языкам, а в Петербурге поучив¬шись и русскому языку, состоит на русской государственной служ¬бе, теперь в чине поручика, в должности наиба Гюнейского магала Кюринского округа. Младший после него по имени Абдулла, по¬учившись арабскому и тюркскому здесь, а русскому языку в Рос¬сии, теперь состоит переводчиком на службе при дагестанском во¬енном губернаторе в городе Темир-Хан-Шуре. Младший после него по имени Абдул-Али после некоторого обучения арабскому и тюрк¬скому языкам .прошел курс наук и знаний в классах гимназий Те-мир-Хан-Шуры и Ставрополя, оттуда отправился в Петербург и там оканчивает образование в высших государственных учебных заве¬дениях. После, них два младших сына Абдурахман и Абдуллатиф обучаются и живут при мне. Аллах им лучший хранитель, и Он ми¬лосерднейшей из милосердных.
Покорнейшая просьба наша в том, чтобы просматривающие, чи¬тающие и слушающие эфенди, когда обратят внимание на этот труд, соблаговолили помянуть нас добрым пожеланием и простить наши недочеты.

ОТ АВТОРА231…
Перо стало здесь на якорь, говоря: «мое сердце наполнилось кровью.
Мне нужно теперь куда-нибудь вон из этого моря».
Я сказал: «эй, тростник, плавающий в Черном и Красном морях214,
Не останавливайся, пусть не будет из-за тебя потеряна скрытая сущность»215 .
Это море Каспийское, говорит перо, здесь не найти сокровища вовсе.
А здесь могут быть лишь различные тленные блага216 .
Не беда, говорю я, собери эти явления одно за другим,
Из них мы создадим стройную картину для мысли,
Создать из тлена, говорит оно, что-либо красивое конечно трудно.
Ибо без субстанции феномен216 устойчив быть не может, писал Платон.
Ах ты, говорю, перевернутый тростник, меня ведь ты в споре побил217 .
Что же делать? Теперь значит пропали мои труды, Аллах милостив,
сказало оно. Попросишь помощи у него, так может быть лица,
преданные господу, найдут субстанции твоим феноменам.
Брось, говорю, толковать о преданных господу, ибо теперь нет.
В мире достоверно удовлетворительных лиц, достойных того наименования.
Есть, сказало оно, в мире некоторые лучшие люди божьи,
Благодаря их заботам получают утешение многие огорченные.
Где же, говорю, мне отыскать их теперь?
Я этого не сумею, для странствований у меня нет капитала.
Оно сказало: Я зафиксирую в хронике века,
И в самом деле ствои феномены сблизятся с сущностью.
В таком случае, говорю, прими соответствующие меры,
Дабы мне успокоиться и не быть введенным в заблуждение этим разговором.
Оно сказало: Хвала аллаху, я получило отдых. А я, конечно, тем более, говорю я.
Оно сказало: отметь этот момент отдыха. Я сказал: теперь месяц
Магарам, а год, Мемнун, охватывает словом ушаг218

Конец книги.
10 Магарама 1308 года (август 1890 года).
. .

Дополнение от автора.
В конце 1309 года Гиджры (летом 1892 г.) в Дагестанской об¬ласти распространилась холера, и умерло много людей. И так как эта болезнь появилась, в летнее время, то у населения работы по хозяйству, а именно жатва полей и сбор фруктов, были все забро¬шены и большинство предметов питания пропало и погибло, как развеянный прах. Между тем и у меня несчастного один сын по имени Абдурахман в юном возрасте отправился в обитель покоя, а также погибли многие видные люди из наших близких, друзей и приятелей, да помилует их аллах всевышний И вот по поводу это¬го случая привожу ниже в порядке упоминания одну составленную мной касиду, а именно:
Хвала Аллаху, владыке миров, всеобъемлющему,
Слава ему, единому, прибежищу милосердных,
Он вечен, он причина смертей, он полон
Познания мудрости, к которой стремятся сведущие
Затем молитвы наши с его благоволения.
О рабах его избранных, вождях священных,
Особенно о славнейшем избраннике господине нашем,
Об общине его лучшей и о руководителях правоверных.
Но решил аллах, владыке небес великий,
Ниспослать массе людей грешных гибель.
Распространилась холера летом и расстроились
Занятия населения, пострадавшего кто частично, кто сильно.
О горе! От нее повально умерло
Много людей религиозных и жизнерадостных.
О несчастье, разлучившее меня сурово
С членом семьи! Что приятного в жизни моей после него, смельчака,
Вооруженного тяжело против учиняющего зло, Подобного птице, защищающейся крылом своим от нападающих. Налетела каким-то образом холера, от нее в числе людей Погиб юный Абдурахман. О несчастье! Бедствие разлучило его с родителями И с женой, на которой только что женился. Как будто ночью время высмотрело Звезду несчастья и постаралось для нас удержать ее, Что толку в юной жизни, так же как Что толку в многоводной реке для жаждущего, если и то и другое утрачены.
О несчастный, ищущий у господа своего его рая, Где витает приятный покой среди гурий и юношей.
Его смерть зажгла огонь, который теперь стал
В моем сердце пожаром горя на склоне лет.
Не успел я забыть его брата, умершего от оспы,
Абдул Хакима, по ком еще горело мое сердце,
Как вдруг новая беда покрыла собой старое горе,
Явившись как слепой рок, настигающий встречных.
Поистине это бедствие превзошло сумму всех бедствий,
Вопреки аксиоме 219 сведущих людей.
Наступило в начале месяца Мухарама220
Какое-то вымирание людей, явно чрезмерное,
У лиц коих постигала смерть,
Трупы перед погребением оказывались сильно истощенными.
Всеведущий миловал, когда знающие заботились,
Чтобы семья не пила сырой воды из колодца никогда
Что за несчастья! Беспомощность трудящихся
Не поддается описанию, если взяться изобразить,
Плачут небеса и земли над их положением,
Проливая потоки. Как много звезд, гибельных для них,
Но безвредных для их врагов пресыщенных,
Достойных проклятия и смерти, где бы они ни были.
Плачут и хозяева, всю жизнь рассчитывающие,
И их слуги, не разбирая, кто созидал и кто потерял.
Хоть бы оставшиеся в живых не перестали молиться за умерших
И заботиться о наследниках, по указанию соболезнующих.
Ах, этот мир! Непрочно все то, что он дает и одолжает
Им в жизни, говорят уцелевшие.
Блудница в союзе с которой не увидишь добра,
И красота которой проходит, как ночное видение.
Творец безгрешный уж проклял этот мир,
И дал его лишь немногим, стойко покорным ему.
Обитель зла, обитель насилия, чьи свойства
Причиняют лишь мучение славным выдающимся праведникам.
Лишь на миг он радует в юности, но годами заставляет плакать,.
Как будто огорчение духа есть плата за спасение.
Удивительно, что Венера221 восходит для обольщения жизни,
Но когда прельщенные потянутся к ней,
То, о жестокость, она вселяет в сердца предавшихся ей
Кровожадность 222, а потом все-таки надеется на нашу
снисходительность.
О владыка наш! Прости нашим умершим их прегрешения. Помилуй и осчастливь благодеяниями их неблагодарных. Снизойди к ним в день последнего суда. Одари их и посели их в раю небесном. Укрепи наши сердца после разлуки с ними С близкими, с детьми и родственниками.

Ведь этот мир наш удел, укрась его,
Прости нам грехи, от коих уж почернели скрижали223,
Милосердно облагодетельствуй потомков наших, о аллах мой.
И спаси нас от заразы, коль остались в живых.
Дай свое благословение бесконечное
Посланнику священному, избранному из правоверных,
Последователям его славным, сподвижникам на верном пути,
Семье его, женам и наследникам,
Особенно дочери его, благородной Зухре.
И матери ее, к ладу добродетели, символу верности,
И мужу ее Гайдару224, высшей опоре,
Известному распределителю судеб в день страшного суда.
И обоим их сыновьям225 благородным, священным,
И халифам, им наследовавшим преемственно издревле,
Роду, в котором один следует за другим,
Как звенья в шеренге выходящих из мечети,
Их магдию226, наполняющему мир своей славой
По праву, как до него наполняли предки.
Воздай за них потомкам умножением славы
Перед аллахом, против последних врагов их,
И тем верным, кто спасся с ними; возвысь их
Да будут блаженны их души и распространится слава их.
В этом мире и в том, призови к себе благородных и священных.
Да будут чисты их творения от искажений критикующих.
Возрадуй их, о аллах мой, и рассей мрак моей души,
Дабы увидеть мне к ним; любовь, которую отвергают скептики.
Не отклони меня от верности в любви к ним
Вместе с их родичами, благословением позднейших времен.
Создай для нас под их знаменами единстве?,
В котором разномыслящие люди были бы редкостью.
И дай нам там в правые руки кораны
В красивых переплетах, если всемогущий простит.
С ним и тебя, Мемнун, да простит владыка. Скажи:
Хвала аллаху, владыке миров, всеобъемлющему.
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Книга Гасан-эфенди Алкадари иод, заглавием «Асари-Дагестаи», написанная в 1891 году, с набольшим добавившем, одалаивым в 1892 году, представляет собою попытку собрать воедино, согласовать и изложить в хронологической пос¬ледовательности вое исторические сведения, имеющиеся о Дагестане в арабской, турецкой и персидской литературах, а также и все то, что сам автор как мест¬ный житель, знал по народным преданиям. Лица, интересующиеся историей — Да¬гестана, черпают сведения из этой книги, ню пользоваться ею очень неудобно, так как азербайджанский язык автора так густо уснащай арабскими и персидс¬кими вдовами, что без зиако.мегва с последними читатель не поймет очень многих мест. Поэтому желательность перевода этой книги .на русский язык призна¬ется всеми интересующимися историей края.
Вместе с тем я должен оказать, что «Асари-Дагестаи» не является научным трудом, удовлетворяющим нашим требованиям в облаем историографии. Автор, воспитавшийся исключительно на литературных произведениях мусульманского востока, всецело придерживается .приемов изложения и литературных традиций мусульманской культурной среды. Этим объясняется между прочим довольно частый переход автора в изложении событий от прозы к поэзии, обилие в самой прозе личных чувств и мыслей, частое упоминание аллаха и пророка., и в заклю¬чение, автобиография. Вое это придает наложению характер свободной беседы с читателем той же восточной среды, — настолько свободной, что многие места кажутся лишенными исторической ценности. Тем -не менее, мы переводим, текст совершенно без пропусков во избежание нареканий, что выпущенные места тоже могли бы быть использованы хотя бы для выяснения мировоззрения и литера¬турных вкусов дагестано-мусульманской культурной среды, типичным представи¬телем коей является автор. Особенностью этой среды является отсутствие Мест¬ных уклонов и сохранение в исключительной чистоте воззрений арабских орто¬доксальных теологов-юристов, несмотря на позднейшие культурные влияния .Ира¬на и Турции. Даже1 пресловутое далекие наших корифеев на шириатистов и таринаггистов лишено идеологической почвы: каждый тарикатист осуществляет только шариат и, каждый шариашист,, говоря о щайхах тариката, прибавляет «да будет свята его тайма». Деяния и выступления у тех и других (различны, но принципы одни и те же. КавинМагамаи-эфенци и Шам.ишь-эфенди, (будучи тари-катистами, всюду вводили шариат, а мг тарииат. Тарикат есть лишь активистс¬кая тактика шариата, что, впрочем, видно и из буквального значения этого слова (тарик — путь, тарикат — прищерживвггься пути, разумея верного).
Длииный перечень дагестанских ученых арабистов, приводимый нашим авто¬ром, делает вполне понятным то огромное влияние (наших мулл на массы, с ко¬торыми для советской, культуры борьба представляла, и теперь еще представля¬ет (невероятные трудности. Чтобы изменить мировоззрение масс недостаточно, например, разбить аульского муллу в публичной, дискуссии. Для этого, строго го¬воря, необходимо построить экономический фундамент, та котором новое мировоззрение росло бы, как строящийся дом. Но если фундамент дело будущего, и «суш к постройке самого фундамента надо привлечь мамы теперь же, то необходимо воздействовать ни мировоззрение, — исторически привитое массам старыми дагестанскими учеными и шейхами, а дли этого прежде всего необходимо по¬нять это старое мировоззрение, понять причины возвышавшие его, не исключая и причин более близких и непосредственных, чем материальные основы, на коих оно в Аравии созрело и родилось.
Вот почему представляется не лишним и то, что в предлагаемой книге харак¬теризуется культурный уровень действующих лиц в той или иной мере влиявших на массы. Наш автор не делает никаких выводов из своих указаний в этой об¬ласти. Но отсюда не существует, что эти указания непригодны как материал для, бу¬дущего историка Дагестана при обрисовке событий и характеристике соответст¬вующих эпох. Напротив, этот материал, касающийся культурной истории, осо¬бенно ценз», так как — автор дает его так сказать, вне программы, ибо историю он понимает лишь как передачу событий и деяний.
Что это именно так, видно из того обстоятельства, что он тщательно рассказывает о фактах, иногда даже с нелишними подробностями (напр., о действиях Надир — Шаха) и не считает нужным осветить экономическое и культурное их зна¬чение, для населения!. Между тем он чуть-ли не извиняется веред читателем, если «о событиях» той ими иной эпохи ему не удалось ничего найти в своих источниках.
Ясно, что при таком подходе к своей задаче, т. е. при исключительно праг¬матическом изложении истории, далекие ее на эпохи теряет существенное значение. Не всели равно, сколько событий вошло в одну главу н сколько в другую, если все они передаются в хронологической поиледвательвости без группировки по признакам влияния ни экономику и культуру населения. Например, 9-я и 10-я главы могли бы — быть без ущерба (правый, и без пользы) для дела слиты в од¬ну плаву под заглавием- «О событиях с момента третьего русского похода в Да¬гестан до начала четвертого их похода сюда же». Этим я хочу сказать, что де¬ление на главы взято чисто случайное, и потому руководствоваться им при об¬щей обрисовке истории Дагестана, нельзя.
К достоинствам книги надо отнести, полноту известий, извлеченных из- мусуль¬манских источников. Автор! ссылается «а источники, между прочим многое берет го «Бюлиеташ-Ирем» Абас-Кули Вакиханова, придерживается версий источников, а там, где он не согласен с ними, отмечает это несогласии и приводит соображе¬ния в пользу своей версии. Конечно, поскольку восточные авторы где освещают историю Дагестана до арабского завоевания и после русского покорения, постоль¬ку в книге отсутствует материал; относящийся к началу и концу истории. Чув¬ствуется, по крайней мере, неполнота в этом отношении. Пополнить эти пробелы придется уже новый историкам, которым после собирания исчерпывающего мате¬риала предстоят также; 1) напиши обработка его и 2) построение — истории в современном понимании.
Необходимо сделать одну оговорку, касающуюся освещения автором событий своей эпохи. Будучи сослан в Тамбовскую губернию, по подозрению в соучастии в восстании; автор напугай царской [Россией, и, очевидно, -не вполне искренен когда говорит, что под властью России в Дагестанце была тишь да! благодать.
Не вполне он искренен и, откровенен также, когда восхваляет своих ханов или тактично оставляет без квалификации их преступления (напр., ослепление Кур-Молщы Кюринским хамюм Магомед-Мираа-Ханюм). Но за то, будучи искренним другом масс, происходя из узденей (необходимых поселян) и будучи убежденным шяриатистом по образованию, он не находит достаточно сильных слов, чтобы дол¬жным образом восхвалить Шамиль-эфенди, который «ввел среди народа, очень справедливые порядки», желанный строй и законченное политическое и граждан¬ское управление» и т.д., и при котором «уже не было таких вещей, как, хамские порядки, чтобы подчиненный перед начальством снимал шайку и все время сто¬ял» и пр. Незаметню для себя, автор в похвалах Шамилю обнаруживает, что именно этот имам является его героем. «Шамиль-эфенди, говорит о», не был просто шейхом, и ученым муршидом, который при наступлении, сильного врага скрылся бы в укромном месте, занимаясь усердной молитвой, но он, владея нау¬кой к наставничеством, еще лучше владел военным искусством к политическими знаниями и был доблестной исключительной личностью своей эпохи».
Дагестанское население, переживай процесс экономического и социального порабощения своими ханами и очутившись под угрозой ускорения этого процесса в связи) с русским покорением, переживало трагедию своего безвыходного поло¬жения. Имамы, Дагестана, в том числе и, Шамиль, поняли эту трагедию, помяли; как друзья народа, что и ханы и царская Росши являются его врагами, но они не могли сделать больше того, что сделали. Даже если бы Шамиль победил и хамов и царскую Россию, население, быть может, получило бы лишь временное облегчение так как целя шариата; в которые без ведома дли себя был закован сам Шамиль, сделали бы его неспособным создать в Дагестане режим свободы, необходимый для построения массами своего благополучия собственными рука¬ми.- Но этого не знали ни имамы, ни наш автор, сочувствовавший им всей ду¬шой. Автор «Асада-Дагестан» человек другого поколения, чем, Шамиль, и о культурном уровне Дагестана судит уже не с точив зрения шариата, как это делал Шамиль, а с точки зрения русской материальной культуры. Не зная сам, чему обучают в русских шкодах, какое мировозвревие получают в них учащиеся, он чувствовал, что доктора, инженеры, агрономы, ветеринары и прочие культурные работники, вышедшие «в русских школ, делают его сторонником образования иного порядка, чем то, которое получил сам. И вот он усердно приглашает дагестанцев подумать «о нуждах и запросах эпохи» и сказать себе: «И мы ведь люди в этом мире; так давайте же учить детей, пусть знают, что есть, чего нет… пусть увидят, чего нам не хватает» и т. д. Таким образом, автор, будучи шариатистом, является вместе с тем сторонником европейской культуры, конечно не в смысле европейского быта, а в смысле материальных достижений путем прак¬тического применения науки и техники.
В заключение необходимо предупредить читателя, что в переводе не только стихотворений, но и прозы мы придерживаемся подлинника, как можно ближе Этим объясняется обилие примечаний, объясняющих обороты речи и отдельные слова, — главным образом, гари переводе стихотворений. Кроме того, мы стара¬емся дать в примечаниях, и (некоторые комментарии, касающиеся сущности сооб¬щаемых автором сведений. К сожалению, слог автора нередко отличается излиш¬ний точностью выражений в ущерб их краткости, что в значительной мере объяс¬няется особенностями восточного литературного стиля. Но мы даем перевод тенета, а потому устранить этот Недостаток не имеем права.
Али Гасанов.
ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА*.
1) Букв, «сохраненном» имея в виду, что, так сказать Аллах сохранил (и да сохранит) Дагестан в качестве мусульманской страны. Далее идет вступление на арабском языке в стихах.
2) Улемы — ученые, знающие.
3) Вождь, или имам последний, т. е. заключительный, или завершающий со¬бою весь цикл пророков — это Магомет.
4) У мусульманских авторов принято в одной из заключительных фраз каждого стихотворения либо обращаться к себе (во втором лице), либо включать себя в число лиц, переживающих описываемые им чувства, либо просить для себя (в третьем лице) прощания у аллаха или у читателя, — одним словом упо¬мянуть о себе. При этом он называет себя во всех стихотворениях одним и тем же эпитетом (.напр. «Кудси» — авторитет Абас-Кули-Бакиханова, автора «Полис. таии-Ирем», или «Фирдоуси» — автоэпитет Абулъ-Касим.а, известного персидско¬го автора «Книги Царей» — Шажнаме). Автоэпитет нашего автора! Мемиуге — означает «облагодетельствованный».
5) Общепринятая у мусульманских авторов манера подчеркивать свою скром¬ность в выражениях «я презренный из людей», или «жалкий раб» и проч.
6) Газелью навивается в мусульманской литературе лирическое стихотворение, иногда небольшая хвалебная, ода, В данном случае это олово можно было бы перевести словом посвящение.
7) Эмир — значит повелитель. Так издавались не только правители или ца¬ри, но и начальники провинций, войсковые старшины, командиры частей, подчи¬ненные главнокомандующему и пр. Кайтагокие и Табасаранские беки, иногда и не правившие, величались этим титулом.
8) Гимейды — селение в Сев. Табасарани.
9) Т. е. по автору и произведение (Ср. русское определение «по Сеньке и шап¬ка».).
10) Гавайи без ляма, — хронограмма, составленная путем замены чисел буквами древне-арабского алфавита, при чем сумма чисел, соответствующих воем буквам олова Бавашли, за выяетом. числового значения ляма составит дату 1307 года Биджры которую автор проставит под хронограммой. В скобках мы ука¬зываем соответствующий год христианской эры, (1890). Приводим древне-арабский алфавит с указавшем в скобках после каждой буквы ее числового значе-
______________________
* Авторские примечания помещены в тексте.
———————————
ния: а (1), б (;2), дж (3), д/(4), х легко-придыхат. (5), в (6), з (7) х глубоко¬придыхательное (8), т твердое (9). и- (10), к (20)., л (30), м (40), и(50), с (60) айн (70), ф (80), с дебелое (90), к гортанное (100), р (.200), ш (300) т (400) с шепелявое (600), х хрипящее (600) з шепелявое (700) з дебелое (800) а твердое (900), г гортанное (1000).
Краткие гласные в арабском языке не пишутся, а лишь подразумеваются. Поэтому слово гавани (миож. чисто от олова гашият — попова) пишется гваши. Сумма числовых значений букв при этом будет Л000 + 6+1 +300+10, итого 1317. Лямо, или буквой л, в арабской грамматике обозначается третья буква корни (почти все арабские корни трехбуквенные). В слове гаваней коренные бук¬вы .г, ш, и; значение и (третьей буквы) НО; за вычетом 10 -из 1317 получим дату 1:307. Включение 10 и последующий вычет этого числа автору понадобились ис¬ключительно для растяжения слова гаваши ради размера на: шесть слогов.
11) Шаввам 10-й месяц лунного года. Назвав он благоприятным (для дела, предпринимаемого или начинающегося в этом месяце), согласно такой уж его репутации, подобию тому, как у нас понедельник пользуется репутацией тяжелого дня, в который не следует начинать дела.
12) Следует стихотворение.
13) Т. е. умерли.
14) Т. е. мусульманские.
15) Тимур хромой, ищи Тимур-Лент, >— Тамерлан.
16) Турецкие султаны.
17) В 16 веке Христ. эры.
18) Буквально — в постели беспечности.
19) Долгота взята от острова ферро, а местоположение вообще, отмечено лишь приблизительно. Более точное обозшаявше прежнего Дагестана (без Хашв-Юр-товского, Кдаиярркого, и Ачикулакского районов, но с включением горного скло¬на Самарского окр.) 63 14, — 66 .15, В. Д. и 41 3, — 43, 30. С. Ш. Вообще гео¬графическое описание, как всего Дагестану так и округов, в сущности, не дает¬ся автором. Даже перечисление округов, некоторых участков и нескольких селе¬ний он делает невидимому с целью умазаггь на многочисленность племен) и языков.
20) Джарский район, Закатальекого округа.
21) До русского завоевания центром Даргинского района было селение Аку-ша, вследствие чего другие дагестанцы нередко всех даргинцев называли аку-шинцами.
22) Это не совсем верно, так как теперь мы знаем, что кубачинский язык на¬до считать особым наречием, (хотя и сильно разошедшимся с прочими родствен¬ными наречиями) даргинского языка]. Что касается общества села Кумух, то оно говорит на лакском языке, ш входящем вовсе в состав даргинских наречий.
23) Кюринцы называют табасаранский язык иабганским. По отзыву Услара язык этот занимает в семье Восточно-Кавкавских языков промежуточное место между языками кюринским и даргинским.
24) Катрух тоже относится ж «яекторым обществам», говорящим на казику-му хеком (лакском) языке.
25)Гази — по арабски знанит воюющий за, веру.
26) Это можно признать показательным лишь в том смысле, что, жители сел. Кумух, имея на своих базарах постоянное общение с соседними племенами, в том числе и с кубачиицами, отчасти усваивают их язык.
27) Маар — по-аварски гора); маарсвий язык — горский. В переводе на ку¬мыкский язык гора — тау, горский — таулу; отсюда русское слово тавлинец, под коим разумеют не только аварца, ню и даргавца. андийца, и прочих жителей горного района.
28) Это не совсем точно. Правда», все андийские племена говорят и на авар¬ском языке, -ню все-таки улик имеется около 12 своих андийских наречий, на ко¬торых говорит 0,7 % всего населения округа., Материнские изыми меньшинства -аварский. (28гароц.) и чечевший (2 вроц. населения).
29) Бабуль-Абвад (араб.) — Ворота ворот; Бабуль-Хадид (араб.) и Де.мив-Кагу, или, Теммр-Кашу (тюрк,) — Железные ворота, Название Дербент — пер¬сидское, составленное из двух корней: дер — дверь и бенд — запор: С одной стороны: этот город запирай собою дверь (проход) из южно-русских степей в Переднюю Азию, а с другой имел свои двери (ворота), обитые железом и за¬пиравшиеся с наступлением вечера.. В обоих случаях «дверезапор» подходящее название для Дербента.
30) Сохранились равалины, если не крепостей, то по крайней мере башен, кладка) коих та же. что и стен Дербента.
31) Зуль-карнейн (араб)б.) «Двурогий», прозвище Александра, Македонского.
32) Судя по армянским и, грузинским источникам, христианство проникло в Дагестан двумя путями: к югу от Дербентской широты при посредстве армянских миссионеров, а в высокогорной Авар о-Андийский район из Грузии через Тушетию. Но судя по арабским источникам, господствующая религия в Юждаге быта языческая, ибо договор с Арменией исключал для арабов войну с христи¬анами, а между тем с «царем) лезгов», им, пришлось повоевать прежде чем по¬дойти к Дербенту. По слонам Якуби (писатели 9-го века) «третий район Арме¬нии простирается на (охватывает) Бердаа, Бейлаиаэ и Бабуль-Абвад». Выхо¬дит, что как Закатаиьский округ, так и Дербентский район входили в состав Ар¬мении. По словам автора, того же 9 вака Иби-Хцрдадба, в состав Армении вхо¬дили также Кабала; (древняя столица Албании). Ширвая, Куба, «лакзи», Шекки (Нухивсяий уезд) и город Баб (-Дербент). В числе городов, основанных Хос-роем Ануширванюм И-бга-Хордадбе упоминает и город Каракюра, Возможно, что это была столища яеэгов. В числе выводов горных ущелий (ворот—абваб) упо¬минаются ворота Лавиюа, ворота, Шабрана, ворота владетелен трона (Серир), во¬рота Фишавшаха, ворота Шабрана, ворота) ила (Главнейшими воротами (ворота¬ми ворот) оказывайся Дербент, «позади» которого были расположены «царство Сувар», царство Лекзов, царство Лано в, царство Филаи, царство Маскат, «вла¬детель трона» (—Серир-) в гор-. Самандар, «а то, что за ним, вовладения хаеар». Очевидно, это описание относится, к эпохе после «завоевания» арабами Дагеста¬на. Политическое господство Армении в Юждаге было слишком кратковременным (в промежутке между упадком могущества! Свис амидов и арабскими походами), чтобы успеть проникнуть вглубь Дагестана дальше наружных предгорий. Следо¬вательно я христианство не могло получить, здесь широкого массового распрост¬ранения. Другое дело влияние Грузии в высокогорном Аваро-Аидийском районе. Здесь у Грузин не было внешних соперников, если не считать хазар, влияние ко¬их шло через всю толщу Дагестанского горного лабиринта, т. е. с достаточным сопротивлением!. Всякий нажим на Грузию со стороны Пер. Азии толка^ ее в сторону перевалов через Главный хребет, и она успела прочно утвердить христи¬анство в Тушетии и перекинуть ее в Аваро-Андайский район. Здесь арабский пи¬сатель Ибн-Русте (начала1 10-го века;) упоминает о крепости царя Серир, окру¬женной каменной стеной, и говорит, что «обитатели крепости христиане, а ос¬тальные жители царства — кяфиры», т. е. язычники. «Царь их называется Авар», говорит он о той же страта Серир. Дальше он упоминает, что «, у царя Сери -ра есть-крепость навиваемая Лай (вероятно. Лак. Перев.). в Гумик Кум,х Пер) хорошо укрепленная, в которой находится его казна Ее именно дал ему Ануширван. Ибн Русте говорит, что «справа от крепости цари Серир дорога: идет посреди высоких гор и многих лесов. Путь в 12 переходов до города по имени Хизан. У (них царь, называемый Адериарси, исповедующий три религии: ницам он молится с мусульманами, по субботам с евреями, а по воскресеньям с христианами». Дашее: «Выйдя налево от владений Серир. пройдешь трехдневеый путь по горам и лугам и придешь в землю Дан. Царь ланов лично христианин, а народ, населяющий его владения, кяфиры и поклоняются идолам».
Из всего этого видно, что христианство в Дагестане, было распространено лишь островками.
33) Конечно, арабские, персидские, и турецкие, источники не содержат материала, пригодного для обоснования той или иной гипотезы относительно проис¬хождения дагестанских племен. В европейской же литературе, в частности, рус¬ской, такой материал найти, пожалуй, можно: сопоставлений всего того что из¬вестно о древнейших движениях народов на Азии в Европу и Африку, при уче¬те географического положения и естественно-исторических условий территории Дагестана и прилегающих стран и надлежащая оценка силы » значения всех факторов исторического процесса в конкретном применении к соответствующим аяохам может дать ключ к разрешению нашего вопроса. Сама собою напраши¬вается ориентировочная схема связи заседания Закавказья (сначала Западного, а потом Восточного) с массовыми движениями, возникавшими в Передней Азии на почве периодических переселений больших групп пеласгов, сумерийцев, семи¬тов, лереомидян, кимерийцев и прочих .народов. Если принять во внимание, что более слабые « малочисленные группы поглощались иммигрантами, -а системати¬ческое накопление остатков всех групп в горах Эламо-Мидии и у верховьев Тиг¬ра и Ефрата должно было создать здесь рассадник метисизации и что, наконец, этот рассадник все время должен был накоплять в себе центробежные силы, периодически прорывавшиеся в стороны наименьшего сопротивления, то схема за¬селения Закавказья получает некоторое уточнение. Хвосты переселенческих дви¬жений из этого рассадника в сторону Дагестана можно определенно проследить при свете истории в фактах появления в Юждаге касситов (-каспиев) в эпоху походов Астиага Мидийокого и последовавшего продвижения сюда же Альван (-албанцев) в эпоху походов Александра) Македонского. Возникающай отсюда гипотеза сводится к предположению возникновения дагестанских племен на поч¬ве смешения рас в Эламо-Мядийских горах и затем постепенного их продвиже¬ния на север в передке очередных этайных переселений под важимом болею сильных врагов при сравнительной безвыходности в другие стороны.. Конечно, эта гипотеза; подлежит еще проверке путем соответствующих археологических, этнографических и лингвистических исследований.
34) Значение слова Зирехгерав — кольчугоделы.
35) Выражение «аилах лучше знает» употребляется восточными авторами вов¬се ие для выражения неуверенности в своей правоте, а в силу установившейся традиции смягчать категоричность суждений.
36) Все пояснения в скобках принадлежат автору. Лишь годы Христианской ары мы приводим в скобках после годов Гиджры, если сам автор не делает это¬го в тексте.
37) Автор приводит арабский текст стихотворения и сам же переводит его на азербайджанский язык. Чтобы не передавать содержания стихотворения дваж¬ды, мы даем его в переводе с арабского подлинника, так как автор дает лишь вольным перевод на азербайджанский язык и даже .начинает с обращения «гей, сирийцы», какового в арабском тексте нет.
38) Ибн-Аффан — отчество халифа Османа.
39) Саимам-Фарис и Абу-Хурейра — ветераны, служившие самому Магомету. «) Сын.
41) Все эти походы, из которых арабы возвращались, хотя бы и «с богатой добычей», должны быть признаны неудачными, в смысле завоевания Дагестана, который, очевидно, все время оставался во власти хазар — по крайней мере в прибрежной полосе. Это видно из того, что по армянским источникам хазары со¬вершили набеги: на Армению в 654 году, на Албанию и Иверию в 658 году, на Агванию (80-тысячное полчище) в 710 году, на Армению в 728 году, в Грузию в 764 году и, наконец, опять на Армению в 799 году («стотысячное войско ха¬зарское»).
42) Возможно, что даже сам Маслами после побед над хазарами на плос¬кости считал покорение Дагестана законченным, так как для арабов самой глав¬ной задачей было закрепление в своих руках Каспийских ворот. Горный же Да¬гестан, населенный многочисленными разрозненными племенами, всегда упорно защищавшими свои изолированные долины и ущелья, но неопасными для арабов вне гор, конечно, не мог быть фактически завоеван в течение каких-нибудь трех лет.
43) В 11 веке Христ. эры.
44) Известный арабский библиограф Мустафа бан Абдулла по прозвищу Хад-жи-Хаиьфа, или Катиб-Челеби (умер в 1658 году).
45) Это фраза («лица, принявшие новую религию…»), как само предание о сабле, спрятанной в пещере Табасарани доказывает также, что ислам на первых порах не проник дальше наружных склонов горного района,
46) Все эти сообщения автор дает, ссылаясь лишь на предания и слова самих жителей, тогда как везде, где можно, он ссылается и на «историков» хотя бы и без перечисления их имей. Возможно, что единственным литературным подтвер¬ждением этих сообщений служит небольшая (стран, в 20) арабская рукопись не¬известного автора (копия коей хранится в Дагестанском музее), не имеющая за¬главия, начинающаяся молитвой и содержащая перечень подвигов завоевателей Дагестана без хронологических дат. Возможно, что и предания народите воз¬никли в Дагестане на почве знакомства местных мулл с этой небольшой руко¬писью, вероятно циркулировавшей в свое время в копиях среди мутааллимов (учащихся). Если так, то мы должны признать оценку деяний завоевателя Абу-муслима преувеличенной. Вероятно, кое-где (напр, в Дербенте, в предгорьях Кюряцзского округа, Тибасарани, Кайтаге и вообще на плоскости) арабы действи¬тельно построили мечети и поставили кадиев и правителей. Но чтобы они в 8 ве¬ке могши это сделать в Акуше, в Хунзаке, Кумухе, или даже в Ахтах, этому трудно поверить. Все это они могши сдавить на 2—3 века позже, когда культу¬ра арабская достигла своего кульминационного развития, и когда миссионеры ислама высоко подняли авторитет халифа в глазах кавказских племен. Закончи¬лась исламизация Дагестана едва ли раньше половины 11 века, т. е. эпохи шейха Абумуслима, умершего в Хунзахе.
47) И назначение правителей во главе с неким арабом, из Сирии, по имени Шам.хаи, и назначение резиденцией для него сел. Кумух, и помощь арабов ла¬кам в их борьбе о аварцами, и помощь арабам со стороны лаков, получивших за это титул газя (воители за веру), и, маканец, компромисс с нуцалами, сохра¬нившими при этом христианскую религию, вое это весьма правдоподобно и вероятно. Но невероятно, чтобы все это произошло в течение кратковременного пребывания здесь Маслами, или даже в эпоху, непосредственно связанную с его победами на плоскости. Очевидно, здесь позднейшие деяния отнесены к более древней эпохе ради возвеличения более отдаленных предков, якобы «сразу по¬нявших и принявших истинную религию, как только она сюда заглянула». Эта тенденция едва-ли была чужда и автору «Дербент-маме», на которого ссылается наш автор.
48) Карьяи Корейш — по арабски «селение Корейш», а Калан Куреиш «крепость Корейш». Корейш род, из которого происходили пророк Магомет и арабские халифы.
49) Исм — имя.
50) Майсум, или вернее ма сум, значит охраияемый (от зла.), чистый, без-грешвьгй.
5) Кадий или казни (через э дебелое) адачит решающий, судья.
52) См. примечай. 47.
53) Кура — небольшое селение Цнальского с. общ. в Кюринском округе.
54) Значит фактическая (действительная) власть принадлежала Дербентско-мт правителю, а лишь номинальная — Шамхалу.
55) Выражение «аллах лучше зияет», употребляемое обычно после того, как автор высказывает свое мнение, в данном случае невидимому служит приемкой некоторого (недоверия автора, к (показаниям «Дербент-наме, на которое он тут ссылается)
56) Следовательно, война с хазарами на Дагестанкой плоскости продолжалась до самой смерти Маеламы и после его смерти. Наступление Мервана на, хазар вероятно относится к 742—743 годам. (Год смерти Валида 743).
57) Это известие указывает, что хазары продолжали совершать свои! вторже¬ния, обходя Дербент, и что именно поэтому арабам пришлось укреплять окрест¬ности1 города, создавай здесь свои поселения, как в свое время делацвд это пер¬сы при Ануширване.
58) Бабуль-Хадид — по араб, железные ворота.
59) Конечно, автору не хочется верить, что арабское завоевание» пошло на марку. Возможно, даже, что это известие о завоевании хазарами Дагестана относится лишь к; плоскостной полосе Дагестана, обычно переходившей из рук в руки. Но опровергающие это известие аргументы нашего автора на выдержива¬ют критики, так как: во-первых, веротерпимые хазары могли и не уничтожать мечетей и минаретов (пример арабского разрушения капищ не составляет полной аналогии), во-вторых, может быть, ори и разрушали мечети и минареты, ио их впоследствии восстановили мусульмане, и в третьих, вовсе не доказано, что шам хащы, уцмии, маяеумы и кадии, .бывшие после 797 г. — .непременно являются потомками правителей и кадиев, бывших здесь до этой даты. В каждом предании есть доля истины, а данное предание подтверждается (с поправкой в дате на 1—2 года) также армянскими и грузинскими источниками по коим в 799 г (следовательно, в 181—11 8 2 г.г.) «стотысячное войско хазар вторглось в Арме¬нию, совершило неслыханные жестокости и увело много пленных». Кроме того, по арабским источникам к 800 году относится известие об изгнании хазар из мусульманских земель арабским полководцем Язидом; следовательно, и этим извес¬тием косвенно подтверждается предшествовавшее их вторжение в мусульманс¬кие страны.
60) Абаку-хану.
61) Как видно из последующего изложения событий, Тамерлан шел через Да¬гестан с, юга на север, а затем обратно, ведя войну с теми, кто оказывал; ему сопротивление, и, наоборот «оказывая милость» тем, кто его встречал с покор¬ностью к провожая с почетом. Н мак при Чингизидах, так и при Тамерлане мы не знаем, «как управлялся Дагестан!». Во всяком случае, ни Чингизиды, ни Та¬мерлан не предпринимали специальных завоевательных походов в Дагестан и не утверждали здесь своей постоянной власти,
62) Даулетшах Самаркандский, автор 15-го века.
63) Тимур-кою означает колодец Тимура; от этого названия произошло тепе¬решнее название местности Темиргое.
64) Т. е. слишком щедрые, расточительные.
65) Селение Кубинского уезда.
66) Кизилбаш — красноголовый.
67) Фарсах (от греческого парасанг) — около 5 верст, 68) Киз-каласи означает «Девичья крепость».
69) Т. е., для жителей этого ведения.
70) Султая, (властитель) применяется в качестве титула не только к царям правителям, во и к их наследникам (будущим-властителям).
71) Очевидно, речь, идет о восставших районах Кубинского уезда.
72) К сожалению, автор не указывает сущности этик «обстоятельств», возникших очевидно в 16-м веке. Остается лишь предположить, что в связи с проник¬новением в Дагестан огнестрельного оружия соотношение сил правящего класса и эксплуатируемых МЕСС в бекскораятских районах Дагестана изменилось в пользу беков. Это предположение подтверждается .как усилением власти уцмиев, выразившемся в самочинных «нововведениях» Султа1в-Ахмеда, так и крестьянс¬ким восстанием, вспыхнувшем в Кайтаге сейчас же после этих нововведений.
73) Маджалис — множественное число слова меджлис — место заседания.
74) Сол. Урча миль теперь называется Чумлы, а селение Башлы разбито потом на 3 селения: Александр-кент, Гацкайкент, и Джаван-кент. Интересно отме¬тить, что Султан-Ахмед был первый уцмий, получивший жалованную грамоту турецкого Султана, утверждавшую его в «правах управления и владения» (в 1578 году), и что эта грамота (ничего не стоившая султану), .если не вызвала, то по крайней мере усилила стремление уцмия к захвату общественных земель.
75) Бейлярбей — турецкий титул губернатора). Ширванский губернатор постав¬ленный Персией, обычно назывался ширваншаж.
76) «Крепость Туманис» — Абас-Тумав.
77) Дагестанские правители проявляли свой оппортунизм, как при победе ту¬рок, так и при победе персов в Шираане. Как султан, так и шах видимо до¬вольствовался номинальной суверенном властью над дагестанскими своими «вас.садам», от которых время от времени (при подходящих случаях) получали цен¬ные подарки взамен званий и грамот, Но такое положение, как увидим ниже продолжалось недолго.
78) Джаватский мост.
79) Наиб — заместитель. Между прочим, так назывались при Шамиле его участковые правители и этот термин сохранился долгое время и за русскими уча¬стковыми начальниками.
80) Букв, редкостью века и уникумом эпохи».
81) Шииты считают, что законным наследником Магомета должен был стать его ближайший родственник Али, который в действительности достиг власти лишь после первых трех хамифов, набиравшихся мусульманской общиной, — Абу-бекра, Омара и Османа. Сунниты признают власть всех халифов законной, а шии¬ты считают всех их, кроме Али, узурпаторами особенно трех первых, которых они всячески ругают. Вражда на этой почве между суннитами и шиитами была и раньше, но она особенно обострилась при шахе Аббаое в период его борьбы за Ширван и другие провинции,
82) Сафи-Кули — «раб Оафия». Характерно, что шамхал Сурхам-Мирза ока¬зался вассалом одновременной русского царя, и персидского щаха.
83) К сожалению, неизвестно на какие «достоверные» источники ссылается автор.
84) Следовательно, с конца, 16-го века.
85) Безрукий Суржам.
86) Мушкюрский участок по-видимому делился в то время на две части: Мушкюр Кубинский (южная половина;) и Мушкюр Дербентский (оеверная поло¬вина, куда как часть входил и Карблухский район),
87) Хутба прочитываемая вслух по пятницам в мечети — молитва о упомина¬нием имени царствующего монарха!,
88) К 1134 году Гиджры относится и вторжение в Персию Ма1хмуда Афганс¬кого (1721 год) и поход Петра Великого в Дагестан, (17.22 год), Объясняется это тем, что этот мусульманксий год охватывал 3 последних месяца 1721 г, и 9 первых месяцев 1722 года,
89) Все эти сведения взяты не из русских источников, а из мусульманских, главным О бравом, из «Гюшистани ирем».
90) Значение этого имени «раб Тахмаспа».
91) 1732 год. Хр. эры соответствовали второй половине 1144 и первой полови¬не 1145 года Гиджры.
92) Тешрин: 1 — октябрь.
93) Хункяр — властелин. Так именуют турецких султанов.
94) Кафарская степь — равнина, непосредственно примыкающая к Дербенту с северной стороны.
95) Джазаирскими, или в переводе на русский язык, алжирскими назывались ружья, наготовленные в запашных мусульманских странах, через которые прони¬кали в Пер. Азию из Европы все виды усовершенствованного огнестрельного ору¬жия.
96) Необходимо заметить, что персидско-поданные биографы Надар-шака описывающие его походы еще при его жизни, конечно, нигде ни о каких его це-уд-анах не упоминают. Потэому и наш (автор, черпающий все сведения из источ¬ников, опирающихся на ибографию шаха;, также не-говорит о его неудачах. Между тем отказ от преследования неуловимого Сурхая. ради иакаэаиия коего и был предпринят поход, может быть объяснен только непреодолимым для Надир-шаха препятствиями к продолжению похода. В чем бы эти препятствия ни вы¬ражались, в больших ли потерях людьми; в недостатке-ли провизии и фуража или в трудных переходах по плохим горным дорогам, подвергавшимся постоян¬ной парче со стороны лартиваноних отрядов горцев, все равно, поход надо приз¬нать неудаганым, а приветливые слова мирных кущухцев лишь благоввдиым предлогом для шаха отступить с полдороги.
97) См. примеч. 81. Мусульманские историки, особенно суннитские ставят в большую заслугу Надир-шику его заботы о смягчении вражды между суннитами и шиитами, обострившейся при Сефевадской династии, особенно при шаже Абба-се1.
98) В первых числах марта 173Б года.
99) Как известно, хутба (молитва о здравии царя во время пятничного собра¬ния в мечети) и начертание имени на государственной печати являются прерогативой монарха в мусульманских странах.
100) Т. е. аварцы Закаталъского округа.
101) Если биографы Надир-шаха не говорят о победе его над аварцами при сел. Чох, то надо полагать, что они умалчивают о его поражении здесь Очевид¬но, персидские войска были разрушены, Иначе шах не так уж внезапно вспом¬нил бы в августе месяце о приближении зимы и о срочной необходимости уст¬ройства зимнего лагеря под Дербентом,
102) «разруха- Ирана»,
103) След, в 1741 году,
104) Тут получается хромо логическая неувязка.: пакуя II—1164 г. Г — прихо¬дится на: январь 174Д г., между тем как в январе 1742 г. Надир-шах предпри¬нял уже четвертый свой поход в Дагестан, тогда как здесь речь идет о воз¬врате на третьего похода? Надо полагать, что в подлиннике по ошибке указан месяц Канун II вместо июня, и тогда возвращение Надир-шаха из третьего да¬гестанского своего похода должно быть приурочено к 8 июня 1741 года, что вполне вяжется со всеми датами предшествовавших событий.
105) «Кошелек» содержит 500 турецких пиастров или около 30 руб. золотом, след. 20 кошельков — 600 руб.. золотом.
106) Т. е. двухбуинужное знамя; чем больше бунчуков (конских хвостов) на знамени, тем ранг обладателя знамени выше.
107) Около 60 руб.
108) В начале июня,
109) Двустишье на перс, яз,
100) Мы предпочитаем дать буквальный перевод текста этого звучного и кра¬сивого стихотворения, При этом, желая избежать слишком детальных объясне¬ний своеобразных оборотов языка восточной лирики, даем также следующий вольный перевод:
Ах, прожита в неведении юность счастливая.
Остаток же дней приходится посвятить лишь раскаянью в том, что не ценил ты счастья. Сердце рвется к черному локону. Но берегись увлечься допустишь оплошность и оно будет разбито. Ведь твоя власть и богатство лишь дар слепой судьбы. А ты, муравей ничтожный, воображал, что сам ты мудро создал их. Какая тоска. Даже совестно ее выражать. Да и как ее выразить? Не найдешь слов.
Успокоение душе дает лишь чистый ветерок,
Пропитанный утренним ароматом гиацинт Но поэзия теперь не в почете, не всякий ее понимает. Так замкни же уста, певец, и не расточай сокровенных дум, О К сожалению, неясно в какие «те времена» возник такой адат, а главное каковы были предпосылки, создавшие этот адат. Возможно, что тройственный союз Фатали-Хана, шамхаиа и даргинской республики (с акушивским кадием во главе, в качестве президента) сыграли в дайнам случае роль решающего факто¬ра-. Хитрый Фатали-Хан1 фактически выигравший на пост шамхала. того или иного своего протеже, мог использовать свою популярность среди даргинцев для выявления «их мнения», а затем опираться на эту «волю масс» для инсцениро¬вки «соглашения союзников».
102) Фатали-Хаи полностью использовал появление в Дербенте русского отряда! чтобы, свести счеты со всеми своими врагами и вернуть себе потерянные территории,
103) Это вмешательство народа в распри между соправителями и мирный раздел! территории; самим населением между кадиями и майсумамм указывают, что эти правители еще не успели1 проработать крестьян настолько, чтобы сделать их своим слепым орудием, и что в те времена народу еще нужны были беки, как правители.
104) Хотя в подлиннике и сказано «был назначен», но само по себе это вы¬ражение не дает основании предполагать назначение кем-то со стороны, или свыше, ибо оно могло состояться и в форме признания его прав остальными на¬следниками умершего уцмия.
105) 1795 году соответствуют последние шесть месяцев 1209 и первые шесть месяцев 1210 года Гяджры, так как последний (1210) год наступил: в первых числах июля 1795 года.
116) Гелеоен-Пюресен — значит «придешь увидишь»..
117) Т. е. ничего не похитив,
118) Его, т, е, Ага-Магомед-шаха,
119) Выражение «остальные дагестанские владетели» в данном контексте мо¬жет вызвать предположение, что, автор относит к Дагестану также Грузию, Но, конечно, такое предположение было бы ошибкой, ибо автор в данном случае со¬единяет Грузию о Дагестаном как общую территорию мелких государств, в коих, персидское влияние сменялось влиянием русским,
120) Наш автор, не упоминает о союзном договоре, заключенном 26 декабря 1802 года, в городе Георпиевске между ханом Кубинским, Дербентским, Талы-шинским и «горскими владельцами», по мысли Александра I об образовании из этик владений «федеративной коалиции» под верховным покровительством Рос¬сии (см. Козубский. Истории Дербента стр. 108), Интересно, что в этой коали¬ции Дербентский и Кубинский хан Шихали занимал «первое место», которое, по крайней мере, среди дагестанских ханов принадлежало также и, его отцу Фата-ли-Хану.
121) К сожалению, автор не называет имени карибагското поэта, сложившего поэму о нашествии аварцев. Надо полагать, что здесь лишь первые три полу¬стишья представляют отрывок из той поэмы, а последние три прибавлены пере¬датчиками в качестве прибауток.
122) Надо полагать, ни остров Сару, куда впоследствии, из под Баку выса¬дился и отряд, князж Цициаиова,, когда этот князь был неожиданно убит,
123) Намби-сулггане — «Заместитель в управлении государством».
124) Под «самовластным заместителем» Нухинского «законного» хана Салим-хана автор, очевидно, разумеет Сулейм.аи-Хаюа., которого посадил в Нуху на должность хана Ширваиский Мустафа-Хан.
125) Как известно, шамкал Мехти был женат на Пери-Джиган-Ханум, дочери Фатали-Хана, и потому считал себя наследником Дербентского хана, поскольку права: Щихали-Хаиа и Гасан-Хаеа, отпадали либо по оппозиции Дербентского общества, либо по распоряжению русского начальства.
126) и Сумбат и Умчугаггль — селения Лакского округа.
127). Т. е. в Акуше иилв в «Акушмнсвдм, т. е. Дарвинском округе».
128) Далее следует арабский текст договора, а затем перевод текста на азербайджанский язык. Мы даем перевод арабского текста, несколько более сжато¬го, чем азербайджанский.
129) Эта дата соответствует 19 февраля 1813 года.
130) В азербайдж. переводе после слова жителя добавлено в скобках «изве¬стно, что под жителем разумеется мужчина, ибо плата за убийство женщины составляет у них половину того».
131) В азерб. переводе прибавлено: «(составляет двести пятьдесят рублей)».
132) Мелкая серебряная монета.
133) В азерб. переводе этого примера «даст-ли один другому один куруш» и т. д. не приведено, так как ничего не сказано о гарнце зерна, хотя смысл поста¬новления передан полностью.
134) в данном случае мы переводим слово медресе словом студня. Медресе может -быть названо высшей. школой, если только его сопоставить с мектебом, т. е, начавшей школой, но медресе дает и среднее и высшее образование в за¬висимости от продолжительности обучения, превышающей для отдельных студен¬тов (мутааллимов) иногда даже 15 лет,
135) Араб, заглавие: Икаматул бурхар ала иртидади урафав Дагестан,
136) Крепость «Бурная».
137) Мусульманский 1247 год соответствует времени от 29 мая 1831 до 18 мая 1832 года.
138) Здесь невидимому простая ошибка в месяце, ибо взятие с. Гимры про¬изошло 17 октября, а не декабря (см. Козубский, Даг. сборн., вып, 1 от, II, стр. 182).
139) Можно понять так, что они (мюриды) восприняли целые «реки истин»,, но можно понять и так, что они получили от аллаха (ибо «Истина» один из ти¬тулов аллаха) целый «реки» (подрдо.) благодеяний.
140) Т. е. так называемый зикр.
141) Этому образному выражению можно было бы дать вольный перевод: «пака я не был залит счастьем».
142) Сел. Согратль в Гунибском округе. Автор называет Аварским владени¬ем или просто Авар-, вое районы, населенные аварцами. («Авария»).
143) Двустишье на перс, яз, Букв, перевод: Благо в двух мирах есть толко¬вание следующих двух принципов: о друзьями ласковость, с врагами ком¬промисс.
144) Тарикат буквально значит путность в смысле правильного поведения.
145) Козубский приписывает (очевидно, по ошибке это деяние Шамилю (Даг. сб., в. 1, отд. II, стр, 182),
146) Теист арабского стихотворения Гаджи-Юсуф-эфенди местами искажен в печатном экземпляре «Асари— Дагестаа», что вполне .допустимо, если иметь в виду, что в кем много слов, редко встречающихся и не знакомых наборщику. Тем не менее, смысл каждой фразы, налагаем, понят нами, верно.
147) Как мы видим, выше, Сайд-эфенди Араканский был против войны, при¬носившей с собой большие бедствия населению Дагестана. Он удерживал (без¬результатно) Кази-Муллу от выступления и открыто высказывался против вы¬ступления Гамзат-бека, который за это хотел наказать почтенного ученого, но в виду его бегства, из своего дома, ограничился конфискацией его библиотеки.
148) «зверенышами» автор мог разуметь мюридов Гамзат-бека, но здесь мы имеем гиперболу, отмечающую «зверский» характер и старой ханши?
149) Бейтул-мал — «дом ценностей» — государственная казна.
150) Закят — узаконенные шариатом отчисления мусульман в казну из своих доходов и с капитального доходного имуществу (напр., со стад, окота, с денеж¬ных капиталов и пр..). Там, где мусульмане не составляют своего государства, сами плательщики распределяют причитающийся с них занят между беднягами, вдовами, сиротами и муллам»,,
151) Хумс — одна питая часть военной добычи, установленная шариатом в виде дохода казны.
Полномочии на наставничество шейх выдавал мюриду, прошедшему все «Ступени достижений» и усвоившему «тайны» тариката. Такой мюрид получал название мазун (тот, кому «разрешено» стать наставником или муршидом. и иметь своих мюридов).
153) Приятные наставления в тарикате накшбендийском.
154) Ятагом называется помещение для ночлега баранты на зимних или лет¬них пастбищах. Вплотную к этому помещению примыкает, и землянка для пас¬тухов, сообщающаяся обычно с первым дверью и окном.
155) 1851 год совпадает с 9-ю последними месяцами 1267 и 3-мя первыми 1268 гл. Гиджры.
156) Деяния Шамиля с одной стороны, и русских войск, действовавших против него, с другой, так подробно освещены в русской военной литературе, что отказ автора от их наложения не вызывает сожаления. При пользовании русскими ис¬точниками необходимо только иметь в виду, что при оценке результатов сраже¬ний и при квалификация участвовавших в войне групп и сия авторы зачастую вы¬являют «патриотическую» точку зрения, лишенную необходимой объективности,
157) Вред в смысле наказания за участие в бунте.
158) Эту поговорку в данном случае можно понять двояко. Автор хочет ска¬зать или то, что вместе с подвергшимися сильным «лишениям» втянулись в вос¬стание и те, кто не подвергался лишениям, или же, что вместе с виновными, в восстании подверглись каре и не виновные.
159) Даем вольный перевод письма — стихотворения, имеющего исторический интерес, несмотря, на субъективную обрисовку событий. Необходимо только иметь в виду сатирический подход автора.
160) Легендарный шал, имевший во всем неудачу.
161) Букв, «сколько гордо гуляющих беков и офицеров сразу упало в прах презрения». Необходимо заметить, что в момент восстания автор тоже был офи¬цером и служил наибом в Южной Табасарани, и что когда восставшее население его участка на митинге потребовало от него отказаться от русской службы и примкнут, к восстанию, то и он (в качестве «сырого полена») воспламенился общим опием возмущения», сорвав с себя пагоны, бросил их прочь. Кажется, только в этом и выразилось его участие в восстании, за каковое он был потом создай на поселение в Россию. Впрочем «аллах лучше знает».
162) Букв, «впал в ошибку, видя опасность» как « в других районах, восста¬нием руководили не беки, к которым, однако, (народ предъявлял определенное требование выполнить свой исторический долг, т. е., стать предводителями на войне».
163) Т. е. из Кюринского округа.
164) Хункяр — титул турецкого султана; тоже что властитель, государь и проч.
165) Букв. «Афат и Шахиамаэ» в описке правительственных служащих, стали начальниками канцелярии». Но от старика мы не можем ожидать объективной передачи фактов. Вероятно, оба эти лица завладели помещением окружного уп¬равления и суда и хозяйничали над делами и шипами здесь, совершенно не вы¬полняя при этом никаких функций революционной власти.
166) Боязнь, полицейской цензуры видна и без признания автора и при том не только в этом письме, но и во всей книге, как только речь заходит о царе, его наместниках, губернаторах и прочих властях.
167) Эта арабская поговорка, возникшая на исторической почве, употребляет¬ся для выражения бесполезности запоздалой помощи вообще, а также в смысле русской пословицы «снявши голову, по волосам Не плачут».
168) Двумя последними предложениями автор: хочет сказать, что по воле ал¬лаха демагогические выступления зачинщиков смуты достигают своей цели. Но разумеется, воля аллаха тут ни при чем, а демагогия не создаст никакого дви¬жения, если нет к тому объективных причин.
169) По мысли автора, частое общение с начальством дало бы населению Дагестана дружбу начальства, которое в свою очередь, заразило бы; жителей сво¬ими хорошими нравами и сделало бы их более культовыми.
170) Т. е. в Мекку.
171) Кудси — поклонник святости, священнолюб.
172) Секта двенадцати (подрав, имамов) — шииты.
173) Т. е. трех первых халифов, предшественников Али.
174) Стихи на перс, яз., на темы: хотеть и мочь, воздай добром за зло и проч.
175) Словом «пятистишье» мы не вполне точно переводим мухаммас, — термины, относящиеся к такому стихотворению, где каждые пять размеренных полу¬стиший составляют одни стих, гари чем четыре полустишья рифмуется с началь¬ным стихом и, следовательно, не меняется до конца всего стихотворения, как, бы оно длинно ни было, Такую же! форму имеют приведенные выше ара-боки е обли¬чительные стихи Гаяжи-Юсуф эфенди Акса йского против мюридов,
176) «Во имя аллаха» в смысле «в добрый час».
177) Сравнение возлюбленной красавицы с острой блестящей саблей доволь¬но часто встречается в персидской поэзии, при чем блеск сабли служит предме¬том сравнения красоты, а острый клинок символом власти красавицы над жизнью влюбленного поэта
178) В должности секретаря, ведшего всю служебную переписку по управле-нию1 ханством,
179) Джуз — одна тридцатая часть Кораш, не совпадающая с делением на главы (ауры),
180) В Мекке,
181) Т, е, могилы Магомета, 182> Т. е, к пророку Магомету,
183) Меджнун — «одержимый джинами» (духами), Так назывался герой пе¬чального романа, безнадежно влюбленный и скитающийся вдали от людей, не находя нигде покоя,
184) Эта правдивая характеристика нравов правящего бекского сословии, объ¬ясняет ним, почему автор слишком сильно расхваливает самых незаурядных бе¬ков и ханов, если только они не придерживаются системы грабежей, убийств, арестов к насилий.
185) Букв, «порвав узы согласия с ним».
186) Муджтахидом называют такого ученого богослова-законоведа, которому его научное «усердие» (иджтихад) дает право самостотяельно толковать догма¬ты веры и предписания шариата^ опираясь на первоисточники (текст корана, сло¬ва, и действия пророка). Прежде чем стать муджтахидом, надо сначала «погру¬зиться в море науки», т. е. стать «глубоким» ученым (мутабаххир ).
187) Суниа — предания о делах и словах пророка.
188) Т. е. пророка Магомета.
189) Невидимому шейх Салих Йеменский считая сектанством даже орто¬доксальные «толки» шафиитский, ханефитский и др. Если так, то это делает честь его отвращению к схоластическому догматизму вообще.
190) Речь идет, очевидно, о химических свойства» элементов матери» и их стро¬го определенных соотношениях в химических соединениях. Химия относилась арабами к «тайным» наукам, и ею занимались отдельные ученые в своих лабо¬раториях. Впрочем, едва ли у Дамадая-эфнади, была1 оборудованная лаборатория. Возможно, что он изучая лишь алхимию (средневековую) по каким-нибудь по¬павшим в его руки учебникам
191) «Руководящий толковник», учебник, по шариату.
192) Зарир, или Дарир («несчастный») — автоэпитет Магомад-эфенди Кумух-ского.
193) Обращение к аллаху.
194) Хронограмма «асагали» соответствует (см. прим. 10) числу 1275,,
195) Строго говоря, посвящения, как таинства, у мусульман нет, но, поскольку тарикат соприкасается с мистикой, мы считаем воэмжным дпустить этот тер¬мин, для обозначения инвеституры, дававшейся муршидом тому из мюридов, ко¬торый пройдя все ступени по пути к истине, постиг ее наконец вполне. Лишь мюриды самой старшей ступени получали- от шейха полный ответ на вопрос «в чем: истина». Шейхи имели! безграничный авторитет в глазах своих мюридов. В Передней Азии некоторые из них доходили до того, что отменяли Коран, назы¬вали персонально себя «истиной», а, так как это слово является одним из титу¬лов Аллаха, то ортодоксальные мусульмане считали таких шейхов еретиками, а их мюридов третировали как отверженных сектантов.
196) Т. е. по тарикату.
197) Касидой называется стихотворение, посвященное жизнеописанию какого-либо героя. В большинстве случаев каюида есть ода или хвалебный гими. Но ино¬гда она бывает сатирой, т. е. осмеянием героя. В касидах шейха Яраги восхва¬ляется Алл ах, его качества, его воля. В общем раскрытие воли Айявака есть вдохновенное толкование мусульманской религиозной истины, но толкование не схоластическое и логическое, а интуитивное и мистическое, что и составляет сущ¬ность теории тариката. Касиды шейха Яраги называются «да т», потому, что рифмующийся слог в них от начала до конца «ти», где «т», пишется, а «и» лишь подразумевается.
198) Помогли не преподавать, конечно, а построить помещение медресе. Алка-дарское медресе состоит ив трех комнат-келий для учащихся с отдельным в каждую из них входом) прямо с улицы. Снаружи они запираются висячим1 замком,, а изнутри деревянным засовом, а земляной пол в них покрыт частью рогожей, частью войлоком ими широким шерстяным половиком. Муталлимы (студенты) поселяются здесь со своим! тюфячком, подушкой, одеялом, шубой, собственными учебниками и с кое-какой провизией (напр., пудом муки, кувшином масла и пр„) при чем раньше прибывшие уплотняются, чтобы дать место и вновь посту¬пившим. Если число студентов превышает 8 — 9 человек, то позже приехавшие ищут в ауле кунака, либо за небольшую плиту, либо (чаще) за: первоначальное обучение его малышей грамоте, молитвам и, чтению Корана:. Обычно в каждой келье сожители имеют общий стол вскладчину, а выпечка хлеба производится всеми обитателями медресе сообща: каждый дает муку на определенное число чуреков и сборная мука передается какой-нибудь женщине., пекущей чуреки для себя, и она печет бесплатно дли студентов. Вообще, помочь студентам считается обязательным. Общество позволяет им брить дрова из общественного леса, при чем один дает им в пользование топор, другой арбу с быками. Затем они полу¬чают пожертвования по случаю похорон, плату за чтение корана на могиле, за отпевание и омовение покойника, а в период сбора хлебов им уплачивается занят. Но, в общем, они живут бедно. Зияющая каминная труба обеспечивает вентиляцию помещения и летом и зимой, при чем в холодное время они сидят, укутавшись в свои овчины. Преподавание происходит на квартире у преподав; теля в кунацкой, куда студенты, приходят по очереди, при чем чаще всего каждый получает отдельный урок и лишь иногда бывает, что двое или трое проходят одну и, ту же книгу и получают урок совместно. Старшие (разумеется, бесплатно) помогают младшим готовить урок.
199) Здесь обращение во 2-м лице «к самому себе, а в предыдущем стихе к умершему.
200) Хронограмма: а (1)+р (-200) +г го-рт (1000)4- а (1)4-Д (4)4-а (1)4-л (30+а (1)+м (40) = 1278.
201) «Много преподавал и обучал», следует понять в смысле «дал образова¬ние многим молодым людям», ищи (что в сущности то же самое) «имел в с медресе много студентов».
202) т. е. совершивший хадж и в Мекку и в Медину.
203) Букв, является сборником безграничных совершенств.
204) Автоэпитеты Шуаи («Радикальным»), Сигаихри («Небесный»), Кумри («Лунный»), так же, как и автозпитет Абас-Кули Бакиханова Кудси («Священный»), нельзя переводить буквально, так как ни один восточный автор сам себе не дает таких эпитетов, Напротив, автоэпитеты обычно берутся отрицательные (недостойный, обладающий недостатками и пр,), Поэтому указанные автоэпите¬ты должны быть пониты, как произведение от предметов поклонения; Жуаи — «жрец солнечного луча», Сипихри — «служитель неба», Кумри (в азерб, произ¬ношение Гумри) — «раб луны», Кудся •— «почитатель святости», 205> Жилы в смысле мускулы; тела^ В ранах в смысле в болезнях,
206) Разумеется речь идет о «листьях и плодах жизни». Листья — развлече¬нии, а плоды — результаты трудов, •— оказавшиеся никчемными.
207) Такие выражения, как отцы небесные, вестник из небытья, при/ отсутст¬вии «покорности аллаху» и прочих подобных выражений мусульманского благо¬честия, указывают ни (наличность влияния персидской поэзии эпохи возрождения национального самосознания (13 век Хр. эры).
208) Бейдааи — арабский богослов второй половины, 13 в. Хр. эры. Его толко¬вание Корана под заглавием «Анварут-тензиль за асратутта виль» (Лучи откро¬вения и тайны толкования) носит также сокращенное название Тефсирул-кади (Толковник Кадия) и служит учебником в высшей школе.
209) Бур ханикати — решающее толкование или «Твердое руководство».
210) 2пго октября 1934 года.
211) Восточные авторы дают своим произведениям причудливые заглавия, по¬чти никогда не указывающие на; их содержание, а как бы образно характеризу¬ющие их значение. Напр., в данном случае «слияние двух морей» нужно по¬нять, как совпадение решений, полученных двумя различными методами, или ос¬нованных на предпосылках [двоякого рода (напр., логических и юридических). Обычно заглавия состоят из двух половин, рифмующихся между собой. Разуме¬ется, в переводе на другой язык рифма исчезает, а цветистая образность не все¬гда; бывает понятна.
212) Разумеется, не все поименованные здесь «ученые» и «писатели» дагестан¬ские одинаково Заслуживают внимания. Наряду с действительно замечательны¬ми лицами мы имеем здесь ряд таких, которые лишь могли учить читать коран нараспев или обладали красивым почеркам, что, конечно, имеет и свою ценность, принимай во внимание отсутствие здесь книгопечатания на арабском языке и нужду в рукописных учебниках. Наш автор!, как общее правило, хаалит всех, от¬мечая, в виде исключения некоторые личные недостатки лишь у немногих лиц, напр., у Барка-кади Акушинекоо. Не умаляя ничьего значения и вполне призна¬вая, что каждый из поименованных ученых, преподавателей и писателей сыграл свою роль культурного работника, все же, мы должны выделить из них таких выдающихся лиц, которые внесли нечто новое в мировоззрение местной культур¬ной среды.
Таковы: 1) «Корифей среди ученых» Гаджи-Матомед-эфенди Кудутлинский, который, выйдя из рамок ортодоксальной доктрины шариата, взял кое-что от свободомыслящего Еменского шейха Салиха, и вместе с тем дал критику соци¬ально-правовых условий своей эпохи (конца 17 века). С чего именно (Начинается в Дагестане расцвет арабской образованности.
2) Современник его Дамадан-эфеиди Мутинский, который мак бы дополнял его, будучи специалистом по части «тайных» наук, т. е. метафизики, мистики и естествознания, ибо и естествознание -при эмпирическом усвоении свойств ве¬ществ без знания законов природы, и (без знакомства с соответствующей научной гипотезой, низводится на ступень «тайных» наук.
3) Сайд-эфенди Араканский, известный своей оппозицией имамам, пользовав¬шийся большим авторитетом и влиянием и оставивший солидные труды по юрис¬пруденции и богословию.
4) Гаджи Шафи-эфавди Согратльский, первый создавший начальные учебни¬ки на мастном (аварском) языке.
5) МехтанМагомад-эфендй Согратльский, оставивший труды по философии и логике.
6) Абдулла-эфевди Согратльский (Шайтага-Абдулла), специалист по матема¬тике и астрономии.
7) Мирза-Али-эфенди Ахттынский, универсальный ученый, преподававший как гуманитарные, так и естественные науки (физику).
8) Первый в Дагестане учитель тариката Мгаомед-эфенди Яраги, воспитав¬ший имамов и давший посвящение в шейхи между прочим такому выдающемуся муршиду, как современник Шамиля шейх Джамалуддин-эфенди Кумухский.
9) Али-ахунд Дербентский, автор четырехтомного самостоятельного толкова¬ния Корана, (в рамках шиитской доктрины).
Мы полагали бы правильным выделить этих лиц в истории Дагестана, как не-заурядных двигателей восточной культуры, достойных занять место на страницах истории не только Дагестана но и вообще мусульманского востока). Что касает¬ся нашего автора, то, отмечая, признанный за «им среди дагестанских ученых авторитет шариа.тиста и знатока! литературы, мы должны сказать, что он свои¬ми произведениями до некоторой степени отлаживает теоретические и практичес¬кие шероховатости и противоречия, существующие между суннитами и шиита¬ми, мак это между прочим видно из заключительного стихотворения в этой книге.
213) Заключительное стихотворение.
214) Намек на черные и красные чернила-, в которых «плавает» тростниковое перо автора.
215) Слово «джавхар.» означает: 1) сущность, 2) субстанция, 3) драгоценный камень, сокровище. В фантастическом разговоре автора со своим пером происхо¬дит игра слов на почве различного понимания этого слона.
216) Такая же игра слов получается на почве различного понимания слова «араз», означающего: 1) тленное благо, 2) случайность, 3) феномен, явление (в противоположность субстанции).
217) Букв, «перевернул». Тоже получается игра слов.
218) Хронограмма, соответствующая 1308, а именно: у= алиф + вав= 1+6; ш = 300; а = 1; г горт=1000. Уша;г= 1+6+300+1+1000= 1308.
219) Автор намекает на общеизвестную истину, что «часть меньше целого», которая в субъективном восприятии не подтверждается, как,напр., в данном случае.
220) 1310 г. Г., т, е, в середине июля 1892 г„
221) В мире грез арабской поэзии звезды и планеты принимают участие в судьбе людей. Есть «звезда счастья», «звезда несчастья» и проч. Под Венерой здесь разумеется не греческая богиня красоты в образе женщины, а ярко свер¬кающая в небе планета, как «звезда, любви». Грекоримская мифология проник¬ла к арабам, но «абстрактный» склад арабской мысли лишил ее классической художественности, придав ей характер мистического символизма в духе древних астрологов.
222) Указание на частые случаи убийств на почве любви и ревности.
223) Скрижали небесные служат для записи добрых дел и грехов людских. Автор говорит, что они почернели от записей грехов, ибо так уж много грешат люд».
224) Гайдар (лев) — прозвище халифа Али.
225) т, е, Гасаву и Гусейну, сыновьям Дли,
226) Магди — двенадцатый и последний имам из рода Али,
227) В этом стихотворении выявляется определенно шиитский тон автора, хо¬тя он правоверный суннит, Как противник религиозной вражды среди мусулъман, он здесь подчеркивает отсутствие непримиримых противоречий между ними в основном вопросе — о шиитских имамах,