Законоположения закавказских аварцев

ЗАКОНОПОЛОЖЕНИЯ ЗАКАВКАЗСКИХ АВАРЦЕВ (1165/1752 Г.)
Во имя Аллаха милостивого, милосердного. Хвала – Аллаху, Господу миров. Да будут благословение и мир над лучшим из творений Всевышнего – Мухаммедом, да благословит его Аллах и да приветствует.
Это разъяснение касательно взаимных обещаний и обязательств, а также – главных правил и канонов, которые имели здесь место начиная с эпохи распространения ислама и вплоть до времени могучей державы Шах-Аббаса.
Все эти обещания и обязательства, правила и каноны полностью соответствует обыкновениям (урф) и обычаям наших самых отдаленных предков – кадиев, старейшин (ариф) и лиц, обладавших правом на управление (сайййд) главарями этой страны (вилаят).
Около Агдама (Агъдам) в конце славного месяца сафар тысяча сто шестьдесят пятого (1752) года собрались: прежде всего джарцы, а также приведенные ими и соответственно принявшие, благодаря им, участие в этом собрании прочие представители «больших и малых населенных пунктов этой страны. Последние при этом, будучи удовлетворены соблюдением своих прав (ихтияр) находятся ныне в союзе и полном согласии с джарцами, а проживают они начиная от Илису до Белокан (Биликан).
Целью этого сбора и данных там вышеуказанных разъяснений было оказание помощи, причем по настоящему, делу мухаммедова шариата и представление, таким образом, покоя и отдыха божьим тварям.
Начнем мы с дел, касающихся пролития крови.
Итак, жители этой страны согласились на следующее:
Если кто-либо убьет верующего мусульманина, – будь преднамеренно (таамуд), будь «по ошибке», – то дома убийцы будут подвергнуты сожжению, его деревья будут порублены, а виноградные лозы изломаны. Сам же убийца, будет тут отправлен со своими близкими на чужбину, где он и обязан оставаться вплоть до того времени, пока ему не разрешат вернуться назад и пока, соответственно, он не примирится с родственниками убитого на основе обыкновений и обычаев, которые существуют в этой стране; а именно – отдав им дият в сумме двенадцати туманов.
Если же этот убийца умрет на чужбине до отдачи его стороной дията родственникам убитого и, соответственно, до получения им дозволениия вернуться к себе домой, то дият в указанном выше размере будет наложен на его домочадцев (ийал) и на его сыновей. Соответственно они могут возвращаться в свои родные места лишь испросив предварительно разрешение на это и получив дозволение.
Если же родственники убитого и ли конкретный «держатель крови» (сахиб аддам) убьют названного выше убийцу до того, как он помирится с ним, то кровь его будет считаться безвозмездной. Домочадцы убитого убийцы и его сыновья могут теперь возвращаться в свои родные места, и причем тогда, когда они сами того захотят. После убийства убийцы близкие его, таким образом, не нуждаются более в получении дозволения на возвращение к себе домой.
Жители этой страны согласились также:
Если какой-либо мужчина будет убит в коллективной драке и при этом окажется, что человек убивший его, с необходимой точностью не известен, то тут берут одного из участников этой драки, причем чисто по желанию родственников убитого), и публично называют убийцей. Затем, однако, родственники убитого берут с этого участника названной драки, с того, на кого пало подозрение в убийстве, полное «очищение», а именно – они выбирают мужчин, родственников подозреваемого, для принесения ими очистительной клятвы, называя для этого имена двенадцати душ из числа членов дома человека, находящегося под подозрением, но обязательно из числа тех людей, что пользуются уважением. При этом половина их – названных выше двенадцати душ, должна быть выставляема стороной отца того человека, которого назвали убийцей, а половина – стороной его матери. Остальные же соприсяжники могут быть при такой ситуации выбираемы из числа тех людей, у которых есть возможность присутствовать при разборе дела и они при этом соглашаются дать очистительную клятву, кто бы они ни были по положению, лишь бы собралось всего сорок мужчин. Если затем все они принесут по обычаю очистительную клятву, – двенадцать поименно названных выше мужчин, родственников подозреваемого, поклянутся вначале на великом Коране, а затем готовностью своей развестись с женами, остальные же мужчины-соприсяжники, количеством в двадцать восемь душ, поклянутся тут только на великом Коране, – то участник коллективной драки, названный ранее убийцей, будет считаться человеком «чистым», таким, словно бы и не лежало на нем ранее каких-либо подозрений.
Жители этой страны согласились также:
Если между людьми возникает тяжба, превратившаяся в перепалку, а затем перерастет она в коллективную драку: руками, камнями и поленьями, в ходе которой кто-либо из участников ее окажется убит, – один ли это будет человек, двое ли, или трое, – и при этом человек, нанесший смертельный удар и ставший, таким образом, убийцей, станет так или иначе известен, то тогда лягут на его плечи принятые ныне решения, касающиеся пролития кем-либо чужой крови.
Если в названной ситуации убийца останется конкретно неизвестным или же личность его будет установлена не так, как того требует существующее обыкновение, то товарищ (сахиб) убитого, являющийся одновременно и «держателем крови», должен назвать убийцей кого-либо из участников названной коллективной драки, а именно того, кого сам пожелает. После этого принятые ныне решения, касающиеся пролития кем-либо чужой крови, лягут на плечи человека, названного убийцей, и будут затем проведены в жизнь, даже если убийство в коллективной драке произошло «неожиданно» и, как говорят, «по ошибке».
Если станут затем утверждать, что убийство это является делом рук кого-то другого, а не того, кого назвали убийцей, то есть, если кто-либо скажет: «Убийцей является такой-то, сын такого-то, а не он», – то на слова эти внимания обращать не будут.
Жители этой страны согласились также:
Если в деле об убийстве обнаружится, что убийца – человек, имеющий сыновей, братьев или каких-либо иных близких людей, с которыми не был. у него произведен раздел имущества «и не развели их еще в разные стороны, – то есть названные сыновья, братья и близкие люди, являются еще для этого убийцы «соучастниками» (шарик) в деле для принесения ими очистительной клятвы, называя для этого имена двенадцати душ из числа членов дома человека, находящегося под подозрением, но обязательно из числа тех людей, что пользуются уважением. При этом половина их – названных выше двенадцати душ, -должна быть выставляема стороной отца того человека, которого назвали убийцей, а половина – стороной его матери. Остальные же соприсяжники могут быть при такой ситуации выбираемы из числа тех людей, у которых есть возможность присутствовать при разборе дела и они при этом соглашаются дать очистительную клятву, кто бы они ни были по положению, лишь бы собралось всего сорок мужчин. Если затем все они принесут по обычаю очистительную клятву, – двенадцать поименно названных выше мужчин, родственников подозреваемого, поклянутся вначале на великом Коране, а затем готовностью своей развестись с женами, остальные же мужчины-соприсяжники, количеством в двадцать восемь душ, поклянутся тут только на великом Коране, – то участник коллективной драки, названный ранее убийцей, будет считаться человеком «чистым», таким, словно бы и не лежало на нем ранее каких-либо подозрений,
Жители этой страны согласились также:
Если между людьми возникает тяжба, превратившаяся в перепалку, а затем перерастет она в коллективную драку: руками, камнями и поленьями, в ходе которой кто-либо из участников ее окажется убит, – один ли это будет человек, двое ли, или трое, – и при этом человек, нанесший смертельный удар и ставший, таким образом, убийцей, станет так или иначе известен, то тогда лягут на его плечи принятые ныне решения, касающиеся пролития кем-либо чужой крови.
Если в названной ситуации убийца останется конкретно неизвестным или же личность его будет установлена не так, как того требует существующее обыкновение, то товарищ (сахиб) убитого, являющийся одновременно и «держателем крови», должен назвать убийцей кого-либо из участников названной коллективной драки, а именно того, кого сам пожелает. После этого принятые ныне решения, касающиеся пролития кем-либо чужой крови, лягут на плечи человека, названного убийцей, и будут затем проведены в жизнь, даже если убийство в коллективной драке произошло «неожиданно» и, как говорят, «по ошибке».
Если станут затем утверждать, что убийство это является делом рук кого-то другого, а не того, кого назвали убийцей, то есть, если кто-либо скажет: «Убийцей является такой-то, сын такого-то, а не он», – то на слова эти внимания обращать не будут.
Жители этой страны согласились также:
Если в деле об убийстве обнаружится, что убийца – человек, имеющий сыновей, братьев или каких-либо иных близких людей, с которыми не был у него произведен раздел имущества «и не развели их еще в разные стороны, – то есть названные сыновья, братья и близкие люди, являются еще для этого убийцы «соучастниками» (шарик) в деле обладания им движимым и недвижимым имуществом, – то все они будут одновременно являться и «соучастниками» его в делах, касающихся пролития чужой крови, а это означает сожжение их домов, изгнание их на чужбину и так далее.
Если кто-либо из людей названной категории – сыновья, братья или иные близкие убийцы, – окажется человеком уже отделившимся от родственника-убийцы вследствие проведения ранее раздела между ними в сфере движимого и недвижимого имущества, но при этом, однако, будет он все еще объединен с ним в сфере «огня и кастрюли», то отделившийся, – будет наказан изгнанием в чужие места на один год.
Если же кто-либо из людей названной категории окажется отделившимся от убийцы в сфере движимого и недвижимого имущества, а также в сфере «огня и кастрюли», то такой, уже отделившийся, человек будет считаться совершенно «чистым»; его из-за родства с убийцей не будут изгонять на чужбину и что-либо из его имущества разрушать также не будут. Если же дом такого, отделившего от убийцы человека будет сожжен, хотя бы частично, а его деревья и виноградные лозы будут порублены при совершении этого в отношении дома убийцы и его сада, то на тех, кто жгли дом этого человека и рубили его деревья и виноградные лозы, будет наложена за это определенная ответственность (даман).
Жители этой страны согласились также:
Если кто-либо похитит чужую женщину или же поступит так в отношении какой-либо девочки, или же возьмет ее из рук опекунов или кого-либо другого и, причем, сделано это будет вероломно, предательски, то на голову человека, поступившего так, падут принятые ныне решения, касающиеся пролития чужой крови.
Наказанием же здесь, правда, лишь в случае согласия на это оскорбленной стороны, могут быть: тазир, битье плетьми, изгнание в чужие места на один год, чернение лица, разумеется, после изъятия той женщины или девочки из рук похитителя и последующей передачи данной конкретной представительницы женского пола ее личному опекуну (в алий).
Если похититель будет убит в драке, которая завяжется в момент похищения женщины или девочки, то кровь его будет считаться безвозмездной.
Что касается взятия штрафа с такого человека, – с похитителя женщины, – то дело будет здесь решаться с опорой на мнение населения этой страны – смотря на его дееспособность (кафаа) и с учетом» его родословной. На других же людей, которые были тогда вместе с ним, – с похитителем женщины, – будет наложено на каждого по три тумана в качестве штрафа.
Жители этой страны согласилась также:
Если кто-либо совершит прелюбодеяние-змна с замужней женщиной (мухсана), или если окажется, что прелюбодей является человеком «защищенным» традицией от пользования маткой данной конкретной женщины, то его следует лишить жизни после пятничной молитвы, прямо перед Джарской соборной мечетью или же на месте сбора жителей этой страны. Так же следует поступить, если оба прелюбодея – и женщина и мужчина, – окажутся состоящими в законном браке, каждый сам себе».
Если же из двух прелюбодеев – имеются в виду, естественно, мужчина и женщина, – одна сторона будет являться состоящей в законном браке, а другая сторона не будет состоять в нем, то сторону, состоящую в браке, следует закидать до смерти камнями, а стороне, не состоящей в браке – нанести сто ударов плетью, вычернить лицо в присутствии большой массы народа, а также усадить ее на осла задом наперед и неоднократно обвести в таком виде перед элитой (мала) этого народа. Производили это также после пятничной молитвы, прямо перед Джарской соборной мечетью или на месте сбора жителей этой страны.
Жители этой страны согласились также:
Заключение браков отдается в руки муллы (кади) данного конкретного селения, с правом проведения бракосочетания по правилам того из существующих четырех мазхабов, которого этот мулла придерживается.
Если же брак будет заключен на основании правил мазхаба другого, – отличного от мазхаба сельского муллы, – а затем возникнет тяжба, которая перерастет в спор между лицами, вступившими в брак, то сельский мулла обязан расторгнуть такой брак и, таким образом, решительно и резко воспрепятствовать общению мужа-господина (джанаб) и женщины, сеющей раздор (муфсида),
Мало того, на человека, который провел бракосочетание по правилам какого-либо другого мазхаба – того, что отличается от мазхаба конкретного сельского муллы, – будет наложено три тумана в качестве штрафа, которые будут взысканы даже в случае, если этот человек сам является муллой или каким-либо другим духовным лицом.
Жители этой страны согласились также:
Брать двенадцать туманов в качестве штрафа с человека, который «сохранил» при себе того из числа наших раятов, кто убил своего господина (сайиид), своего агу (сгъо).
Жители этой страны согласились также:
Брать три тумана, в качестве штрафа и цены совершенного проступка (джарима), с человека, которого застали за такими занятиями как воровство и разбой (игара).
Брать три тумана в качестве штрафа также и с человека, который «сохранил» при себе вора и разбойника, оказал ему гостеприимство, дал кусок хлеба и затем указал ему нужную для него дорогу:
Наложить штраф в один туман на любого мужчину, который посмел взять ишкил с человека, пришедшего сюда в поисках своего скота и расспрашивавшего тут о нем. При этом скот пришельца, если, конечно, он находится у нас должен быть непременно отдан ему в руки.
Наложить штраф в двенадцать туманов на любое селение, если жители его дадут положительный ответ человеку, пришедшему к ним в поисках своего скота, но при этом не в тот срок, что установлен для прихода.
Жители этой страны согласились также:
Любой мужчина, который обнаружит у кого-либо свой собственный скот, – заблудившийся или же потерянный было для него, вследствие воровства со стороны кого-либо или же вследствие чего-либо иного, имеет полное право взять этот скот у него, а именно у того, у кого он нашел его теперь, делая это на основании либо шариата, либо норм местного права.
Если человек, у которого обнаружен чужой скот, станет отказываться от возвращения его, причем без какой-либо увязки (рабат) с чем-либо, то тогда тут единственный мирный путь – это обращение к вопросу цены этого скота.
Любой мужчина, похитивший скот, принадлежащий другим людям, будь то в малом количестве или большом, и затем тайком спрятавший его где-либо, – об этом, однако, потом узнают, причем, с обнаружением факта и результатов похищения: через мушдулук (мушду-лукъ) или по объявлению, сделанному со стороны народа, вследствие чего названное похищение не будет больше оставаться тайным, – попадает под действие существующих решений, принятых в отношении воров. Соответственно такой похититель будет обязан теперь отдать скота в количественном отношении втрое больше, чем взято им было ранее у хозяина скота.
Если же похититель прежде, чем будет он обнаружен (через мушдулук или объявление со стороны народа) прокричит: «Я взял этот скот по определенной причине», то он попадет под действие решений, принятых в отношении обманщиков и на этого похитителя наложат то (наказание, которое принято среди жителей этой страны по шариату или по нормам местного права.
Если какой-либо человек найдет что-либо из имущества, украденного у него ранее: к примеру, рубашку, плащ (джубба), покрывало (изар) или что-либо иное сшитое иглой, а также какое-либо оружие и шкуры крупных животных, то есть то, что по-тюркски называют лишан, то нашедший, то есть хозяин имущества, должен первым взять эту свою вещь у того, у кого он нашел ее. Может быть, при помощи ее он и сможет установить судьбу всего украденного у него имущества.
Берут тут также мушдулук, на основании которого могут забрать затем и имущество, причем в троекратном размере по сравнению с тем, что было украдено.
По-иному же кроме как через лишая, а именно – с опорой на маленький отрезанный или продырявленный кусочек чего-либо или на какую-то шкурку или на маленький кусочек мяса, факт воровства и все, что связано с воровством, хозяин имущества установить никак не сможет33. Этого быть не может. На человека будет в данном случае наложено в качестве наказания лишь то, что принято среди жителей этой страны – по шариату или нормам местного права.
Если вор ну никак не признавался, если он «взял на себя» кражу чужого имущества лишь после открытого – воочию глаз, – появления мушвулучника (мушдулукъчи) перед его лицом, причем Б том месте, где заседает суд, то на вора этого будет наложено, в качестве штрафа и цены его проступка, на три тумана больше, чем то упомянуто выше.
В случае же иной ситуации на вора будет налагаться лишь то, что уже было упомянуто выше.
Если человек, у которого найден украденный или заблудившийся чей-либо скот, начнет тяжбу, утверждая: «Такой-то, сын такого-то, был-де моим сотоварищем и даже прямым соучастником при совершении кражи», – то поступать здесь будут следующим образом: если человек, названный соучастником в краже, числится среди людей сомнительных, находящихся под подозрением в связи с пребыванием своим, в течение хотя бы короткого времени, в коллективе профессиональных) воров или среди тех, от кого хотя бы раз исходило уже воровство, то украденный скот с ним «скрепляют». Затем того, кого назвали соучастником в краже, суд обязует взять и публично привести к клятве одного подобного себе человека, то есть совершить то, что на тюркском языке называют шиш-папах. При этом тот, кого назвали соучастником в краже, должен принудить последнего, приведенного им человека, дать тут клятву вместе с ним: во-первых, великим Кораном, а во-вторых разводом со своей женой.
В случае же если человек, названный – тем, кто начал тяжбу, соучастником в краже, окажется таким, которому верить можно, – надежным и справедливым, а не носителем вероломства, – таким, от кого ранее воровство никогда не исходило, то человека такого обязуют всего лишь принять на себя «очищение» от якобы существующих у него связей (усба), делая это так, как делают, принимая на себя «очищение» от своих людей: на основании обыкновения, существующего среди жителей этой страны. Что же касается приписывавшегося такому человеку соучастия в делах названного выше вора-обвинителя, то человек этот не обязан доказывать его или отрицать.
Жители этой страны согласились также:
Если из какого-либо селения будет украден скот, после чего воры уйдут вместе с ним в направлении какого-либо другого селения, а затем появятся помощники с криками о помощи, которые возьмут след, и двигаясь в ту сторону, куда ушли воры, ступая по следу их и угнанного ими скота, они, помощники, – обнаружат в конце концов, что он, след, подводит их к началу улицы, заходящей во внутрь селения и при этом являющейся открытой одновременно для обоих сторон данного селения, то в таком случае на жителей последнего будет налагаться только лишь полное «очищение». Последнее при этом должно быть выполнено так, как это принято в стране.
В противном случае, а именно – в случае, если след подведет помощников к началу улицы, которая вглубь селения далеко не заходит и одновременно не открывается в другую сторону его, то на жителей будет здесь возложена ответственность за украденный скот и одновременно – обязанность зарезать крупное животное в качестве штрафа.
Ответственность будет возлагаться также и в том случае, если след от воров заведет помощников во внутрь стены квартала или, к примеру, сада.
Жители этой страны согласились также:
Если из чьего-либо дома, из какого-либо квартала или из чьего-либо хлева будет что-либо украдено, но затем вор будет установлен, то хозяину украденного имущества или скота надлежит взять у этого вора: украденное им, а также стоимость всего остающегося за вором и после этого изъятия. Действовать так надлежит ему до тех пор, пока вором не будет выплачена полностью троекратная стоимость украденного им ранее имущества или скота, которая при этом устанавливается путем приведения к присяге хозяина украденного имущества или скота, вместе с одним свидетелем. Последний должен подтвердить, если может, справедливость всех требований хозяина украденного имущества или скота, всех его жалоб, причем сделать это Б собрании знатоков существующих обыкновений и членов суда.
Если у какого-либо мужчины имелся на руках пленник – человек совершеннолетний (камил) и обладающий разумом, – и затем он, хозяин этого пленника, взяв определенную сумму (мал) с его родственников в качестве выкупа за него и выпустив его из плена, отправит последнего на родину, к родственникам, после этого тот вторично станет добычей известных добытчиков, то человек-этот, попавший в плен теперь уже вторично, будет принадлежать названным здесь добытчикам.
Что же касается мужчины, который был хозяином упомянутого здесь пленника первоначально, то у того не будет теперь никакой власти над ним, ибо взял он уже определенную сумму в качестве выкупа за него.
Жители этой страны согласились также:
Если какой-либо профессиональный убийца умрет, «охотясь за Эрекли-ханом, и при этом оставит наследство, то это его наследство следует разделить в соответствии с шариатом – не проводя каких-либо различий между представителями мужского и женского полов, на основе возраста и принципа первородства, с опорой на аят Корана, гласящий: «сыну – долю, подобную доле двух дочерей».
Жители этой страны согласилась также:
Если два человека, находящихся в тяжбе друг по отношению к другу, вступят на ристалище шариата и встанут затем перед шариатским судьей (хаким), который прикажет тут истцу привести явные доказательства своей правоты, а ответчику – дать очистительную клятву и присягнуть на этом (йамин), то истец не имеет права оттягивать со своими явными доказательствами более чем на месяц, и соответственно ответчик также не имеет права оттягивать дачу присяги за пределы названного срока. Таким образом для прибытия свидетелей по любой конкретной тяжбе страна устанавливает срок в один месяц, если только у истца не будет тут оправдания своей задержке, но такого, которое соответствует требованиям шариата.
Если истец даст требуемые от него явные доказательства уже по истечении месяца, но не имея при этом шариатских оправданий для своей задержки, то эти его явные доказательства приняты не будут даже если он – данный конкретный истец, – будет являться шейхом или ученым.
Жители этой страны согласились также:
Тяжбы, возникающие по поводу оставленного – тем или иным покойником – наследства, которое являет собой движимое имущество, не принимать к рассмотрению по прошествии сорока лет после его кончины и даже не прислушиваться к ним в случае, если тяжбы эти имеют место без предварительной подачи жалоб, а также – требований и просьб о разделе конкретного наследства, которые бы поступали в течение названного здесь срока.
Что касается тяжбы по поводу наследства, представляющего собой недвижимость, то при тех же самых условиях к ней не станут даже прислушиваться по происшествии уже шестидесяти лет.
Если же станет известно, и причем со всей очевидностью, что требование выдачи имущества, входящего в оставленное наследство, и просьба о его разделе имели ранее место, то истец имеет полное право решать свое дело так, как это принято среди жителей страны – согласно либо шариата, либо норм местного права.
Жители, этой страны пришли, также к согласию в вопросе, касающемся свидетелей, намеченных к участию в разборе дел на основе существующих обыкновений, а также местного права:
Если определенная группа (усба), для доказательства своей «чистоты» возьмет того, кто обвиняет членов ее в воровстве или же в чем-либо другом, а затем придет на разбирательство, то слова, взятого ею человека, произнесенные по истечении месяца, не будут приняты во внимание.
Жители этой страны согласились также:
Они даже прислушиваться не будут к тяжбе, начатой со стороны какого-либо по отношению к кому-либо другому, если, выйдя для этого, они вдруг обнаружат: какие-либо грамоты (сакк) и реестры (силжилл), на которых будут присутствовать печати и собственноручные записи лица, являющегося сельским кадием данного конкретного времени, причем с разъяснениями, касающимися решений, постановлений по религиозно-юридическим вопросам (ифта), дел возникавших при разделе наследств, а также – вопросов связанных с прекращением и прочих споров и ссор, происходивших между двумя сторонами, вступившими в тяжбу. Впрочем, все это касается печатей и собственноручных записей лишь тех кадиев, которые пользуются уважением.
Если же постановление исходящее от кадия окажется противоречащим конкретному шариатскому тексту или существующему издревле обыкновению, или же если постановление кадия будет принято под влиянием полученной им запретной для мусульманина взятки, или же если постановление кадия будет принято им под влиянием чувства дружбы или сильной привязанности к одной из вступивших в тяжбу сторон, то решения и постановления названного кадия – взяточника, нарушителя и активиста, – отменяются, а его лживые грамоты и реестры будут сожжены или изорваны в клочья. Что же касается такого кадия, то на него самого и на того, кто писал для него названные здесь лживые бумаги, они наложат по три тумана, в качестве штрафа и цены совершенного проступка.
Жители этой страны согласились также:
Если будет сожжен тайком чей-либо дом, но имя того, кто поджег его, люди каким-либо образом узнают, то на плечи этого поджигателя будут ниспущены решения, принятые ранее в отношении пролития чужой крови; (но возможен и такой вариант – поджигатель должен принять на себя ответственность за все, что сгорело, а кроме того на него будет наложен штраф в сумме пяти туманов).
При иной же ситуации, а именно в случае, если имя иного поджигателя останется неизвестным, но на кого-либо падет подозрение, то хозяин сожженного дома может тут потребовать с подозреваемого «очищения».
Жители этой страны согласились также:
Если под чужой дом будет сделан кем-либо подкоп, или если в стене его будет сделан пролом или если чужой дом будет разрушен, то на плечи человека, совершившего в отношении чужого дома что-либо на перечисленного здесь будут ниспущены решения, принятые ранее в отношении пролития чужой крови. Если человек, совершивший в отношении чужого дома что-либо из перечисленного выше, будет затем убит, то кровь его будет считаться безвозмездной; лучшая речь – краткая3.
Жители это страны согласились также:
Если кто-либо пойдет передавать информацию, тогда когда войско или отдельный отряд, сформированные из жителей этой страны, двинулись на кяфиров или же на врагов из числа мусульман и, в конце концов, передаст ее таки врагам, то если этот информатор наткнется затем на наших воинов, он должен быть убит, и причем кровь его будет считаться безвозмездной.
Если же такой информатор сумеет таки добраться до своего дома, не встретив на пути наших воинов, то на него будет наложен штраф в сумме двенадцати туманов.
Жители этой страны согласились также:
Если кто-либо из людей зажжет огонь на землях, лежащих втуне (лшзат), или в безводных пустынных местах (фала) или в степи (ба-дийа), или, наконец, на территории объявленной харимом, но затем огонь этот, выйдя оттуда, сожжет, хотя бы издали, что-либо, являющееся владением (мамлук) конкретного субъекта или его частной собственностью (махсус), то он – поджигатель, – обязан принять на себя ответственность в отношении внесения стоимости того, что сгорело, или же предоставления замены этому.
Если же, к примеру, кто-либо один из наличной группы людей зажег огонь, а остальные помогали ему при этом, – собрали дрова, принесли их, а затем расселись, любовались огнем и беседовали, – хотя и не имели основной целью обретение тепла, то они, помогавшие поджигателю, будут считаться соучастниками в вопросе принятия на себя ответственности за сгоревшее, как то в обыкновении у жителей этой страны.